Сейги. Ассимиляция - Степан Матросов

Бросив косой взгляд на парня, слишком замечающего те детали, которые ей сейчас хотелось бы оставить без внимания, девушка попыталась быстро поправить растрепанные и не собранные в хвост волосы, однако руки другие, мужские, подчиняясь неведомому инстинкту, сделали это быстрее. Лишь спустя несколько мгновений она поняла, что это были руки Ньюта. Девушка благодарно посмотрела на Сейга, который отвел взгляд в сторону. Его руки… он не понимал, что они только что сделали.

– Эйри? – повторил Дрейк ее имя, пытаясь перевести внимание девушки на себя. Он, конечно, понимал, что сейчас чувствует его напарник, однако никогда не замечал за ним способности находиться рядом физически, отсутствуя при этом мысленно. Но сейчас он, кажется, видел сразу двух таких человек.

– Да-да? – спохватилась девушка, оторвав взгляд от Ньюта и переведя его на Дрейка, нашаривая в памяти заданный им вопрос. – А… нет, ничего, все в порядке. Просто сестра отвлекла, вот и не успела вовремя привести себя в порядок…

– Сестра? – беспокойство во взгляде парня сменилось удивлением. – Ты никогда не говорила…

– Я Мэйси.

Услышав второй женский голос, Сейг резко обернулся, пытаясь найти глазами его источник. И нашел – им оказалась девушка, очень похожая лицом на Эйри, с длинными прямыми темно-русыми волосами и довольно загадочной улыбкой.

– Да, это Мэйси, моя…

Однако Дрейк слова младшей наставницы уже не слышал. Для него, казалось, исчезло в этом мире абсолютно всё, кроме лица только что увиденной им девушки.

«Мэйси… сестра Эйри…»

Сейчас у парня не было даже желания разбираться в том, как его напарник ухитрялся так «проваливаться» в молчание и фактическое ментальное отсутствие в помещении, находясь в нем физически – ведь в данный момент он испытывал то же самое ощущение. И, что самое странное, это ощущение было для него новым. Нравящимся. Заставляющим сердце биться куда чаще, чем стоило бы.

– Ребята, вам не кажется, что сейчас не самое лучшее время? – неуверенно проговорил Морри, смотря на двух замешкавшихся из-за дел амурных Сейгов. Отвлекаться на что-то другое, зная, что в колонии в данный момент действуют шесть потенциальных убийц, было не самой лучшей затеей.

– Мы, пожалуй, пойдем, – понимающе усмехнувшись, потянул Крон за собой влюбленного Сейга. Дрейк даже не противился – просто не переставал сводить глаз с «сестры». – Приятно было познакомиться, Мэйси. Эйри, хорошего дня.

Морри и Ньют последовали вслед за парнями, однако Эйри на мгновение попридержала Сейга.

– Новое задание? Арч звонил? – полушепотом спросила она. Чувствуя, как пересохло горло, Ньют лишь молча кивнул. – Тогда удачи. Береги себя.

Не оборачиваясь и не глядя на свою сестру, недовольство которой пока еще кипело в груди, Эйри пошла в противоположную от выхода сторону коридора. Несколько секунд Мэйси задумчиво провожала ее взглядом, а затем скрылась за поворотом.

Воины отправились на задание.

* * *

Катаклизм, связанный с падением метеорита на Землю, изменил этот мир. Изменил каждую его грань, заставив людей пересмотреть свои мировоззрения и избрать иной путь, по которому бы им следовало идти. Но одно оставалось неизменным. Любопытство. То самое, которое всегда двигало общественный прогресс вопреки всем уверениям о том, что его двигателем считается банальная человеческая лень. Нет. Именно любопытство являлось причиной, по которой совершались научные открытия. Именно любопытство открывало новые материки, новые океаны, новые страны, новые планеты. Любопытство и подсознательная тяга к знаниям – те два аспекта, о которых люди во времена Общей эры стали забывать, сосредоточившись лишь на стремлении к бессмертию и совершенствовании себя. Сосредоточившись на том, чтобы изменить себя. Не развить какие-то способности, заложенные природой изначально, но изменить себя, отвергая эту самую природу. Возможно, попытка идти против своей собственной сути и являлась гениальной. Возможно, она могла достичь немыслимых высот и привести человечество, переживающее не лучшие свои времена, к процветанию. Этого мы, к сожалению, никогда не узнаем – Глобальная Катастрофа стала в буквальном смысле огромным ластиком, стершим с лица планеты тех многих, кто мог изменить ее на корню, приведя к становлению раем… или же адом.

Но вернемся к тяге человечества к получению знаний. Именно эта его грань как существа заставила человека в определенный момент создать книгу, собрав в ней все то, что он знал на данный момент. Озадачившись вопросом того, как передать собственные знания потомкам. Из поколения в поколение книги передавались от отца к сыну, от матери к дочери. Библиотеки появились позднее.

