Письма спящему брату (сборник) - Андрей Десницкий

Наконец-то мне снова чертовски хочется работать!

11

Мелочи, мелочи… говорил же я им, что не бывает мелочей! Нет, все надо самому, до последнего штришка. Там, на земле, идут неделя за неделей, и ничего, казалось бы, не происходит, но медленно-медленно вызревает наша жатва. Не всегда удается решить проблемы наскоком, иногда нужна долгая, планомерная, в чем-то скучная, но совершенно необходимая работа.

В общем, я снова нанес визит нашей подопечной. В естественную среду обитания, которую нам надо сделать противоестественной и для обитания невыносимой. Люди обычно называют это «домом». Тихий семейный вечер. А кто сказал, что нужны обязательно скандалы, мордобой, вызовы милиции? Мы же не домовая общественность, в конце концов (хотя… что-то общее, безусловно, есть). Так что прихватил я своих подопечных и двинулся к дамочке домой. Как раз к моменту ее прихода со службы.

Заодно, конечно, вызвали на ковер искусителя ее муженька, стребовали отчет по форме, как положено. Как, бишь, его звали? Ну да, Виртуал. Выпендрежное имечко, подстать мерзкой его роже. Прямо название косметического салона, а не прозвище беса.

— Как я вам уже говорил, мой подопечный, — мерзко захихикал он, — человек философический. Работать по специальности не получается (если точнее, то не дают лень и необязательность), случайными приработками много не заработаешь, так что… лежит на диване, сидит в интернете, общается. Исключительно интересное общение! Я бы даже сказал, пир духа!

— Что же, он совсем не работает? — удивленно переспросил я.

— Работает, но в основном дома, — уточнил бес, — пишет статейки, в основном, что-то там переводит, не скрывая явного отвращения к источнику своего, с позволения сказать, заработка. А больше всё треплется на форумах, да вот еще в же-же…

— В чем-чем? — не понял я.

— Живой журнал! По секрету всему свету, умная физиономия, гадости про общих знакомых, любование своим пупком и всякое такое. Не верные друзья, а крутые френды, которых то включают в список, то исключают, ругаются… ну, в этом надо жить, чтобы это понять. А еще, помните, я докладывал, он на врагословском одном форуме очень полюбил бывать!

— Ты же говорил, он питает легкое отвращение к религии? — снова удивился я.

— Ну да, если бы он был действительно безразличен, тогда бы туда не ходил, — согласился бесенок, — а так он там оттягивается, сублимирует, мелко мстит мерзким церковникам, которые так испакостили ему жизнь — в лице собственной жены. Все выясняет, задает вопросы, язвительно высмеивает торопливые и самоуверенные их ответы — в общем, разводит лохов.

— Ты бы поостерегся насчет жаргона, начальству докладываешь! — одернул его я.

— Виноват, ваше низкопотребство, исправлюсь!

Бесенок вытянулся во фрунт, но я был уверен, что хвостик его за спиной совершает самые непристойные движения. Чего только не наберется в интернете эта молодежь!

— Засиделся, я смотрю, в сети, живо тебя в скит отправлю — монахов теребить!

Так я и представил себе эту картину: глухой таежный скит, монашек такой молоденький (ну, аскета-то ему не дадут, не по зубам будет), и как он будет ему внушать всякое такое… а что, пусть послужит! Ишь, пригрелся. В самом деле, уволю.

— А чего ж, можно и монахов… их на том форуме мы тоже встречали.

— На форуме? Виртуальных? — я решительно не мог ничего понять, видно, я отстал от жизни. Но нельзя, нельзя этого показывать перед подчиненными.

— А что же, и виртуальные есть, вон Прохвост одного опекает — сам удачливый бизнесмен, а в сети притворяется отцом-пустынником, игуменский сан себе придумал, народ поучает от мира отрекаться, — захихикал бесенок, — но я про настоящих, такие тоже есть. Они ж за веру воюют! Опоздали родиться, еретиков ноне на кострах не жгут, так будем жечь глаголом, да модерировать по полной программе, это так теперь называется. У них и же-же свои водятся, и паства сетевая. Они ж по сети и епитимьи налагают, и со своими епископами ругаются… Слышал я тут об одном проекте, ряд самых-самых-истинно-верующих отделился от просто самых-истинно-верующих, так вот надумали их искусители соорудить им наскоро какую-нибудь юрисдикцию прямо в он-лайне, из сети не выходя…

— Хватит жаргона, — обрубил его я.

— Это, с позволения вашего низкопотребства, технические термины, — уточнил мерзавец.

— И терминов хватит. Я тебя не о монахах спрашиваю, подопечный твой что?

— Ну вот, виртуалит, одно слово. Правда, по хозяйству много делает — на рынок вот сегодня сходил, ужин приготовил.

