Книга царя Давида - Стефан Гейм

Есфирь глядела на меня. Господь, сказала она, даровал нам немало лет спокойной жизни и кое-какой достаток, благодаря моим литературным трудам и разумному вкладу денег в покупку земли; к тому же мы всегда следовали заповедям Господним, а Он справедлив и не отвергает того, кто ходит Его путями.

— Господь, — отозвался я, — надоумил Ванею задержать меня после заседания комиссии. Он обнял меня как закадычного друга и сказал, что располагает письмами Авенира, сына Нира, который был главным военачальником во времена Саула; письма, дескать, обнаружились, когда Ванея распорядился поискать в войсковом архиве какие-либо свидетельства великой победы Давида над Голиафом; он, мол, пошлет эти письма мне, чтобы узнать о них мое мнение.

— Может, Ванея действительно ценит твою ученость и поэтому интересуется твоим мнением?

Ванея ценит чужую ученость и чужое мнение лишь тогда, когда ждет от них своей выгоды; не успел я сказать это, как у входа послышался сильный шум. Я встал, чтобы поглядеть, в чем дело, однако Сим и Селеф опередили меня; они возвратились с офицером-хелефеем и солдатами, которые притащили целый мешок глиняных табличек.

СОДЕРЖАНИЕ ГЛИНЯНЫХ ТАБЛИЧЕК, ПОЛУЧЕННЫХ ОТ ВАНЕЙ, СЫНА ИОДАЯ

Помазаннику Божьему царю Саулу, первейшему в битвах, — от Авенира, сына Нира. Да ниспошлет Бог моему господину отменное здравие. . Касательно Давида, сына Иессеева, из Вифлеема — все исполнено по твоему повелению. Расследование начато, Доик-идумеянин назначен руководить им, а еще к этому делу приставлены двое моих лучших людей — Шупим и Хупим, левиты. У них хорошие связи как со священниками из Самуилова храма в Раме, так и со священниками из храма в Номве. Доик ездил в Вифлеем для опроса населения; он докладывает, что Давид, сын Иессеев, до одиннадцати лет пас овец, потом его в деревне долго не видели, пока в шестнадцать лет он не вернулся, наконец, к отцу и не принялся опять пасти его стадо. В Вифлееме ходят слухи, будто Давида утащили в Египет проезжие купцы, как это когда-то случилось с Иосифом, которому отец подарил разноцветные одежды; другие говорят, что Давид жил у священников в Номве. От самого Давида никто про это ничего не слышал; он лишь играл на гуслях да пел песни, а когда терялась отбившаяся от стада овца, Давид шел искать ее: так служил он отцу своему и вифлеемлянам, ожидая своего часа.

Избраннику Божьему, славе Израиля, царю Саулу, поставленному над двенадцатью коленами, — от Авенира, сына Нира. Да избавит Господь моего господина от злого духа на веки вечные.

Получено донесение от левита Шупима, побывавшего в Раме среди паломников, которые ходили туда возносить жертвы и слушать Самуила, ибо, как сообщает Шупим, сам Самуил по стране больше не ездит, а судит за скромную плату лишь тех, кто приходит к нему. Шупим поговорил с младшими священниками, послушниками и паломниками; по их словам, Самуил ненавидит моего господина царя за то, что мой господин отказался выполнять его повеления. Шупим дал Самуилу для всесожжения жирную овцу, но сказал, что это последняя жертва — другую, он, дескать, принести не сможет, ибо царь Саул все забирает себе. Тогда Самуил встал, воздел руки к небу и при всем народе сказал Шупиму: «Как исчахнет вон то облачко, так исчахнет и Саул; я сотворил его, я и сотру его с лица земли, говорит Господь. Саул отверг слово Господа, за это Господь отторгнет от него царство Израильское; Господь уже избрал мужа Себе по сердцу». Такими речами Самуил подкапывается под моего господина царя.

Великому освободителю, щиту народа Израильского, царю Саулу — от Авенира, сына Нира. Да дарует Господь моего господина миром, богатством и здравием.

Сегодня поступило донесение от левита Хулима, посланного в Номву, Хупим подружился с Ахимелехом, первосвященником тамошнего храма. Хупим прикинулся, будто хочет взять из храма послушника, чтобы тот учил его детей грамоте и закону Божьему. Ахимелех позволил Хупиму познакомиться со списками послушников. В тех списках значился и Давид, сын Иессея, из Вифлеема, причем о нем говорилось, что на вид он приятен, в учебе прилежен, умом остр, весьма способен и располагает к себе. Хулим спросил Ахимелеха, нельзя ли взять домашним учителем именно отрока по имени Давид. Ахимелех, рассмеявшись, ответил: «Неужели затем положено на этого отрока столько времени и сил, чтобы он учил детишек какого-то Хупима? Нет, сей отрок избран и приуготован для цели особой, а ныне он состоит при царе Сауле, которому поет и играет. Пусть я не такой великий прозорливец, как Самуил, но уверяю тебя, что о сем отроке мы еще УСЛЫШИМ».

