Нелегалы. Молодый, Коэны, Блейк и другие - Владимир Матвеевич Чиков

среди обычных людей.

В радиограмме, поступившей из Центра после встречи с Беном, Хелен предписывалось прибыть в Берн для связи с курьером из Москвы. Но Хелен к тому времени была больна и потому поехать в Швейцарию не смогла. В Берн вылетел Питер. В тот же день он встретился в обусловленном месте со связником. Тот передал ему толстый сверток в фирменном пакете и предупредил, что в свертке находятся деньги в закамуфлированной упаковке.

Вернувшись в гостиницу, Питер закрыл номер на ключ, развернул сверток и не смог сдержать улыбки: «камуфляж» явно предназначался для его супруги, поскольку представлял собой розовый дамский корсет, размер которого был рассчитан на маленькую, изящную Хелен. Что же делать: корсет есть, но нет Хелен? Распороть и вынуть деньги? Или положить корсет в чемодан и открыто везти его в Лондон, а в случае досмотра в аэропорту сказать, что купил в Берне подарок жене? Но на корсете нет ценника, да и по его внешнему виду вполне можно было догадаться, что он не местного производства. Естественно, это могло вызвать подозрение у таможенников и сотрудников службы безопасности. Выход один: попробовать надеть корсет на себя. Он долго вертел его в руках, потом разделся до пояса, просунул в корсет голову, затем левую руку, а вот правая не шла: корсет был явно мал и на его теле начал потрескивать.

Нервничая, Питер решил надеть его снизу: разулся, снял брюки, натянул чуть выше колен, а дальше пришлось прилагать немалые усилия. Сопя и кряхтя, он начал подтягивать корсет то с одной, то с другой стороны, но делать это с каждым разом становилось все труднее. В сердцах рванув его на себя, Питер дернулся от резкой боли в паху. Застонав, он выругался и со злостью стал стаскивать его с себя: «Черт побери, почему их начали делать без шнуровки! То ли дело раньше: взял бы да и расшнуровал на сколько надо!»

Когда корсет наконец сполз, Питер плюхнулся в кресло. В этот момент в дверь постучали. Вскочив, он спрятал корсет под подушку и начал торопливо надевать брюки и рубашку. Пока одевался, стук прекратился и кто-то отошел от двери. Снова раздевшись, Питер опять задумался: что же делать с этим несчастным корсетом? Потом догадался: «Вспорю-ка я его по шву, наложу на грудь лифом назад, а затем перемотаю бинтом!» Так он и сделал. Упаковавшись, Питер подошел к зеркалу и стал разглядывать себя с разных сторон. Чувствовал он себя в этой «упаковке» весьма неудобно: жесткие пластины, вшитые в корсет, сдавливали бока, затрудняли дыхание, делали его неуклюжим, как рыцаря в тяжелых доспехах, а чаши корсета, выпиравшие в районе лопаток, напоминали прорастающие ангельские крылышки. Но что поделаешь: зато так было намного безопаснее.

Благополучно доставив деньги в Лондон, Питер использовал их на закупку редких букинистических книг, а также на изготовление собственных рекламных каталогов. Понимая, что для закрепления своей легализации надо вступить в пользующуюся мировой известностью Ассоциацию букинистов Великобритании, Питер для начала оформил членство в клубе британской национальной книги. Лишь после этого асы книжного бизнеса, оказывавшие снисходительное покровительство Питеру, стали включать его фамилию в торговые каталоги. О появлении нового магазинчика на Стрэнде сообщили некоторые лондонские газеты.

В Центре это расценили как успешное выполнение «Дачниками» первого этапа легализации. В сообщении, исполненном тайнописным текстом и направленном Крогерам из Вены, говорилось:

«…Из вашего отчета о проделанной работе мы поняли, что коммерческие дела у вас развиваются успешно. Для упрочения легализации, на наш взгляд, необходимо ускорить приобретение собственного дома, в котором вам предстоит оборудовать радиостанцию для внутренней связи с Центром, а также добиться, чтобы ваша книготорговая фирма «Эдип и Медея» работала рентабельно. Это помогло бы в глазах английских налоговых и полицейских органов и в обществе респектабельных бизнесменов завоевать репутацию благонадежных, заслуживающих полного доверия книготорговцев, а главное — позволило бы более успешно вести разведывательную работу.

Считаем возможным приступить теперь к выполнению второго этапа легализации. Необходимая для этого финансовая помощь вам будет оказана. Не скупитесь на расходы. Делайте все возможное для выполнения основного вашего поручения — обеспечение надежной радиосвязи с Центром.

Артур.

29 марта 1956 года».

Через месяц Крогеры направили в Вену тайнописный ответ:

«…На окраине Лондона приобретен приличный кирпичный коттедж, отвечающий требованиям конспирации. Расположен он в двух-трех милях от военного аэродрома Норхолт. Его радиостанции работают круглосуточно, и поэтому запеленговать кратковременный выход в эфир постороннего быстродействующего передатчика в нашем доме будет практически невозможно.

Перед тем как дать нам ссуду на покупку собственного дома, представители ипотечного[20] банка проверили нашу платежеспособность и пришли к выводу, что мы вполне можем погасить кредит, не закладывая нашу недвижимость.

Наш адрес: 45 Крейнли Драйв, Руислип, графство Миддлсекс, Лондон.

Крогеры».

В связи с ограниченными возможностями изложения всех деталей в тайнописном сообщении донесение Крогеров нуждается в соответствующем пояснении. Особенно та его часть, где говорится, что коттедж отвечает требованиям конспирации. Что это означает? Во-первых, автомобильной дороги к нему не было, а все подходы просматривались из окон со всех сторон. Во-вторых, в случае обнаружения слежки из коттеджа можно было скрыться через запасный выход в сад, за которым находился пустырь, а за ним небольшой лесок. Был и еще один путь отхода: поскольку дом находился в тупике, перекрываемом полутораметровой кирпичной кладкой с узким проходом в стене, то можно было «нырнуть» в него и сразу же затеряться на соседних улицах или на конечной автобусной остановке.

* * *

В мае 1956 года Крогеры наконец-то получили сообщение о том, что в последний вторник в пятнадцать часов тридцать минут на третьем этаже Корнер-хауза «Лайонс» они должны встретиться с назначенным на должность руководителя лондонской нелегальной резидентуры Гордоном Лонсдейлом.

Закрыв свой офис на Стрэнде в три часа, Питер и Хелен доехали до Пикадилли-Серкус, а затем прошли до Корнер-хауза пешком. Как всегда тщательно проверившись, они только после этого вошли в холл ресторана «Лайонс». Опасаясь, что в зале может оказаться кто-то из знакомых бизнесменов, Питер у входа придержал шедшую впереди супругу, оглядел сидевших за столиками клиентов — их было всего шесть, — и вдруг Хелен, резко повернувшись к нему, обрадовано воскликнула:

— Бобзи! Ты смотри, кого я вижу в дальнем левом углу! Это же Арни!

Питер, крепко сжав ее локоть, полушепотом сердито процедил сквозь зубы:

— Лона, ты что, с ума спятила? Мы же не на книжном аукционе! Нельзя же так! Кто знает, может, он прибыл сюда для того, чтобы проконтролировать нашу встречу с Лонсдейлом. Ты же видишь, Арни не