Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс

— Его отпечатки тебе случайно не показались похожими на те, что оставлял Нарбондо?

— Вероятность есть. Хотя определенно можно сказать лишь то, что мерзавец примерно такого же сложения.

Сент-Ив какое-то время молча стоял, рассеянно слушая жужжание кружащей рядом мухи. Со стороны дома донесся смех Эдди.

— Я так понимаю, этот второй с самого начала шпионил за отравителем?

— Скорее всего, они столкнулись случайно, — возразил Хасбро. — Как мне представляется, если бы второй следил за первым с намерением учинить тому насилие, он не стал бы тянуть до запруды. Ведь злодей мог отправиться куда угодно! Скажем, просто пойти по берегу реки. И не получить никаких повреждений.

— И никаких свидетельств, что они были сообщниками?

— Маловероятно, сэр, скорее наоборот. Их следы ведут по раздельности в деревню, и там я определил, что пути их начинались тоже по-разному: первый вышел из корчмы «Шашки», а второй свернул с тропинки, которая ведет на ферму, известную под названием «Грядущее». Во всяком случае, так это поселение мне описал трактирщик из «Шашек».

— Это, часом, не община медиумов?

— Именно так, сэр. Принадлежит женщине по имени Матушка Ласвелл, в округе ее почитают хранительницей страшных тайн. В Айлсфорде она живет вот уже лет сорок, ее там все знают. В первую очередь из-за ее репутации духовидца, хотя она привлекает к себе внимание еще и тем, что активно выступает против отходов производства бумажной фабрики. За ней даже закрепилась репутация «чумы промышленности», как поведал все тот же трактирщик.

— Значит, некий тип с фермы «Грядущее» преследовал нашего отравителя?

— В некотором смысле, — кивнул Хасбро. — Хотя не исключено, он случайно заметил, как тот возится со щукой, и решил принять меры.

— Ну да: огрел злодея по голове, но так и оставил отравленную рыбу в корзине? — хмыкнул Лэнгдон. — Довольно странный ангел-хранитель.

— Пожалуй. Тем не менее мы ничуть не приблизились к разгадке. У нас нет очевидных мотивов: ни отравления, ни избиения самого отравителя.

— И потому я сразу вспоминаю про Нарбондо! — отозвался Сент-Ив. — Но причины обязательно имеются. В должное время мы их узнаем, хотя меня вполне устроило бы, если бы этот прискорбный случай просто истаял в памяти с течением времени. Я устал от суеты, Хасбро. Мне довелось немало побегать и поволноваться. Сейчас я вполне доволен жизнью фермера-джентльмена, и пусть все идет как идет. Именно это я и обещал Элис. Но, естественно, мы будем держать ухо востро.

На этом они и разошлись: Хасбро направился к дому, а Сент-Ив к амбару. Здесь он заметил свежезасыпанную яму, в которой мистер Бингер, смотритель усадьбы, закопал щуку. В земле различались белые вкрапления извести. Мысли Лэнгдона вновь вернулись к отравленной рыбе, и внезапно, вопреки собственным недавним разглагольствованиям о фермере-джентльмене, он ощутил гнев. Лэнгдон подавлял свои истинные чувства при Элис, равно как и пару минут назад беседуя с Хасбро, однако изгнанная злость явилась снова, да еще и с удвоенной силой. Гнев, подумалось Сент-Иву, по природе своей почти всегда тоже ядовит — и его тоже следует закапывать под известью. И все-таки он узнает имя отравителя, прежде чем совсем отойдет от дел. А значит, ему предстоит нанести визит на ферму «Грядущее» и переговорить с Матушкой Ласвелл.

