Судьба Илюши Барабанова - Леонид Жариков

— Приемыш, племянник Петра Николаевича.

— Сиротка? — с участием проговорила барыня и коснулась холодными пальцами подбородка Илюши. — Как же он попал к вам?

— И не спрашивайте, чудо совершилось. Женя прислал его.

— Как?! — воскликнула барыня. — Женя нашелся?

— Нашелся, — сказала бабушка. — Да вот не запомнил станцию, балбес… Теперь как его найдешь? Станций-то много.

— Коли жив, приедет, — успокоила барыня и, наклонившись к самому уху тети Лизы, о чем-то спросила ее.

— Все цело, не беспокойтесь.

— Ну слава богу! — И Пелагея Ивановна, подобрав подол длинного платья, пошла к ожидавшему ее фаэтону. — Обязательно придем.

Извозчик застегнул кожаный фартук и тронул лошадку.

5

Тетя Лиза еще в церкви зажгла свечу и велела Илюше нести ее до самого дома. Она объяснила: кто донесет горящую свечку из церкви домой, будет после смерти жить в раю.

Илюша прикрыл ладошкой огонек и боялся дышать на него. Но тут промчался Бориска-Врангель и то ли дунул на огонек, то ли сам он погас, только в руках у Илюши остался дымящийся фитилек.

— Теперь прямо в ад угодишь, — шутила бабушка. Настроение у нее приподнятое. — А в аду, братец ты мой, не сладко. Посадят тебя в котел с кипящим маслом, и будешь вариться…

— Не пугай малого, — сказала дочь, — никто не знает, что нас ждет на том свете.

— Сирот ожидает рай, — как-то по-доброму сказала бабушка. — Небось и не знаешь, какой он, рай? Это сад благодатный, где душа твоя будет жить вечно и бессмертно. Встретишься там с матерью родимой. Отца тоже повидаешь, ежели он праведно жил на земле, ежели не был энтим — как бишь их? — коммунистом… Да сам гляди в коммунисты не запишись…

— Почему же? — неожиданно возразила тетя Лиза. — Может, он захочет.

— Я ему захочу!.. Слыхала, как дьячок Повсикакий рассказывал? Пошел один мужик записываться в коммунисты, а жена ему говорит: «Не ходи». Он не послушал, записался. Пришел домой, стал раздеваться, а шапку снять не может. Он и так, и этак — не снимается шапка. А все почему? Рога у него выросли. Так потом и спал в шапке…

— Выдумаешь ты, мать. Чай, он не бык, откуда у него рога взялись?

— Выросли. Христос проклял. Поэтому и ты, малый, верь в бога и молись. Бог милостив. Видишь, повсюду мор и голод, а мы, слава богу, живы. А почему? Потому что молимся. Господь слышит нашу молитву и дает нам за это. И тебя бог к нам привел, увидел тебя, сироту, и направил к нам. Вот и должен ты почитать Спасителя, молиться ему день и ночь…

Шли по темным улицам, обходя лужи. Высоко в небе мерцали звезды, и казалось, что там тоже горят свечи, которые держат в руках ангелы.

У калитки дедушка дважды потянул за кольцо. Во дворе послышались легкие торопливые шаги дяди Пети.

— Добро пожаловать, — поклонился он, пропуская Илюшу.

В доме было уютно и тепло, вкусно пахло. Все стали раздеваться. Бабушка потирала озябшие руки. Дедушка кряхтел, стаскивая сапоги.

— Помоги деду, — подсказала бабушка Илюше, — тащи сапог с ноги.

— Сейчас будем разговляться, — весело сказала тетя Лиза, переступая через порог в другую половину дома, где была столовая.

Илюша вошел вслед за ней и замер от неожиданности. Никогда в жизни не видел он такого богатого праздничного стола. На белоснежной скатерти стояли всевозможные угощения: стеклянные графины и рюмки, разноцветные тарелки с холодцом, ватрушками, ветчиной, солеными огурцами, овсяными лепешками, яичницей.

Посередине стола бабушка поставила принесенный из церкви кулич, обложенный разноцветными пасхальными яйцами. Рядом с куличом возвышалась ароматная творожная пасха с выдавленными крестами и выложенными изюмом двумя крупными буквами «X. В.».

Весело задвигали стульями, рассаживаясь вокруг стола. На подносе попыхивал парком начищенный до блеска медный самовар.

По случаю праздника зажгли над столом двадцатипятилинейную керосиновую лампу с матовым абажуром.

Дядя Петя усадил Илюшу рядом с собой, поставил перед ним тарелку, положил вилку с костяной ручкой и стал накладывать ему закуски, спрашивая, чего ему больше хочется.

Мальчик не отвечал. Он все еще был заворожен тем, что видел, как будто все происходило в сказке.

