Одни в целом мире - Мэри Кент

Она печально вздохнула и присела на пол возле двери, обхватив руками колени и положив на них голову. Ничто в ее жизни не приготовило ее к нелюбви и, оказавшись в таком положении, она задыхалась от обиды, переполнявшей ее. Кто он такой, чтобы так обижать ее? Он ее совсем не знает.

Недовольно пробурчав что-то себе под нос, она поднялась и подошла к маленькому зеркалу над раковиной. Волосы ее были в полном беспорядке, длинные светлые пряди перепутались так, что, казалось, с ними вовсе не справиться. Но постоянное выражение страха исчезло, и впервые ее глаза светились радостью.

Она отвернулась от зеркала, потом повернулась снова, проверяя, не исчезнет ли это удивительное выражение, если она перестанет смотреть, Нет, ничто в ее отражении не изменилось. Ее глаза по-прежнему сверкали жизнью, щеки полыхали румянцем, а в уголках рта затаилась улыбка.

— Я помню тебя… такую, — прошептала она, приблизив лицо к зеркалу, словно искала подтверждения своим словам, радуясь, что Брандт не мог видеть ее сейчас, разговаривающую со своим собственным отражением.

Она умылась и наложила крем, расчесала волосы, они легли послушными волнами, затем начала чистить зубы. Странно, думала она, почему она всегда ощущала необходимость смотреться в зеркало, когда чистила зубы, словно могла не найти их иным образом. Дома она всегда старалась подальше отклониться от раковины, так чтобы не видеть собственное отражение, но в это утро ей нравилось ее лицо и, чистя зубы, она с удовольствием наблюдала весь процесс.

Ее одежда была постирана и аккуратно сложена на скамье. Интересно, подумала Ари, когда Брандт нашел время сделать это. Надев теплую рубашку, она натянула поверх толстый темно-синий свитер, надела джинсы. Теплое нижнее белье надевать не стала, так как в доме было очень тепло, и оставила его на скамье, наказав себе не забыть его, когда будет покидать этот дом.

При мысли об отъезде крошечная морщинка пересекла лоб. Арианна размышляла, не исчезнет ли ее умиротворенное настроение, когда она уйдет из этого дома. И чтобы не задерживаться на этой неприятной мысли, она подумала о Бобе Халстоне, который, наверное, уже в пути и скоро заберет ее отсюда и доставит назад в долину.

Неожиданный звук хлопнувшей двери гаража заставил ее вздрогнуть, и тут же раздался стук в дверь ванной.

— Я хочу принять душ, поторопитесь, — произнес Джош, сопровождая каждое слово легким постукиванием костяшек пальцев, Это было довольно грубое напоминание, видимо он не привык делить с кем-то ванную. Какой неделикатный жест, раздраженно подумала она, готовая высказать возмущение. Но когда она открыла дверь, там никого не оказалось, и ее сердитый взгляд и заготовленная тирада о хороших манерах оказалась ни к чему. Еще больше разозлившись, она направилась на кухню,

Если существует какое-то правило, предписывающее как должна выглядеть кухня отшельника, то перед нею был образец. Это была отлично оборудованная кухня, где каждый предмет и каждая вещь знали свое место. Быстрый осмотр буфета и холодильника обнаружил большой запас продуктов, которого должно хватить, если вдруг настанет непогода, и хотя она ожидала увидеть нечто подобное, количество и разнообразие еды удивило ее.

Если и усовершенствовался какой-то из ее талантов за прошедшие два года заточения, то это относилось как раз к области кулинарии, и она даже заволновалась при виде возможностей, открывшихся на этой прекрасной кухне. Кроме того, ей хотелось сделать что-то приятное для человека, который спас ей жизнь. «Почему бы не приготовить завтрак?» Разумеется, это ничтожная плата за то, что он сделал для нее, но что еще она могла предложить ему в этот момент? Может быть, тогда он примирится с ее присутствием в его доме?

Она сварила кофе, нарезала бекон тонкими ломтиками, взбила яйца для омлета, и стоило ей поставить все это на плиту, как она услышала, что шум душа прекратился. Испытывая какое-то детское чувство гордости, она улыбнулась про себя и стала быстро накрывать стол на две персоны.

Он вышел из ванной, вытирая мокрые волосы, и первое, на что обратила внимание Ари, был его профиль. Есть ли что-нибудь более впечатляющее, чем этот профиль, подумала она, чувствуя, что больше не боится его. Достоинство походки сочеталось с агрессивной уверенностью каждого движения. На нем были джинсы и толстый белый свитер, на фоне которого его волосы казались еще чернее. Еще мокрые от душа, они были зачесаны ото лба, что подчеркивало прямую линию бровей, а высокие скулы говорили об упрямстве. И она невольно задумалась, кто унаследует эти строгие черты, такие непохожие на мягкие изгибы ее лица?

Светлый локон выбился из-за уха и упал на щеку. Кивком головы она откинула его назад, в это мгновение Брандт вошел на кухню и замер. Его зеленые глаза быстро пробежали по ней, потом с удивлением оглядели кухню, задержались на сковородке с беконом и, наконец, остановились на столе, накрытом на две персоны.

Нервно сжимая руки за спиной, Арианна робко улыбнулась,

— Я надеюсь, вы проголодались?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Похоже, вы чувствуете себя здесь как дома?

Ари снова неуверенно улыбнулась.

— Я… подумала, почему бы не приготовить завтрак?

— То есть делаете, что хотите?

— Нет. Я хотела сделать что-то для вас. Поблагодарить…

— Не стоит, — резко бросил он.

Секунду-другую Арианна растерянно смотрела на него, но на этот раз негодование пересилило чувство обиды, она не на шутку разозлилась.

— Я старалась сделать как лучше! — Она сняла тяжелую сковородку с огня и поставила на холодную конфорку. — Ошибка, которую я не повторю снова! — заявила она и принялась с ожесточением кромсать кусочки бекона, затем бросила их на разделочную доску.

— Осторожнее, масло брызгает… — услышала она его слова за своей спиной, но даже не соизволила повернуться. Открыв дверцу духовки, вытащила омлет и резко поставила сверху на плиту.

— Не беспокойтесь, Брандт, — сказала она. — Я не психопатка. И не собираюсь устраивать истерику и нападать на вас. — Она потрясла перед ним вилкой с длинным кусочком бекона, не предполагая, что жест может говорить об обратном. — Хотя я предполагаю, что те, кто знает вас лучше, едва ли проявили бы такое терпение. — Она так резко повернулась, что не могла заметить легкую усмешку в уголке его губ. Схватила с раковины губку для мытья посуды и начала вытирать забрызганную плиту. На какой-то момент на кухне воцарилась тишина, которую нарушало лишь завывание ветра.

— Вы чересчур вспыльчивы для человека, перенесшего эмоциональную травму, — заметил он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});