Побег с Лазурного берега - Антон Леонтьев

Освободившись, он первым делом кинулся в казино, но во всех игорных домах его хорошо помнили, и вышибалы не пускали даже на порог. Папаша Роллан был в долгах как в шелках. Он быстро опустился, пристрастившись к спиртному, и превратился в бездомного, ночуя под мостом, на свалке или на берегу моря. Всматриваясь в ночное небо, он вспоминал свои походы в казино и надеялся, что однажды ему повезет – и он снова переступит порог этого сказочного заведения.

Так и тем утром папаша Роллан, как повелось в последнее время, брел по берегу, пытаясь отыскать что-нибудь ценное. Летом, когда полоски у моря заполняли туристы со всех уголков Европы, он находил потерянные кошельки, кольца и сережки. В холодное время года ему приходилось довольствоваться тем, что выносило море, – бутылками, которые можно было сдать, устрицами, которые можно было съесть, и трупами, которые можно было обобрать.

Он заметил тело издалека – зрение у папаши Роллана было отменное. Припадая на правую ногу (неделю назад он попал в передрягу, которая едва не стоила ему жизни), он подбежал к телу, лежавшему у кромки моря. Сизые волны тихо шелестели, кричали наглые чайки, рассветало.

Утопленники попадались нечасто, в основном это были самоубийцы, перепившие туристы, иногда – девицы легкого поведения. Человек лежал на животе, папаша Роллан перевернул его и увидел, что это молодая женщина. Наверняка одна из «ночных бабочек», подобных той, что когда-то завлекла его в казино!

Папаша Роллан принялся ощупывать труп. Хм, о, поживиться-то у дурехи нечем... Надо поскорее ноги уносить, а то вдруг нагрянет полиция! Застукают его рядом с трупом, тогда хлопот не оберешься – полиции папаша Роллан был хорошо известен, и служители порядка с ним не церемонились.

Внезапно послышался тихий стон, и папаша Роллан в ужасе отскочил. Вот тебе и труп! Девица-то жива! Папаша Роллан осторожно приблизился, ткнул ее в бок носком дырявого сапога и спросил:

– Эй, чего с тобой?

Девица не отвечала. Папаша Роллан трусцой бросился прочь и, поднявшись к шоссе, задумался. Вытащил из кармана кашемирового пальто (он снял его с одного из утопленников год назад) бутылку дешевого красного вина, приложил горлышко к губам и сделал весомый глоток.

Она жива. А ему-то какое дело? Все равно она умрет, у нее нет шансов выкарабкаться. Да и что ему до нее? Он ко всему этому отношения не имеет! Только неприятностей с полицией не оберешься.

И все же папашу Роллана тянуло обратно, к полуживой девице. Тварь божья как-никак... Он вернулся на пляж и, склонившись над ее лицом, попытался уловить дыхание. Нет, уже не дышит.

Но вдруг пальцы левой руки утопленницы судорожно дернулись. Папаша Роллан оттащил ее подальше от воды, убрал с волос водоросли и сказал:

– Сейчас подмогу позову! Ты только это, не умирай... Я быстро!

И побежал в сторону городка.

* * *

– Доктор! – ворвалась в крошечный кабинет дежурного врача пожилая медсестра. – Наша Русалочка только что пришла в себя! Она открыла глаза и спросила, как меня зовут!

Доктор быстро поднялся с кушетки, отложив недочитанный детектив, и отправился за сестрой. Было половина первого ночи, и дежурство пока что протекало без эксцессов. Они вошли в палату, где на кровати, застеленной желтоватым бельем, лежала рыжеволосая девушка.

Ее доставили в больницу около четырех месяцев назад – какой-то клошар обнаружил несчастную на берегу, ее выбросило волнами на пляж. Несмотря на то что она нахлебалась и провела значительное время в холодной воде, девушка была жива. Однако сознание покинуло ее. При ней не было документов, никто не знал, как ее зовут и как она оказалась в воде.

До сих пор доктор видел пациентку с постоянно закрытыми глазами, теперь же веки были распахнуты, и он с удивлением отметил, что у нее удивительные зеленые глаза с золотыми искорками. Девушка прошептала:

– Где я?

Врач потрепал ее по тонкой белой руке и пояснил:

– Вы находитесь в одной из больниц Ниццы. С вами произошел... гм... несчастный случай, однако сейчас все в порядке.

Девушка посмотрела на доктора и задала новый вопроса:

– Кто я?

Она не помнила ни своего имени, ни обстоятельств, при которых оказалась в воде. В ее крови обнаружили изрядное количество алкоголя, а одежда была не новой, но дорогой. Пациентка ничего не помнила из прежней жизни, только, когда ее спросили о родителях, почему-то уверенно заявила, что они умерли.

