Разбитые сердца (ЛП) - Гувер Колин

Что ж. Я хочу поехать, раз Самсон не едет.

— Не будь таким грубым, — говорит Сара. — Ты едешь с нами.

— Да, едешь, — вторит Маркос.

Я вижу, как Самсон косится на меня краем глаза. Во всяком случае, кажется, я ему неинтересна точно так же, как и он мне. Сара направляется к выходу.

— Сейчас, только переобуюсь, — бормочу я и иду наверх.

***

По всей видимости, на полуострове Боливар нет «Волмарта», а значит, нужно сесть на паром до острова Галвестон. Какая-то бессмыслица. Чтобы отправиться за покупками, нужно плыть на пароме с материка на остров. Здесь все сбивает с толку.

Переправа на пароме занимает около двадцати минут. Как только Маркос паркует машину, все выходят. Сара заметила, что я не открыла дверь, и открыла ее сама.

— Давай, пойдем на палубу, — позвала она.

Ее слова прозвучали больше как приказ, чем приглашение.

Мы простояли здесь не больше пяти минут, когда Сара с Маркосом улизнули, оставив нас с Самсоном одних. Близится вечер, наверное, уже половина десятого, и паром почти пуст. Мы оба смотрим на воду и делаем вид, будто не испытываем неловкости. Но мне неловко, потому что я не знаю, что сказать. У меня нет ничего общего с этим парнем. А у него нет ничего общего со мной. Со времени моего приезда пару часов назад, мы уже дважды не бог весть как пообщались. Я бы предпочла, чтобы и тех двух раз не было.

— Такое ощущение, будто они пытаются нас свести, — говорит Самсон.

Я бросаю на него взгляд, но он смотрит на воду.

— Это не ощущение. Это факт.

Он кивает, но ничего не говорит. Не знаю, зачем он заговорил об этом. Возможно, чтобы внести ясность. Или, быть может, он сам допускает такую мысль.

— К твоему сведению, мне это не интересно, — говорю я. — И не в том смысле, будто я надеюсь, что ты все равно станешь ко мне подкатывать, потому что я люблю такого рода игры. Меня это действительно не интересует. И не только ты. А вообще все люди.

Он отвечает усмешкой, но так и не смотрит на меня. Будто он слишком хорош, чтобы смотреть мне в глаза.

— Не припомню, чтобы выражал заинтересованность, — отвечает он с прохладцей.

— Ты и не выражал, поэтому я решила все обозначить. Для ясности.

Он неспешно поворачивает голову и встречается со мной взглядом.

— Спасибо, что прояснила вопрос, с которым и так все было ясно с самого начала.

Господи боже, какой он красивый. Даже когда ведет себя как придурок.

Я чувствую, как горят щеки. Быстро отвожу взгляд, не понимая, как теперь выпутываться. Каждая наша с ним встреча оказывалась унизительной, и я сама не понимаю, по его ли вине или моей.

Может быть, я сама виновата, что позволила себе так смущаться перед ним. Невозможно смущаться в присутствии человека, на чье мнение тебе наплевать. Это означает, что где-то в глубине души меня беспокоит, что он подумает.

Самсон отталкивается от перил и встает в полный рост. Я высокая для девушки. Метр семьдесят семь. Но даже при моем росте он возвышается надо мной. Похоже, он не ниже метра девяносто.

— Значит, друзья, — говорит он, засовывая руки в карманы.

Я невольно отвечаю едким смешком.

— Такие, как ты, не водят дружбу с таким, как я.

Он слегка склоняет голову набок.

— Прозвучало немного высокомерно.

— Говорит парень, который решил, что я бездомная.

— Ты ела хлеб с пола.

— Я была голодна. Ты богатый, тебе не понять.

Он слегка прищуривается и вновь устремляет взгляд на океан. Так напряженно на него смотрит, будто тот говорит с ним. Дает ему немые ответы на его невысказанные вопросы.

Наконец, Самсон отворачивается и от меня, и от воды.

— Я возвращаюсь в машину.

Я смотрю, как он исчезает из виду, спускаясь по лестнице.

Сама не знаю, почему я настороже в его присутствии. В конце концов, если он, и правда, подумал, что я бездомная, то не остался безучастным. Он предложил мне денег. Где-то в его поступках говорит душа.