Мечу колена Вениаминова, всемогущественнейшему царю Саулу — от Авенира, сына Нира. Да порадует Бог моего господина успехами нашего следствия.

Хупим и Шупим сообщают, что песенку «Саул победил тысячи, а Давид — десятки тысяч!» сочинили в Номве, священники разнесли ее от Дана до Вирсавии, чтобы женщины распевали ее всюду, где ни появится господин мой царь Саул.

Победителю в войнах, грозе язычников, царю Саулу— от Авенира, сына Нира. Да ниспошлет Бог покой душе моего господина!

Идумеянин Доик побывал в Номве у первосвященника Ахимелеха. Доик сказал Ахимелеху, что нам все известно о его преступных связях с Самуилом и планах насчет Давида, сына Иессеева. Мы, дескать, отрубим Ахимелеху голову, а тело прибьем к стене его же храма, если он чистосердечно во всем не повинится; если же повинится, будет пощажен, а праведный гнев обрушится на истинных злоумышленников. Ахимелех, сильно испугавшись, сознался, что у Самуила есть свой план. Когда, дескать, Саул разрубил Агагу, то Господь Бог сказал ему: «Разруби и душу Самуила»; тогда Саул вызвал злого духа, который угнетает моего господина, а чтобы управлять злым духом, подослан отрок Давид, что играет царю и поет. Господь якобы сему плану потворствует, поэтому Давид даже сделался зятем царя. Надобно послать домой к Давиду сыщиков, чтобы они до рассвета схватили его.

От царя Саула, собственноручно — Авениру, сыну Нира.

Поступай по своему усмотрению.

Верховному главнокомандующему, ревнителю справедливости, царю Саулу — от Авенира, сына Нира.

Да порадует Бог моего господина добрыми вестями.

По твоей воле, сыщики посланы домой к Давиду. Там их встретила твоя дочь Мелхола, она попросила сыщиков вести себя потише, ибо супруг ее Давид якобы хвор и спит. Однако начальник сыщиков сказал, что дело не терпит отлагательств. Тогда Мелхола отдернула занавеску, сыщики увидели, что Давид лежит в постели под покрывалом и не шевелится. Начальник оставил там четверых людей, двоих перед домом и двоих во дворе, а сам вернулся ко мне за дополнительным распоряжением. Я велел тотчас доставить сюда Давида, хоть бы и лежащим на кровати. Вскоре начальник сыщиков прибежал опять, без Давида, и рассказал следующее: «Мы ворвались в дом сразу через переднюю дверь и заднюю, оттолкнули царскую дочь Мелхолу, отдернули занавеску и обнаружили на постели укрытую козьей шкурой деревянную статую. Весь дом, двор и окрестности были обысканы, но Давид, сын Иессеев, скрылся, его нигде не нашли». Начальнику приказано дать пятьдесят плетей, а сыщикам по двадцать пять.

— Ефан! Голос Есфири вывел меня из оцепенения.

— У тебя такой вид, дорогой, будто тебе самому явился злой дух. Я кивнул головой.

— Да, шеол разверзся, и из бездны поднялись духи прошлого.

— Что ж, общаться с ними — твое ремесло.

Тут я понял, что меня пугали не духи Давида, Самуила и Саула, а вполне живой человек по имени Ванея, сын Иодая, который, по его собственным словам, был грамотен, то есть знал содержание донесений Авенира царю Саулу. Но почему же тогда Ванея ни словом не обмолвился о них, выслушивая на сегодняшнем заседании различные исторические версии и споры вокруг них? И зачем он прислал эти глиняные таблички мне?

— Ванея прекрасно понимает, что я не смогу ими воспользоваться, — заключил я» вкратце пересказав Есфири донесения и мои соображения, — во всяком случае, до тех пор пока в комиссии заседают священник Садок и пророк Нафан.

— Ванея знает твою приверженность истине, — сказала Есфирь.

— К тому же он заметил, что я не слишком хорошо держу язык за зубами,

— признался я. — Может, именно на это он и рассчитывает?

— Надеюсь, на этот раз ты сумеешь сдержаться?

— Я не самоубийца. Да и царя Соломона вряд ли обрадуют письменные свидетельства, что его отец соблазнял мужчин по заданию священников.

— Вряд ли, — согласилась Есфирь.

— Впрочем, — размышлял я вслух, — возможно, царь посмотрит на это иначе. Ведь что в донесениях Авенира главное?

Есфирь улыбнулась.

— Ты наверняка уж и сам сообразил.

— Главное, — сказал я, — что заговор против царя составили священник и пророк. Вот какой тут намек Соломону. А ведь недаром же говорят, что Соломон мудрее самого Ефана из Езраха.

— Пожалуй, — сказала Есфирь.