Сумрачная душа - Наталья Александрова

– Позволь нам войти в твое жилище, мудрый человек! – проговорил старик с незнакомым волнением в голосе.

– Разве я могу запрещать и позволять? – донесся из глубины пещеры тихий, шуршащий, как осенняя листва, голос. – Только в руках Всевышнего запрет и дозволение! Конечно, ты, Ирод Антипа, тетрарх Галилеи и Переи, сын Ирода Великого, полагаешь, что запрет и дозволение в руках царей. А заблуждаться – человеческая привычка, старая, как мир… впрочем, входите! Принять гостей, идущих в ночи, – мой долг!

Фануил, явно робея, вошел внутрь пещеры и сделал Ироду знак следовать за собой.

Тетрарх вошел в пещеру и огляделся.

Пещера была невелика, может быть, менее четверти опочивальни Ирода. Просторное ложе тетрарха никак не поместилось бы здесь.

В глубине пещеры теплился костер. Дым от него уходил вверх через узкую расщелину в скале, и воздух в пещере был довольно чистым.

Над костром в медном котелке булькало какое-то густое варево неприятного зеленоватого цвета, рядом сушились травы, распространяя резкий пряный запах.

Сам обитатель пещеры сидел возле костра на козьей шкуре, скрестив ноги и сложив руки на коленях. Он был облачен в поношенный хитон с узкой красной полосой на вороте и кожаные сандалии. Густые всклокоченные волосы едва тронула седина, хотя запрокинутое лицо его казалось удивительно старым. Глаза незнакомца были широко открыты, но незрячи: их покрывала мутная слепая белизна, в которой отражалось пляшущее пламя костра.

«Как же он узнал, кто я? – подумал Ирод, разглядев незрячие глаза хозяина. – Впрочем, должно быть, Фануил предупредил его о моем приходе…»

– Нет, никто меня не предупреждал, – ответил слепец, как будто тетрарх произнес свои слова вслух. – Просто я столь давно не вижу земными очами, что научился видеть внутренним взором…

Тетрарх растерянно молчал. То, как легко слепой незнакомец проник в его мысли, напугало и потрясло его.

Человек с такими способностями чрезвычайно опасен: он может прочесть любые мысли, в том числе такие, за которые римляне лишат не только власти, но и головы…

С другой стороны, если привлечь его на свою сторону, можно извлечь из его умения немалую пользу: слепец поможет тетрарху проникнуть в тайные замыслы его врагов…

– Нет, – проговорил слепой и подбросил в костер какую-то корягу.

– Что?! – удивленно переспросил Ирод.

– Нет, я не стану читать мысли твоих врагов, как не стану и выдавать твои тайные мысли римскому наместнику. Мне безразлична земная власть, надо мной есть власть высшая и единственная…

– Что я тебе говорил, властитель! – зашептал Фануил, жарко сверкая белками глаз в полутьме пещеры. – Этот человек – не из числа подданных земных владык!

– Если так, мудрый человек… если земные дела тебя не интересуют… – Ирод говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Если ты удалился от мира – тогда не знаю, для чего мы сюда пришли. Вряд ли ты захочешь помогать нам… помогать мне. Пожалуй, лучше мне вернуться обратно, к себе во дворец…

– Постой, государь! – засуетился Фануил. – Не спеши с решением! Мудрый слепец сам хотел увидеть тебя…

– Да, это правда! – прозвучал шелестящий, негромкий голос слепого. – Я просил Фануила привести тебя.

Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, но затем продолжил:

– Я позвал тебя, тетрарх, потому что тебя не радуют кушанья и напитки, не радуют танцовщицы и наложницы, не радует власть над подданными. Ты чувствуешь краткость и тщету всего этого и жаждешь радости большей, власти высшей. Я могу дать тебе такую власть, тетрарх. Власть большую и беспримерную. Власть над жизнью и смертью, власть над вечными стихиями, власть над самим временем… я могу вручить тебе древние кольца, выкованные в самом начале мира людьми, более могущественными, чем все ныне живущие. Эти кольца даруют своему владельцу высшую власть…

– Почему же ты хочешь от них отказаться, старец? – спросил тетрарх подозрительно.

– Потому что пришло мое время. Я слишком долго владел ими, слишком долго их хранил. Я устал, тетрарх, я мечтаю снять с себя этот груз и отдохнуть… уснуть вечным, беспробудным сном!

– Если ты не лжешь, старик, то я готов! – воскликнул Ирод, и глаза его жадно вспыхнули. – Где твои кольца?!

– Постой, тетрарх! – Слепец поднял руку. – Всякая власть в то же время есть рабство. Чем больше власть – тем больше рабство, ты это хорошо знаешь…

– Это так, – проговорил Ирод мрачно. – Я владыка над своими подданными, но раб римского императора… но сам-то император властен над всеми!

