Рейтинговые книги
Читем онлайн Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 63

Когда Андрюшины родственники были отпущены во второй раз Красовский окончательно сосредоточился на Вере Чеберяк и таким образом переполнил чашу терпения членов Союза Русского Народа; они заявили своему вождю, что у них на руках новый Мищук.

Они были правы, только Красовский был гораздо более способным человеком,* чем Мищук, более стойким и непримиримым; образ мышления у него был глубже и более обобщающего характера.

Обдумывая это дело в его главных пунктах, он, в конце концов, задержался на факте, прежде не замеченным Мищуком; факт этот заключался в том, что полиция, давно уже знавшая, что Чеберяк укрывала грабителей и награбленное добро, почему-то в первый раз совершила налет на ее квартиру за два дня до убийства. После этого обыска волна грабежей, наводнявшая тогда Киев, сразу схлынула, и также меньше народу стали посещать квартиру Чеберяк.

Скандальная ее неприкосновенность наконец-то окончилась, а грабители потеряли такое чудное убежище - "малину" - где работа так хорошо сочеталась с удовольствием.

И Чеберяк, и ее банда, рассуждал Красовский, должны были задавать себе вопрос, что скрывалось за этим обыском?

Почему так хорошо налаженное дело вдруг было расстроено? Ведь полиция ничего у них не нашла и всем известно, что каждый преступник всегда возмущен и оскорблен, когда его (48) обвиняют в преступлении, которого он или не совершил, или же не был пойман с поличным.

Шайке было трудно поверить, что полиция вдруг решила переменить свою тактику в отношении к их старому, заведенному, и в общем почтенному заведению; и еще труднее было предположить, что налет этот сделан был случайно. Тут должно было случиться что-то очень странное, кто-то кого-то как будто подтолкнул на акцию, не прощаемую в преступном мире, а именно на донос.

Обходя Лукьяновку, Красовский в процессе своего расследования, стал прислушиваться к подпольному рассказу, циркулирующему с тех пор, как нашли Андрюшин труп.

Тут следует вспомнить, что в утро Андрюшиного исчезновения, его, без всякого сомнения, видели три человека: фонарщики, муж и жена Шаховские, и Женя Чеберяк. Женщина - фонарщица видела Андрюшу и Женю вблизи дома Чеберяк около 8-ми часов утра; муж ее видел их на несколько минут позже, но уже с третьим мальчиком, личность которого никогда не удалось установить. Рассказ, по всеобщему мнению, исходил именно от этого третьего мальчика, который никогда не был опознан. Версия была следующая: три мальчика, отправились в Лукьяновский лес и забавлялись, нарезывая себе прутья с упавших веток; Андрюша и Женя поссорились; Андрюша срезал себе гладкий, красивый прут, а Женя попросил его обменять на свой; Андрюша отказался, Женя рассердился и сказал: "Если ты не дашь мне свой прут, я расскажу твоей маме, что ты прогулял сегодня школу", на что Андрюша ответил; "а я тогда расскажу, что твоя мама прячет краденые вещи". После этого Женя побежал домой вместе с неизвестным мальчиком, а Андрюша оставался в лесу.

Стоя у открытой двери квартиры Чеберяк, неизвестный мальчик будто бы слышал, как Женя рассказывал матери про ссору с Андрюшей.* У Чеберяк были в это время какие-то мужчины, и она их спросила: "Что же нам с ним делать?" и один из них ей ответил: "Его сейчас же надо убрать". Услышав это, мальчик в ужасе убежал. Впоследствии никогда не удалось установить, кому мальчик в первый раз рассказал эту историю.

(49) Услышав впервые об этой версии, Красовский еще не знал, что фонарщики видели мальчиков в то утро, муж - всех троих, а жена - только двух; однако, он уже знал о Жениных показаниях у следователя, а именно, что Андрюша приходил к нему, просил его пойти с ним играть и ушел, раздосадованный его отказом.

Красовский верил рассказу неизвестного мальчика и не верил Жене; его поразила простая безыскусственность истории с прутьями; по его мнению, ее нельзя было выдумать. Обо всем этом он не переставал размышлять, и ему казалось логичным, что, узнав от Жени об Андрюшиной угрозе, вся шайка пришла к выводу, что именно Андрюша был тем доносчиком, имевшим особое влияние на полицию во время серии преступлений.

Несоответствие во времени не имело большого значения: налет полиции произошел за два дня до того, как Андрюша стал угрожать; однако легко можно было себе представить, что он болтал и раньше. Мальчик, знавший, что происходило в доме, мог быть даже опаснее взрослого человека, поэтому его необходимо было обезвредить независимо от того, являлся ли он прямой причиной налета.