Их называли книжными хранилищами. Сейфом, в котором хранятся знания уже не одного человека, а целой группы людей. Целой эпохи, не оставившей заметного следа в жизни всей расы, но оставившей вклад в книгах. В произведениях искусства. В накопленных и готовых к последующему использованию и разнообразной трактовке знаниях.

Умения человечества, накопленные за многие века знания, память людей – все это хранят библиотеки на пожелтевших страницах своих книг. Беря в руки любую из них, мы прикасаемся не к бумаге, нет. Мы прикасаемся к целой истории. Истории государства. Истории народа. Истории семьи. Истории, наконец, отдельно взятого человека. Частица каждого, кто прикасался к этой книге, кто писал ее, кто делал тот или иной вклад, хранится на ее страницах.

Потому нет ничего удивительного в том, что человечество всегда подсознательно стремилось к получению и накоплению знаний. А после событий, произошедших около двадцати лет назад, и не только человечество…

Девушка лет двадцати трех – двадцати пяти сидела на деревянном стуле, прислонившись спиной к пыльному стеллажу с книгами, бывшему в три раза больше нее в высоту. Возможность интеллектуального развития всегда была отличительной чертой колонии, в которой она жила, однако немногие замечали всю красоту библиотеки, в которой она предпочитала проводить все свое свободное время, намереваясь вскоре устроиться сюда работать. Люди так помешались на военных действиях и желании защитить себя и своих близких, что совсем забыли, что войны выигрываются не только с помощью силы и большой численности армии. Войны выигрывают те, кто знает историю своего народа. Те, кто способен учиться на ошибках своих предшественников и разрабатывать тактику, учитывающую эти ошибки. Учитывающую сильные и слабые стороны противника, которые также можно проследить, прочитав записи о том, как велись его предыдущие войны.

Однако ей, девушке, носящей очки, с черными как смола волосами, одетой в ярко-красное, словно кровавое, платье, война не была столь интересна. Книги представляли для нее совсем другой интерес – она читала, читала, читала каждый день, не останавливаясь ни на секунду. Жанр, рейтинг, количество страниц, сюжет – все это было ей безразлично. Она читала всё, что только могла, чувствуя, как после прочтения каждой книги по ее жилам растекается наслаждение. Наслаждение, которое рано или поздно привело бы ее к заветной цели.

– Скажи, вернешься ли ко мне, под древом затаясь, или покинул навсегда? Скажи, скажи мне, князь! – нараспев произнесла девушка, процитировав, видимо, средневековую пьесу, которую только что дочитала. Поднявшись на ноги, она стряхнула со своего платья книжную пыль и тут же с удовольствием сделала глубокий вдох – ей, стоило это признать, вопреки многочисленным людям, имеющим аллергию на подобный несомненный минус библиотек, нравился подобный запах, отдававший чем-то… древним и загадочным – и, поднявшись по стремянке к самой верхней полке стеллажа, поставила книжку на место.

Что ж, «программа минимум», как говорилось когда-то в стране, расположенной на евразийском континенте, имеющей довольно богатую, отраженную во множестве книг, историю, была выполнена. Еще один стеллаж необъятной библиотеки был прочитан.

4

Их было двое. Он, носивший некогда являвшееся русским имя, двадцатидвухлетний парень в легком защитном костюме, ожидающий приказа от своего непосредственного начальства, и его собеседник – прозрачный человек лет сорока-сорока пяти, с задумчивым выражением лица смотрящий на своего воспитанника. Видно было, что мужчина колеблется и никак не может принять решение.

– Наставник? – переспросил уже, казалось, в третий раз Элиас, сделав шаг по направлению к голограмме сидящего в кресле мужчины. Голограммы, иллюзии, общение через встроенные в костюм средства связи – человек по имени Данк Эрстел был готов на всё, чтобы не допустить своей личной встречи с юношей, помогавшим ему.

Порой это вызывало у последнего вопрос – а существует ли его наставник на самом деле, и не является ли он искусственным интеллектом, подобным тем андроидам, против которых они вели бой? Такие мысли, впрочем, отбрасывались далеко в глубины сознания каждый раз, как Элиасу приходилось встретиться с трейтом один-на-один – без помощи, поддержки и подсказок наставника Эрстела он бы уже давно был трупом. Все же защитный костюм его, хоть и казался приспособленным для ведения боевых действий, был изобретен еще в спокойные времена, до Глобальной Катастрофы, что, конечно, накладывало на него своеобразный отпечаток морального устаревания – к бою с трейтом он попросту не был приспособлен, и исход поединка обычно решала хитрость и правильная тактика. Такому стилю боя учил его Данк, даже не имея в ближайших планах намерения снабдить парня костюмом получше.