Грифон торжествует. Проклятие Зарстора - Андрэ Нортон

Джервон опустился на колено и, развязав одну из седельных сумок, достал из неё что-то, завёрнутое в ткань. Затем осторожно передал свёрток Элис, словно вручая ей оголённую сталь, опасаясь, что она может порезаться об острую кромку лезвия.

Ткань свёртка состояла из двух кусков, наружный имел такую длину, словно его срезали со старого плаща. А под ним — средних размеров кусок из льняного полотна, но не прошитый стежками, а как будто на его поверхности делали оттиски горячего клейма, выжигали руны и какие-то символы коричневого цвета. Элис сосредоточенно что-то говорила про себя. Я видела, как её губы беззвучно шевелятся. И вскоре показалось, что туман, до сих пор не досаждавший нам из-за жара костра, теперь обрёл свою собственную жизнь и начал приближаться, окружая нас невидимым барьером.

Во внутреннюю ткань была завёрнута чаша из яркого, как луна, серебра, и в неё Элис осторожно налила, тщательно отсчитывая каплю за каплей, жидкость из небольшого флакона, который она достала из мешочка за поясом. Теперь я слышала бормотание её голоса, когда она ритмично повторяла слова заклинания Мудрой Женщины.

Она осторожно поставила чашу на угловатый камень между нами, держа её обеими руками. Глаза Элис были закрыты, а голову она держала прямо, словно глядела куда-то далеко вперёд.

После этого Элис резко бросила руки в стороны и посмотрела прямо на меня.

— Теперь следи! — я не могла не подчиниться этому приказу, даже при всём своём желании.

Наклонившись вперёд, я коснулась пальцами камня и обхватила руками другую сторону чаши, наклонив голову так, чтобы ясно увидеть то, что там появится.

Сначала ничего не было видно, только тонкий слой странной тёмной жидкости. Сквозь неё я не могла рассмотреть даже серебряное дно. Затем жидкость начала кружиться в водовороте, кружиться, растекаясь — и постепенно поднимаясь к краям.

Я почувствовала слабость, голова моя тоже закружилась, но взгляда оторвать теперь уже не могла. Жидкость медленно остановилась, заполнив теперь чашу до самых краёв, но всё так же оставаясь непроницаемо тёмной… И на зеркальной поверхности её ничего не отражалось.

Ничего? Нет, вот что-то появилось, явно не вызванное движением самой жидкости. На поверхности проступила призрачная тень и быстро начала проясняться и изменяться. Теперь я видела на зеркале жидкости уже не своё лицо, а чёткую картину.

— Керован!

Это был он, в доспехах, в шлеме, но по-прежнему с оголёнными ступнями — его копытами. Кольчуга, которую он носил, была мне незнакома, но она поблескивала точно таким же голубым цветом, как и одежда Элис. Он сидел с обнажённым мечом, глубоко воткнув острие в усыпанную гравием землю, будто должен был хранить оружие вблизи себя. За ним паслись три коня, а дальше — ручей, трава, несколько невысоких кустарников. Что-то странное было в этом ландшафте, словно это место находилось где-то за пределами Долин.

Лицо его было совсем измождённым, как у виденных мною людей в Пустыне — в нём ничего не осталось от того Керована, которого я хотела увидеть. В каком-то смысле он, как и грифон, был запечатан за стенами хрусталя… вне досягаемости.

Я не отважилась слишком долго прямо смотреть на него, чтобы не дать страсти вытянуть из меня силы, которые нужны были мне самой. Поэтому я занялась изучением той странной местности, пытаясь заметить какие-нибудь примечательные особенности ландшафта и понять таким образом, где он остановился на отдых.

Не знаю, как долго смотрела я на эту картину. Затем она начала блекнуть и исчезать. И тогда же лопнул пузырь, наполнявший чашу, всё исчезло в небытие, а жидкость вернулась на дно чаши.

— Я думаю, — первой разорвала тишину Элис, врываясь в охватившие меня раздражение и отчаяние, — это Пустыня.

Я откинулась на спину, плечи и руки болели, словно я пыталась пальцами разрывать неподатливую скальную породу.

— Пустыня? — эхом отозвалась я. Зачем было Керовану снова возвращаться в то зловещее место? Он же отправился к лорду Имгри, и не могло ли случиться так, что вид его копыт, знание того, что он происходит из рода, который люди называют «гнилой кровью», заставить его в конце концов отправиться в добровольную ссылку?

Джервон чуть зашевелился, сидя рядом с Элис.

— Итак… — он хмуро насупил брови. — Что ж, и так было совершенно ясно, что рано или поздно Имгри должен был попытаться сделать это, — он глядел на чашу, которую Элис вновь заворачивала в ткань, выплеснув остатки жидкости в костёр, где сверкающее пламя тут же взметнулось вверх.

— Попытаться сделать что, Лорд Джервон? — интуитивно я удостоила его знатным титулом.

— Имгри, — пояснил он, одной рукой поглаживая подбородок, где на старом шраме были заметны швы, — всегда составляет планы — довольно рискованные, — которые надлежит выполнять другим. Мне кажется, теперь он задумал встретиться с кем-то в Пустыне — причём не с преступниками, бежавшими от руки закона, и не с отбросами общества, — кому хотел бы, вероятнее всего, предложить союз.

Гнев вспыхнул во мне.

— Используя моего Лорда, — взорвалась я, — поскольку он смешанной крови и, возможно, именно поэтому кое-кто из тех, кто живёт и бродит по тем землям, может воспылать к нему родственными чувствами? Он весьма бесцеремонно пользуется людьми, этот лорд Имгри!

— Потому-то он так и поступает, — ответил Джервон, — что, возможно, в конце концов именно он и принесёт мир на эту землю. Его не любят, но ему подчиняются, и таким образом люди присоединяются друг к другу, а иначе им никогда не удержаться вместе, как бы настоятельна не была нужда в этом.

— Но Пустыня… — достоинства лорда Имгри как вождя ничего для меня не значили. — Керован бывал там… Он едва остался жив, когда вступил в сражение с одной из Сил. И он больше не пойдёт на это, — моя рука обхватила грифона. — У него нет ни должной подготовки, ни оружия против того, что там скрывается. Вечные муки тебе, лорд Имгри! Как жаль, что я не ястреб, чтобы разорвать лицо этого хладнокровного и хитрого лорда.

— Твой лорд, должно быть, сам выбрал этот путь. Имгри не мог заставить насильно отправиться его туда, — в руках Элис всё ещё была чаша, теперь тщательно завёрнутая в ткань. — В нём есть то, — она говорила так, будто Керован находился перед нею, либо она в самом деле хорошо знала его, — что нельзя сломать, если только он сам не пожелает этого. Он, — она медленно покачала головой, — он не похож на моих знакомых. Человек двойственной природы, и каждая из них не подпускает его к себе, чтобы не привести к уничтожению. В нём таится Могущество, но он не хочет его. Может, он потому и скачет сейчас по этой дороге, что ищет покоя и смерти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});