Силы возвращались к ней с каждым днем. Работники больницы назвали ее Русалочкой в память о героине сказки Андерсена, тоже пришедшей в мир людей из пучины морской. Побывали у нее и представители полиции, однако и они не преуспели в установлении личности несчастной девушки.

Все свидетельствовало о том, что в прежней жизни она ни в чем не нуждалась – одежда от известных модельеров, ухоженная кожа и зубы, руки без мозолей. Вначале предположили, что, отдыхая на чьей-либо яхте, она перебрала с выпивкой и упала за борт, но затем версию отвергли: на запястьях Русалочки обнаружились странные потертости, которые врачи классифицировали как следы от веревки. Такая деталь наводила на мысль, что она стала жертвой преступников.

Как ни расспрашивали Русалочку, она не могла дать ответ. Она проводила все время за рисованием – на страницах блокнота возникали странные силуэты, чьи пропорции не соответствовали человеческой анатомии. Кто-то ляпнул, что девушка – инопланетянка, и эта версия утвердилась среди прочих больных, которые приходили к ее палате, чтобы хотя бы одним глазком взглянуть на Русалочку.

Наконец полиция заинтересовалась версией, что Русалочка является жертвой преступления, и попыталась, с учетом даты обнаружения «утопленницы» папашей Ролланом, идентифицировать ее, сверяя ее данные с данными молодых женщин в возрасте от восемнадцати до двадцати двух, кои исчезли в то время в радиусе ста километров.

Миновало еще два месяца, и жарким летним днем, после очередного сеанса физиотерапии (Русалочка училась заново ходить – прямо как и ее тезка из знаменитой сказки, испытывавшая неимоверную боль при каждом шаге), в больнице появился почтенный полицейский. Он обратился к дежурному врачу:

– Доктор, у нас появился новый след. Вы же знаете Леона Кречета?

– Лично знаком не был, – улыбнулся медик, – но кто же не слышал о величайшем художнике, тем более что его замок располагается на побережье.

– Вот именно, – сняв фуражку и потирая лысину, ответил полицейский, – на границе Бертрана и Франции. Месье Кречет скончался от рака полгода назад, и в ночь его смерти исчезла его единственная дочь Лиза. Девчонке было восемнадцать, она была психически неуравновешенна, оставила в своей комнате записку, в которой сообщала, что не может жить после столь трагического события, каковым стала для нее смерть отца. Ее мачеха была на грани истерики – еще бы, в течение всего нескольких часов потерять любимого мужа и любимую падчерицу! Девчонка, воспользовавшись суматохой, попросту удрала из замка, никто ведь не мог предположить, что она выкинет подобное. Ее искали, но безрезультатно. И только сейчас, сопоставив данные, мы пришли к выводу, что ваша Русалочка по описанию похожа на Лизу Кречет. Мой шеф говорил с мадам Анабеллой Кречет, которая тотчас согласилась прибыть в Ниццу.

Визит вдовы всемирно известного художника был для больницы небывалой честью. Ее встретил сам главный врач – он галантно поцеловал руку обворожительной красавице в белом платье и огромной красной шляпе. Ее сопровождал «адвокат мэтр Барни».

– Как только вы сообщили нам об этой несчастной девушке, Русалочке, мое сердце забилось в ожидании чуда! – произнесла мадам Кречет и промокнула глаза платочком. На ее руке хищно полыхнул большой рубин. – Я так обожала малышку Лизу, мы были с ней настоящими подругами, делились всеми секретами!

Доктор отметил, что по возрасту мадам Кречет (вторая супруга покойного художника) всего на несколько лет старше его дочери.

– Смерть Леона стала для нее настоящим потрясением! – продолжала Анабелла. – Мой бедный супруг скончался от рака печени, мне пришлось пережить много ужасных моментов...

Вдова всхлипнула, «мэтр Барни» взял ее под локоть, главный врач тактично отвел взгляд и помолчал.

– Значит, вы говорите, что эта девица... Русалочка... лишилась памяти? – спросил «мэтр».

– Ретроградная амнезия, – пояснил врач. – Механизм ее возникновения медицине до сих пор неясен. Наверное, на девушку повлиял сильный стресс, а также то, что пациентка находилась на грани жизни и смерти и затем больше четырех месяцев в коме.

Мадам Кречет и ее «адвокат» быстро переглянулись, и вдова попросила:

– Ну что же, проводите нас к Русалочке. Хочеться верить в чудо, но... Увы, увы, вряд ли мы узрим мою драгоценную падчерицу Лизу!

Главный врач был пленен шармом мадам Кречет. Он подумал, что если Русалочка окажется ее падчерицей, то мадам наверняка отблагодарит больницу (и его лично!) за то, что они спасли девушке жизнь.