Положите ее среди лилий - Чейз Джеймс Хэдли

– Ладно, – произнес он раздраженно, – давайте начнем с самого начала. Ты нашел это письмо… – Он подался вперед, всматриваясь в письмо Дженет Кросби так, словно боялся заразиться от него столбняком. Брендон старался не прикасаться к нему. – Датировано пятнадцатым мая тысяча девятьсот сорок восьмого года.

Что ж, по крайней мере, он доказал, что умеет читать. Я ничего не сказал.

– И к этому письму прилагалось пять стодолларовых банкнот. Верно?

– Именно так, – подтвердил я.

– Ты получил письмо шестнадцатого мая, однако не вскрыл его, а положил в карман плаща и забыл о нем. И только когда ты отдал плащ другому человеку, письмо нашлось. Верно?

– Именно так.

Он хмуро посмотрел на сигару, затем понюхал ее толстым носом.

– Очень оригинальный способ вести дела.

– Такое случается, – коротко ответил я. – Вот помню, в ходе процесса над Тетци полиция отправила не туда…

– Плевать мне на дело Тетци, – взвизгнул Брендон так пронзительно, словно резали поросенка. – Мы говорим об этом письме. Ты отправился в поместье Кросби, намереваясь увидеться с мисс Морин Кросби. Верно?

– Да, – подтвердил я, начиная уставать от всего происходящего.

– Тебе не удалось с ней увидеться, потому что она нездорова, однако ты решил узнать больше и поговорил с горничной мисс Дженет Кросби. Верно?

– Если хочешь, пусть будет так.

– Так это верно или нет?

– Да, несомненно.

– Эта женщина, Дрю, потребовала пятьсот долларов в обмен на информацию. Такова твоя версия, но я на нее не куплюсь. Ты остался наблюдать за домом, а спустя какое-то время появился оливковый «додж», и какой-то здоровый парень вошел в дом. Он оставался там около десяти минут, затем уехал. После чего в дом вошел ты и обнаружил, что Дрю мертва. Верно?

Я кивнул.

Брендон снял с сигары ленту и потянулся за спичкой. Все это время его глаза, похожие на пивные пробки, угрюмо смотрели на меня.

– Ты заявляешь, что «додж» принадлежит доктору Зальцеру, – продолжал он и чиркнул спичкой по подошве своего ботинка.

– Мифлин говорит, что принадлежит. Я попросил его проверить регистрационный номер.

Брендон поглядел в сторону Мифлина, который уставился пустым взглядом на противоположную стену.

– Через полчаса после того, как Маллой позвонил тебе и спросил, кому принадлежит эта машина, ты получил заявление от доктора Зальцера, что машину угнали. Это верно, я не ошибаюсь?

– Да, сэр, – холодно ответил Мифлин.

Взгляд Брендона переместился на меня.

– Ты это слышал?

– Разумеется.

– Очень хорошо. – Брендон поднес зажженную спичку к сигаре и затянулся. – Однако запомни раз и навсегда, тебе следует выбросить из головы все свои фантазии по поводу доктора Зальцера. Возможно, тебе это неизвестно, но доктор Зальцер весьма уважаемый и добропорядочный житель нашего города, и я не позволю, чтобы ему докучали такие типы, как ты. Это понятно?

Я задумчиво потянул себя за нос. Заявление Брендона было неожиданным.

– Разумеется, – ответил я.

Он выпустил дым через стол мне в лицо.

– Ты мне не нравишься, Маллой, и твоя дурацкая контора тоже. Может, от нее и есть какая-то польза, хотя лично я сомневаюсь. Я совершенно уверен, что от вас одни неприятности. Несколько месяцев назад ты доставил немало хлопот с делом Серфа, и, не будь ты таким чертовски ловким, и сам влип бы в неприятности. Мисс Дженет Кросби умерла. – Брендон подался вперед, чтобы снова взглянуть на письмо. – Кросби были и остаются до сих пор весьма состоятельным и влиятельным семейством, и я не потерплю вашего вмешательства в их дела. У тебя нет никаких прав на пятьсот долларов, которые прислала мисс Кросби. Деньги необходимо вернуть немедленно. И оставь мисс Морин Кросби в покое. Если у нее проблемы с каким-то шантажистом – в чем лично я сомневаюсь, – она придет ко мне, когда ей потребуется помощь. Это не твое дело, и, если я узнаю, что ты досаждаешь ей, я приму меры, чтобы ты как можно дольше никого не беспокоил. Ты меня понял?