Когда приготовления были закончены: вино разлито по рюмкам, пироги и холодец разложены по тарелкам, бабушка — высокая, худая — поднялась из-за стола и неприятным, писклявым голосом неожиданно запела:

Христос воскресе из мертвых,Смертию смерть попра-ав…

Дедушка и тетя Лиза тоже встали и подтянули — она громко, дедушка бормоча себе под нос:

И сущим во гробехЖивот даровав…

Илюша и дядя молчали: мальчик не знал, как надо петь, а дядя не хотел. В семье давно смирились с его безбожием.

Когда пение закончилось, бабушка вытерла губы и потянулась к дочери целоваться:

— Христос воскресе!

— Воистину воскрес!

И они, по русскому обычаю, трижды расцеловались.

Потом это же повторилось с дедушкой, а дядя Петя, чтобы не целоваться, выбрал на блюде коричневое от луковой шелухи яйцо, зажал в кулаке и потянулся к Илюше:

— Бери и ты. Давай стукнемся, чье крепче!

Илюша задумчиво жевал кулич, моргая повлажневшими ресницами. Дядя с участием спросил:

— Ты чем-то расстроен, Илья?

А Илюша думал о брате. Почему-то представилось, как он сейчас спит где-нибудь в мусорном ящике, со следами слез на грязных щеках, и никто не даст не то что сдобного кулича, а сухой корки хлеба…

— Что ты молчишь? — все более волнуясь, спрашивал дядя Петя. — У тебя что-нибудь болит?

Илюша не выдержал, склонился на белую скатерть, уронил голову на руки, и плечи мальчика затряслись от рыданий.

Дунаевы всполошились, тетя Лиза кинулась к нему, по их участие только усилило поток слез.

— Не трогайте его, — проговорила бабушка, — он вспомнил отца и мать, пущай выплачется.

Илюша горько плакал: ничего ему не нужно было сейчас — ни пирогов, ни куличей, пусть вернут ему драный салоп и он снова окажется на улице, только бы спасти Ваню, найти его…

Чтобы отвлечь мальчика, тетя Лиза намазала ему сладкой патокой ломоть хлеба. Дядя Петя стал показывать смешные отражения в самоваре: лицо бабушки вытянулось огурцом, а у самого Илюши нос был похож на картошку и рот растянулся до ушей.

— Погляди, какой ты красивый.

Илюша засмеялся сквозь слезы, потом вытер мокрые глаза рукавом рубахи и, всхлипывая, стал есть, хотя куски застревали в горле.

— Ничего, пущай… Бог видит слезы сиротские, — мирно говорила бабушка, наливая чай из фыркающего самовара. — Придет конец света, затрубят трубы ангельские: вставайте, живые и мертвые, на Страшный суд! А сироты придут в царство небесное. И господь бог сведет его с матерью и отцом, и будет он жить в вечном блаженстве, радоваться бесконечной загробной жизни.

За окном синел рассвет. Пора было ложиться отдыхать: утром дядя Петя собирался на первомайскую демонстрацию и потихоньку от всех обещал взять с собой Илюшу.

На лежанке было тепло и уютно, пахло овчинным тулупом и соломой от подушки. Всюду в доме стало тихо. Илюша видел, как дедушка Никита на цыпочках, скрипя половицами, прошел в зал и опустился перед иконами на колени. Наверно, он стеснялся при людях молиться, поэтому сейчас крестился истово и горячо. Он шевелил губами, шепча молитвы, и поминутно кланялся. Илюша слышал его жаркий шепот:

— Иже согреших словом, делом и помышлением нашим…

«Иже согреших…» Что означают эти загадочные слова и почему дедушка разговаривает с богом так непонятно?

Лежа с открытыми глазами, Илюша думал. Как странно: оказывается, не только на земле, но и на небе живут люди, только с крыльями, — херувимы, серафимы. Где они там живут? На облаках, что ли? Бабушка сказала, что Илюша сам может стать ангелом и у него тоже вырастут крылья. Илюша терялся: верить пли не верить? Он то пугался, вспоминая рассказы бабушки об ужасах ада, то его душа сладко замирала, будто он и впрямь стал ангелом и шагал в рай в своей пожарной куртке, в дедушкиных сапогах и с крыльями за спиной.

«Воскресе из мертвых…» Это сказано о маме и об отце. Неужели они могут воскреснуть? Бабушка говорит, что для этого надо молиться день и ночь. Да он тыщу дней и столько же ночей готов молиться, лишь бы это была правда!..

Пасхальная ночь заканчивалась тихо, и на душе у Илюши было светло и грустно, а почему, он и сам не знал.

Глава пятая

АЗАРОВЫ

Лейся вдаль, наш напев! Мчись кругом!Над миром знамя наше реетИ несет клич борьбы, мести гром,Семя грядущего сеет.Оно горит и ярко рдеет.То наша кровь горит огнем,То кровь работников на нем!

1

Азаровы жили в маленьком бревенчатом домике неподалеку от железнодорожных мастерских, где всю жизнь трудился дед Азаровых, а теперь работал отец с сыном Митей.