На небо сразу не попасть - Яцек Вильчур

Зима в этом году очень суровая, и многие люди не верят, что переживут её. Полиция на рогатках[48] всё суровее обыскивает селян, привозящих продовольствие. Немцы перестали нянчиться с украинским населением, и если поймают крестьянина с салом, то бьют его независимо от того, какой он национальности.

21 февраля

Возле фабрики Рукера[49] на Замарстынове немцы расстреляли двух молодых священников за то, что они пытались провести из города в стоящий неподалёку монастырь две еврейские семьи. Тела этих священников отдали людям, которые завезли трупы на кладбище в Голоско.[50] Немцы объявили, что, в случаях оказания помощи евреям со стороны священников, полиция будет жечь костёлы, в которых эти священники проводят службу.

Вечером в том месте, где расстреляли священников, отслужили молебен, в котором приняли участие поляки и украинцы.

28 февраля

Сегодня опять застрелили монаха, который под сутаной проносил продовольствие и деньги в еврейский квартал. Шуповец потребовал остановиться, но монах побежал, и тогда он выпустил очередь из автомата. Полиция не хотела выдать труп полякам, а только велела, чтобы евреи похоронили его на территории своего квартала. С той поры полиция стреляет в каждого, кто по первому приказанию не останавливается для обыска.

1 марта

Возле самого дома DRK лежат на подстилках и спят венгерские солдаты. Они все грязные, запылённые и заросшие. Их стянули во Львов с русского фронта, где они воевали в венгерской армии против русских. Украинцы, работающие в DRK, говорят, что эти венгерские солдаты являются по происхождению евреями[51] и после изъятия у них оружия и обмундирования они поедут на смерть в Бельжец.[52]

7 марта

Сегодня прицепился к нам какой-то маленький мальчик и попросил, чтобы мы его взяли на заработки. Мы пошли на перрон к итальянскому эшелону который тут задержался по дороге на фронт. Солдаты ехали в товарняках, в которых были установлены железные печурки. Поскольку сегодня было трудно заработать, то Николай и тот новый свистнули у итальянских солдат целый набитый рюкзак. Кто-то из солдат заметил это и погнался за парнями. Отобрал у них рюкзак и сообщил об этом случае в итальянскую жандармерию.

Приехали на двух машинах и сильно на нас кричали, но никого не задержали. Потом всю нашу компанию отвезли в комендатуру итальянской полевой жандармерии, которая размещается на пересечении улиц Сикстуской и Леона Сапеги.[53]

Не нашлось итальянца, владеющего польским, поэтому переводили с польского и итальянского на немецкий язык.

Следствие было очень коротким. Мы сказали итальянским солдатам, что воруем их продукты и одежду, поскольку мы голодные и нам не во что одеться. Добавили также, что наши семьи живут только с того, что мы заработаем на вокзале или таскаем из итальянских и немецких складов.

Итальянцы нам даже не сказали, что мы поступаем плохо, обворовывая итальянскую армию. Посовещались между собой, потом унтер-офицер выпроводил нас на улицу и сказал нам идти отсюда.

14 марта

Если один входит в вагон, то второй не в состоянии одновременно вытаскивать товар из вагона и следить, не идёт ли баншуц. Для этого мы создали группу, в которой нас было четверо.

Кроме товара, который можно унести домой или продать, есть и такой, который трудно забрать. На железнодорожных станциях, на боковых и пролётных ветках стоят вагоны-цистерны с бензином. Почти через день мы сливаем бензин из цистерн. Откручиваем контрольные краны, срываем эти краны с цепочки, и бензин толстой струёй вытекает в землю. Если открутить краны в нескольких цистернах, то можно за час спустить пару тысяч литров бензина.

Лучше всех спускает бензин Брудас. Он родился и вырос возле вокзала, и о вагонах и цистернах знает всё. По несколько десятков литров этого бензина мы забираем, поскольку его можно пронести в гетто и там продать евреям. Немецкая администрация города прекратила подачу электричества и газа в гетто и, одновременно, не даёт евреям ни угля, ни дров. Евреям приходится тайно покупать топливо. Этот бензин смешивают с чем-то ещё и жгут в керосинках. В гетто в данный момент можно входить, и нет охраны на границе арийской и еврейской частей города. Хуже бывает, когда шпики ловят кого-то с товаром для гетто. Если поймают маленького пацана, то изобьют и отпустят, старших сажают или — если им чем-то не понравился — расстреливают.

19 марта

Сегодня вагоны-цистерны поставили недалеко от итальянской комендатуры вокзала. Мы с Брудасом пришли под вечер, когда было ещё видно. Когда мы возились возле кранов, из-за дома вышел итальянский солдат. Времени убежать не было, а у солдата на поясе был револьвер. Мы перестали откручивать краны, а он не спеша подошёл к нам. Потом внимательно прочитал немецкие надписи на цистерне и осмотрел краны. Потом поправил на себе ремень, кивнул нам головой и пошёл себе. Мы ждали пару минут, но никто не шёл. Тихо было и в доме итальянской комендатуры. Мы открутили поочерёдно краны в трёх цистернах. В одной цистерне мы взяли около 15 литров бензина, который Брудас продаст сегодня в гетто.

21 марта

Слишком много людей уже знают о том, что у нас есть на продажу бензин. Это вина Николая, который весьма неосторожен и когда хорошо примет, и у него есть настроение, то хвастается перед пацанами на вокзале. Уже дважды ко мне приходили какие-то люди и предлагали, чтоб я продал им бензин. Встретил на вокзале железнодорожника, который был готов заплатить, какую захочу. Он сказал мне, что может у меня взять любое количество. Ходим теперь с Брудасом и Юликом каждую ночь и бензин приносим на улицу Гродецкую[54] недалеко от костёла Св. Эльжбеты.[55] Путеец даже одолжил нам резиновые мешки, в которые мы спускаем этот бензин. Путеец платит нам в марках и злотых. Спросил его, что он с этим бензином делает, но путеец посоветовал мне этим не интересоваться. Нам сейчас так удобно, потому что не нужно рисковать, принося бензин в гетто. Наконец, путеец мне сказал, что долго туда нельзя будет носить товар, потому что евреев будет с каждым месяцем всё меньше. Путейца зовут Стефаном, и он ещё сказал, чтобы мы были очень осторожны, потому что за кражу бензина нас могут расстрелять. Сказал ещё, что после набора бензина в мешки мы должны закрутить на место краны так, чтобы никто не смог догадаться, что оттуда брался бензин.

Мне кажется, что путеец имеет виды на собственную выгоду и ничего его больше не касается. Юлек сказал, что он и так будет спускать бензин в землю, потому что это ничего не стоит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});