Я широко ухмыльнулся.

– Начинаю понимать, – сказал я и подался к нему, задавая вопрос: – Сколько Зальцер вносит в твой спортивный фонд, Брендон?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Его жирная розовая физиономия приобрела малиновый оттенок. Глаза, похожие на пивные пробки, засверкали, словно стеклянные.

– Предупреждаю, Маллой, – зарычал он. – Моим парням известно, как обезопаситься от таких проходимцев, как ты. Как-нибудь вечером нарвешься в темном переулке на побои. Отвяжитесь от Кросби и Зальцера. А теперь выметайся!

Я поднялся.

– Сколько же семейство Кросби платит тебе за помощь, Брендон? – поинтересовался я. – Сколько два года назад сунул тебе старик Кросби, чтобы замять аварию с участием Морин, когда она насмерть задавила человека? Уважаемые и добропорядочные? Не смеши меня. Зальцер такой же уважаемый и именитый, как вышибала «Дельмонико». Как получилось, что он выписал свидетельство о смерти Макдональда Кросби, когда у него даже нет медицинского образования?

– Убирайся! – проговорил Брендон.

Мы испепеляли друг друга взглядами секунды четыре, после чего я пожал плечами, повернулся и направился к двери.

– Идем, Паула, пора выбираться отсюда, пока мы тут не задохнулись, – произнес я и рывком распахнул дверь. – Запомни слова о темном переулке. Подавать в суд на капитана полиции за угрозу физической расправы так же весело, как и на любого другого.

Я шагал по длинному коридору за Паулой. Мифлин, покинувший кабинет вслед за нами, топал так, словно ступал по яйцам в подбитых гвоздями сапогах.

Нас он нагнал в конце коридора.

– Подожди минутку, – сказал он. – Зайдем ко мне. – И он открыл дверь своего кабинета.

Мы с Паулой вошли, потому что питали к Мифлину теплые чувства, кроме того, он был слишком полезным человеком, чтобы с ним ссориться. Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. На его красном лице было написано беспокойство.

– Хорошо же ты поговорил с Брендоном, – с горечью произнес он. – Ты чокнутый, Вик. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что ничего не добьешься таким способом.

– Понимаю, – сказал я, – но эта крыса довела меня до белого каления.

– Я предупредил бы тебя, только времени не было. Но ты и сам должен понимать, что Брендон ненавидит тебя до колик.

– И это мне тоже понятно. Только что мне оставалось? Пришлось рассказать ему всю историю. Какие у него отношения с Зальцером?

Мифлин пожал плечами:

– Они в хороших отношениях. Конечно, я знаю, что услуги его клиники стоят дорого. Однако в этом нет ничего противозаконного. – Мифлин понизил голос, продолжая: – Откуда, как ты думаешь, у Брендона появился «кадиллак»? На жалованье капитана полиции его не купишь. И еще одно: благодаря Морин Кросби детишки Брендона попали в колледж, она же оплачивает счета миссис Брендон за докторов. А ты наезжаешь на двух главных покровителей Брендона.

– Я подозревал, что дела обстоят примерно так, когда задавал Брендону свои вопросы, – признался я. – Слушай, Тим, а Зальцер действительно заявил об угоне машины?

– Да. Я лично принимал его заявление.

– И что вы собираетесь делать с этим убийцей? Предпримете хоть что-то или ничего?

– Ну разумеется, предпримем. Будем его искать.

– Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь, Вик, но ты не прав. Зальцер слишком умен, чтобы марать руки убийством. Можешь сбросить его со счетов.

– Ладно, хорошо.

– И смотри в оба. Эта болтовня насчет темного переулка – не блеф. Ты будешь не первым и не последним, кому надают по ушам потому, что Брендону он не нравится. Это я тебе говорю. Смотри в оба!

– Спасибо, Тим. Я буду смотреть в оба, но я в состоянии позаботиться о себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мифлин потер свой бесформенный нос тыльной стороной ладони.

– Тут все не так просто. Ты начнешь бить в ответ, и тогда тебя арестуют за нападение на полицейского. Состряпают против тебя обвинение и посадят, а вот в камере тебя уже обработают по-настоящему.

Я похлопал его по руке.

– Пусть это тебя не беспокоит. Меня это точно не беспокоит. Что-нибудь еще?