— Это, конечно, досадно… — поморщился я, — а впрочем… И это будет в нашу пользу! Смотри, какая она неряха, как ей плевать на уют в доме, и карандаши его любимые она вечно таскает, а потом бросает, где попало. А он-то у нас аккуратист, все вовремя, и какой заботливый — ужин жене приготовил! Ну, а ей, ясное дело — другая сторона: пока она там в офисе гробится, деньги зарабатывает, муженек болтается в сети, непонятно чем занимается, порнуху, наверное смотрит.

— И порнуху тоже, — радостно поддакнул бесенок.

— Да если бы только порнуху, я бы тебя точно в монастырь сослал, — уточнил я, — духовное направление надо поддерживать и развивать, пусть всё будет заболтано и осмеяно, так надежнее всего запрячем подлинные слова Врага для этих двуногих. То есть, — тут же поправился я, — так мы надежнее всего осуществим контр-пропагандистское воздействие. Что же, похоже, все готов к приходу нашей лапушки, так? Вот и звонок в дверь! А теперь показываю мастер-класс, смотрите все…

Ну что за тупица, не может ключи, что ли, из сумочки достать? Надо идти ей открывать — лично? Я же занят… Ладно, ладно, открываю. Привет.

Он совсем не рад меня видеть. Горбатишься на этой работе весь день, а домой бы лучше и не приходить. Как хочется просто закрыться в комнате, полежать, успокоиться. Так нет же, этот сидит в своем компьютере. Как я вымоталась, что же мне так плохо-то… и знобит как будто… Сказать ему? Да он только разозлиться. Пойти, что ли, на кухню, чаю попить…

Ага, сумку, конечно, посреди коридора бросила. И на кухню — не разуваясь. Дождь же на улице! Полы помыть ей некогда, так даже разуться не может. Сказать? Да что говорить, бесполезно, тысячу раз говорено. Просто «есть ужин», и точка. Как же неважно она, кстати, выглядит! А вот я тут недавно видел одну…

Ага, он меня информирует. Ужин есть. Но есть он его со мной, конечно же, не захочет. И вообще показывает, какая я отвратительная хозяйка, что я его, видите ли, после работы ужином не кормлю. Ну уж мог за целый день что-нибудь состряпать, в самом деле! «Спасибо, я не голодная». Сыта по горло, это уж точно.

Ну да, моя стряпня для нее — яд. Наверное, каких-то мерзких чебуреков по дороге наелась, и дорого, и желудок себе портит. Сходить, что ли, за пивом… «Пойду прогуляюсь».

Ну да, он не может со мной находится в одной квартире. Опять пошел пьянствовать. Все деньги улетают на это его пиво. Как же я ненавижу эту проклятущую жизнь! Где только были мои глаза, когда я выходила замуж! Развестись, непременно развестись! Я хочу быть свободной. Но… я христианка. Грех мне будет разводиться. Значит, это на всю жизнь. Я должна быть с ним. Да, я буду с ним. Это мой крест. Я буду мучаться и терпеть его, какой он есть. Наказание за грехи, да.

Не могу я с ней, просто не могу. Бросить ее и уйти, куда глаза глядят. Молодая еще, найдет себе кого-нибудь. Но ведь пропадет без меня… Квартиру, имущество, все, конечно, надо будет оставить ей. Ведь однокомнатную не разменяешь. Копили, копили вдвоем, а теперь бац… вот так все взять да и бросить… Ладно. Пивка попью, оно и отпустит, полегчает. А потом еще в чат выйду, там должны были ребята подойти после работы.

Ну вот, молодежь, учитесь! Ничего, никакого повода — а оба ненавидят друг друга, и каждый чувствует себя жертвой. Пятиминутная разминка. Устраивайте им такое каждый вечер, даже без скандалов, без громких поводов для развода — и через десять лет будет у каждого безупречная причина сказать, что жизнь испорчена, что не жили, а так, существовали.

Что говорите, как насчет ребенка? Ну, чтобы был ребенок, этим двуногим надо бы лечь в постель, иначе они не могут. Что поделать, плотские существа. Да и вообще они зависят от своих гормонов куда сильнее, чем привыкли думать. Так что многое у них бы изменилось, если бы они просто, без затей, вспомнили, что они желанные друг другу мужчина и женщина, или хотя бы были ими совсем недавно… Не допустим!

Да и вообще — ничто настоящее не должно сейчас врываться в их жизнь. Пусть мучаются своими надуманными проблемами, высосанными из пальца конфликтами. Раньше? Да, раньше я желал для нее ребенка, чтобы она его хорошенько повоспитывала, посмиряла так славненько. Теперь… нет, теперь нам это ни к чему. Мы же к чему стремимся? Не к решению демографических проблем, а к поиску пищи. Вкусной и здоровой пищи…