Весьма часто суть вещей открывалась Лэнгдону более ясно, если ум его отвлекался на что-то другое, и потому сейчас он принялся мысленно сооружать затвор на крыше амбара — конструкцию из блоков и троса, предназначенную для сдвигания по намасленным направляющим нескольких секций крыши; если получится, дирижабль сможет подниматься в небо прямо из импровизированного ангара. Для воплощения замысла предстояло потрудиться, хотя Сент-Ив убеждал жену в обратном. Хасбро, впрочем, в молодости служил на флоте и по части такелажа был сущим волшебником. А когда Кибл завершит работу над воздушным судном, можно будет позвать еще и его. Уж втроем-то они точно справятся. Теперь Сент-Ив осознал, что для смещения секций крыши, с учетом предполагаемого размера проема, потребуется весьма значительное усилие. Удачным решением стал бы паровой двигатель, вот только шум и пар ему самому претили, к тому же чадящий агрегат будет отравлять скот в закрытом амбаре. А загадочная Матушка Ласвелл как пить дать вынесет ему публичное порицание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Может, шпилевая лебедка? Наверняка ведь для смещения секций крыши усилий потребуется не больше, чем для подъема огромного якоря на корабль. Лэнгдону тут же припомнилось осадное орудие Клео, и воображение его нарисовало слона, тянущего рычаги лебедки, в результате чего крыша легко смещается в сторону. Какое-то время он всесторонне обдумывал идею и в итоге, вопреки ее внешней вычурности, нашел весьма привлекательной. Киблу, несомненно, не составит труда создать автомат наподобие гигантской копии слона Клео, вот только его постройка обойдется в стоимость всей фермы. Затем Сент-Ив вспомнил, что Финн Конрад вырос в цирке и как-то раз заявил, будто ему доводилось дрессировать толстокожего гиганта. По правде говоря, паренек много чего утверждал, и иногда верилось в его россказни с трудом. Но с другой стороны, за все время знакомства с Финном Сент-Ив не замечал за мальчишкой какой бы то ни было склонности к преувеличению. Несомненно, ученик садовника будет вне себя от счастья, если ему поручат дрессировать слона. Места в амбаре даже для крупного экземпляра хватит, к тому же многообразные выделения слоновьева тела совершенно безвредны. Навоз, кстати, еще и послужит отличным удобрением. Эдди и Клео будут ездить на слоне в Айлсфорд, как на пони.

Но тут Сент-Ив представил себе вероятную реакцию Элис, и улыбка его угасла. Убедить жену согласиться завести громадное животное, скорее всего, окажется гораздо труднее создания механизма открывания крыши. А что, если помалкивать о слоне до самого окончания работ? Но это будет все равно что соврать. Элис немедленно это поймет, а у нее весьма стойкие принципы относительно честного поведения. И если Лэнгдон не станет с ними считаться, не видать ему слона как собственных ушей, а сам он будет выглядеть полнейшим ничтожеством.

Возможно, проблема существенно упростится, размышлял далее Сент-Ив, если он доверится Финну. Паренька убедить в чем-либо вообще несложно, хотя порой это Лэнгдона настораживало. Однако, в отличие от Элис, уговаривать парнишку не придется — он сам поймет всю пользу от слона. И если затем повернуть дело так, будто идея изначально принадлежала мальчишке…

Перед Сент-Ивом высилась громада амбара. Близился вечер, солнце висело над самым горизонтом, и лучи его падали прямо в проем открытых ворот. Перво-наперво придется его расшить, поскольку дирижабль доставят задолго до того, как он переделает крышу и раздобудет подходящего слона. Завтра, если у Элис не возникнет возражений, он наймет рабочих. Внутри, за исключением освещенного солнцем участка возле самих ворот, было довольно темно. Справа маячил стог сена, а слева стояли повозка и двуконный экипаж. Жить на широкую ногу они начали недавно, исключительно благодаря тетушке Агате — вот уж действительно щедрая душа, коли в своем весьма объемистом завещании озаботилась благосостоянием нескольких племянников и племянниц. Кстати, своей страстью к рыбалке Элис обязана как раз старой леди, претендовавшей на родство с Исааком Уолтоном[11] и исколесившей всю Шотландию и Ирландию, зачастую в одиночку, с целью значительно уменьшить в тамошних речках поголовье лосося и форели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вдруг Лэнгдон замер и сощурился на густые тени подле самой стены, напряженно вслушиваясь в вечернюю тишину. Мгновение назад там явственно что-то шевельнулось. Быть может, овца-отступница самовольно вернулась домой? Какое-то время в темноте совсем ничего не различалось, но затем замерцал слабый свет, словно в амбаре появился заблудший светлячок или ведьмин огонек. В следующий миг он, угасая, образовал что-то вроде гало, формой смахивавшее на силуэт человека, которое быстро растворилось во мраке. Потом все повторилось, но свет стал гораздо ярче, а несомненно антропоморфный образ — резче, глубже и явственнее. Его окружало тусклое, но устойчивое сияние. Вытянув шею, Сент-Ив осторожно шагнул вперед. Волосы у него на затылке встали дыбом. В гости к Сент-Ивам пожаловал очень странный неизвестный мальчик — в этом теперь не возникало никаких сомнений. Он сидел на бочонке с уксусом, подавшись вперед, был отчетливо различим и казался вполне вещественным.