– Это только со стороны так кажется! Император – тоже раб: раб сената и знати, раб законов и римского народа.

– К чему ты это говоришь, старик?

– Я говорю это к тому, чтобы ты понял: приняв из моих рук кольца вечности, кольца великой власти, ты станешь не только повелителем этих колец, но и их рабом. Ты должен будешь делать только то, что прикажут тебе эти кольца…

– Там поглядим! – отмахнулся Ирод, и в голосе его зазвучало нетерпение. – Где твои кольца?

Слепец повернулся, коснулся расщелины в скале, и в руках его оказался темный ларец из дорогого ливанского дерева, окованного широкими медными полосками. Старик поставил ларец перед собой на землю, провел рукой по его крышке.

Крышка откинулась, и тетрарх увидел три кольца, покоящиеся на черной, как ночь, ткани.

– Они даже не золотые… – проговорил он разочарованно.

Действительно, кольца были не из золота и не из серебра, а из какого-то незнакомого, тускло сияющего металла. Одно из них имело форму свернувшегося зверька, то ли ласки, то ли горностая. Другое – форму веточки колючего кустарника, третье же, самое удивительное, казалось не выкованным из металла, а отлитым из живой, вечно льющейся, вечно струящейся воды, нигде не находящей покоя…

– Верно, они не золотые, – прошелестел старец. – Но они дороже, чем все золото и серебро мира! Дороже драгоценных каменьев и сказочных благовоний…

И Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, властитель Переи, почувствовал исходящую от этих колец власть, древнюю силу, почувствовал неуемное, непобедимое желание завладеть ими.

– Дай! Дай их мне, старец! – взмолился он, протянув руки к открытому ларцу.

Слепец словно чего-то ожидал – но ничего не происходило. Кольца по-прежнему лежали на черной ткани.

Тогда слепец снова заговорил своим шелестящим, словно угасающим голосом:

– Я дам тебе эти кольца, тетрарх, но только сперва ты должен ради заключенной в них высшей власти отказаться от своей земной власти. Должен отказаться от всех своих дворцов и имений, от лести придворных и раболепства подданных. Должен отказаться от пиров и развлечений, от тонких кушаний и хмельных напитков, от прекрасных наложниц и стройных танцовщиц… ты должен отказаться от всего, что тебя сейчас окружает, уйти в пустыню и сделаться отшельником, как я…

– Вот оно что! – проговорил тетрарх с угрозой. – Вот ради чего все это было задумано! Признайся, старик… нет, ты признайся! – Он повернулся к молчаливо застывшему у него за спиной Фануилу. – Признайся, кто тебя подкупил – Иродиада? Или он… мой вечный враг, мой сводный брат Агриппа?

– Что ты, повелитель! – испуганно воскликнул Фануил. – У меня и в мыслях не было подобного! Ты просил, чтобы я отвел тебя к этому человеку, и я исполнил твое желание!

– Ты сам внушил мне это желание! Ты влил его в мои уши по капле, как яд! Ты убедил меня отправиться к этому старому безумцу, потому что надеялся таким образом отнять у меня мою корону! Так кто же из них тебя подкупил? Иродиада или Агриппа?

– Клянусь тебе, повелитель, никто! – Фануил побледнел и упал на колени. – Я верен тебе, только тебе!

– Ну ладно, можешь молчать! Вавилонец в подземельях моего дворца заставит тебя заговорить!

Фануил, и до того бледный от страха, буквально позеленел – он знал страшного палача Ирода, вавилонского пленника с огромными волосатыми руками и длинной бородой, знал, как безжалостно тот умеет пытать врагов тетрарха…

– А сейчас… – проговорил Ирод, выпрямляясь. – К счастью, я подозревал измену и принял свои меры!

Он шагнул ко входу пещеры и крикнул:

– Стража!

Тотчас из темноты возникли солдаты придворной гвардии тетрарха – рослые темнокожие нумидийцы, стройные поджарые египтяне. Они ворвались в пещеру и застыли, ожидая приказания.

– Взять этих! – Тетрарх показал на трясущегося Фануила и спокойного, безмятежного слепца.

В этот момент его кольнула странная тоска.

Он подумал, что, должно быть, совершает ошибку, страшную, непоправимую ошибку. Для чего ему целый отряд стражи – только для того, чтобы схватить и отвести в подземелье дворца двух слабых, беспомощных людей, один из которых – дряхлый слепец?

Но он ждал большей опасности, серьезного сопротивления, потому и подстраховался…

Наклонившись, он поднял шкатулку с кольцами.

– Позволь, повелитель, я помогу тебе! – шагнул к тетрарху начальник стражи.