Если предположить, что подозрения шайки пали на Андрюшу, она в своей злобе и растерянности не стала бы слишком долго взвешивать правильность своих подозрений; полурасспросов, полупризнаний было бы вполне достаточно, чтобы ярость ее была спущена с цепи.

Более поздние сведения показали как правильно Красовский расценил ход мыслей преступников; мы забегаем вперед говоря об этом не для того, чтобы реабилитировать Красовского, а по причинам хронологического порядка.

12-го марта, в день убийства, приблизительно в полночь, трое мужчин, которых мы соединили под кличкой "тройки", ограбили оптический магазин на Крещатике в Киеве. На следующее утро все трое сели в поезд, уходивший в Москву, и еще через несколько дней один из них обратил на себя внимание в пивной, размахивая сторублевой бумажкой; всех троих арестовали и отправили под стражей обратно в Киев.

Несмотря на то, что за двумя из них - Латышове и (50) Рудзинским (третий, Сингаевский, был сводным братом Чеберяк), числилось уголовное прошлое - их отпустили; в то время не было установлено никакой связи между "тройкой" и ограблением на Крещатике, или какого-либо другого, недавно совершенного преступления. И только позже (мы объясним почему) Рудзинский и Сингаевский сами, никем не принуждаемые, сознались в ограблении оптического магазина совместно с третьим членом тройки, Латышевым.

3.

Пляска на канате становилась все труднее; Голубев стал разделять подозрения своих товарищей насчет Красовского; его отговорки о розысках христиан-сообщников главных преступников-евреев стали изнашиваться. Члены "Союза Русского Народа" гораздо больше протестовали против "преследования" Чеберяк, чем против допросов Андрюшиного семейства, а версия Красовского, что это делалось для отвода глаз, не встречала больше сочувствия даже у Голубева.

Но по мере того как против него возрастало недовольство, Красовский все упорнее приходил к заключению, что убийцы были членами шайки Чеберяк, и что целью преступления было наказать и обезвредить доносчика, настоящего, или же только подозреваемого.

10-го мая, ко времени, когда его отношения с Голубевым сделались критическими, Красовский получил первое существенное подтверждение своим подозрениям. В это утро он отправился в сопровождении своего преданного ученика и помощника, честного и способного сыщика Кириченко, на тщательный обыск квартиры Чеберяк. Их сопровождали еще два сыщика и городовой.

Рапорт об этом обыске, представленный Кириченко Красовскому, был повторен на суде. Вот как он гласит: "В то время как Красовский и остальные обыскивали сарай, я завязал разговор с Женей Чеберяк и стал его расспрашивать об убийстве Ющинского; он стал мне что-то говорить, но вдруг запнулся и сказал, что не может ничего вспомнить. Я сидел по одну (51) сторону двери, а он по другую; Вера Чеберяк была за стеной в смежной комнате и слушала наш разговор. Когда я спросил Женю, кто убил Ющинского, его лицо стало подергиваться нервным тиком; я так же, как и он, стал оглядываться на смежную комнату, и когда я нагнулся на стуле, то увидел через дверь, за стеной Чеберяк, угрожающе жестикулирующую и рукой, и всем своим туловищем; мы с Женей одновременно поймали эти жесты".

Кириченко не мог продолжать допрос, но инцидент этот произвел на него и на Красовского глубокое впечатление.

4.

9-го июня Красовский и обер-прокурор Брандорф сделали опасный шаг, арестовав Чеберяк, и поставив этим администрацию в затруднительное положение. Если бы им удалось сломать её сопротивление и интенсивным допросом заставить ее сознаться в участии в преступлении, первая задача была бы решена - была бы установлена личность убийц.

С этой точки зрения её арест был бы встречен администрацией сочувственно, но была и оборотная сторона медали: Голубев и члены Союза Русского Народа, поднявшие такую бучу при аресте Павловича, не остались бы безучастными к аресту Чеберяк.

Они не понимали опасений Чаплинского и его коллег в связи с заговором, а если и понимали, то не сочувствовали. Они не находились на официальном положении и им не нужно было считаться с возможностью, что в Петербурге могут еще и передумать и прекратить конспирацию; им нечего было бояться потерять службу или же скомпрометировать себя. Да и нельзя было от них ожидать понимания той игры, которую вела киевская администрация; действия голубевской группы были прямолинейными в соответствии с догматом их веры; вера эта состояла в том, что евреи совершали ритуальные убийства и Андрюша был одной из их жертв.

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 63
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл бесплатно.
Похожие на Кровавый навет (Странная история дела Бейлиса) - Морис Самюэл книги

Оставить комментарий