Может быть, в этой ситуации бездушна именно я.

Глава 6

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы приехали в магазин, и я испытала вселенское облегчение, едва Маркос с Самсоном от нас отошли. Я всего несколько часов в Техасе и уже слишком много времени провела в обществе Самсона.

— Что тебе нужно купить, помимо одежды? — спрашивает Сара, пока мы идем по отделу красоты и здоровья.

— Практически все, — отвечаю я. — Шампунь, кондиционер, дезодорант, зубную щетку, зубную пасту. Все, что я воровала из тележки уборщицы по субботам.

Сара останавливается и смотрит на меня.

— Это шутка? Мне пока не знакомо твое чувство юмора.

Я мотаю головой.

— Мы не могли позволить себе средства первой необходимости. — Сама не знаю, почему так откровенна с ней. — Беднякам порой приходится быть изобретательными. — Я сворачиваю в соседний ряд, и Сара спешит меня нагнать.

— Разве Брайан не платил алименты?

— Моя мать была наркоманкой. Я не видела ни гроша.

Теперь она идет вровень со мной. Я стараюсь не смотреть на нее, потому что чувствую, будто моя искренность сдирает слой за слоем ее наивность. Но, возможно, ей не помешает доля реальности.

— Ты рассказывала об этом отцу?

— Нет. Он не видел мою мать с тех пор, как мне исполнилось четыре. Тогда она еще не была наркоманкой.

— Надо было рассказать ему. Он бы предпринял что-нибудь.

Я кидаю дезодорант в корзинку.

— Я никогда не считала своей обязанностью сообщать ему, в каких условиях я живу. Отец должен быть в курсе того, что происходит в жизни его ребенка.

Я вижу, что мое замечание задевает Сару. У нее явно сформировалось иное представление о моем отце, и, возможно, этого крохотного зерна сомнений достаточно, чтобы заставить ее выглянуть за пределы защитного пузыря беззаботной жизни в пляжном домике

— Пойдем в отдел с одеждой, — предлагаю я, меняя тему. Она молчит, пока мы пробираемся через секцию. Я беру несколько вещей, но, признаться честно, не уверена, что мне пойдет. Мы подходим к примерочной.

— Купальник тебе тоже понадобится, — говорит Сара. — Вообще даже два. Мы почти каждый день проводим на пляже.

Стенд с купальниками стоит возле примерочной, и, прихватив пару моделей, я захожу в кабинку со всей выбранной одеждой.

— Выйди, когда переоденешься, хочу посмотреть, как вещи на тебе сидят, — говорит Сара.

Вот чем девчонки занимаются во время шопинга? Позируют друг другу?

Сперва я примеряю бикини. Лифчик великоват, но я слышала, что сиськи первыми увеличиваются при наборе веса, а я не сомневаюсь, что этим летом наберу вес. Я выхожу из кабинки и становлюсь перед зеркалом. Сара сидит на скамейке, уткнувшись в телефон. Она поднимает взгляд, и у нее округляются глаза.

— Ух ты. Можно даже взять на размер меньше.

— Нет, — мотаю головой я. — Я собираюсь набрать вес за лето.

— Зачем? Я бы убила за такую фигуру, как у тебя.

Меня бесит ее замечание.

Она смотрит на меня, будто надувшись, отчего мне кажется, что она намеренно сравнивает наши тела и подчеркивает те свои черты, которые считает недостатками.

— У тебя даже бедра не соприкасаются, — говорит она шепотом с легкой завистью. — Я всегда хотела иметь промежуток между бедрами.

Я качаю головой и возвращаюсь в кабинку. Надеваю второй купальник и пару джинсовых шорт, чтобы убедиться, что они мне по размеру. Когда я выхожу, Сара издает стон.

— Боже, да тебе все идет. — Она поднимается и встает рядом со мной. Внимательно рассматривает наше отражение в зеркале. Она тоже довольно высокая, всего на пару сантиметров ниже меня. Сара поворачивается боком и прижимает ладонь к блузке прямо над животом. — Сколько ты весишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не знаю. — Я знаю, но назвав ей свой вес, лишь обеспечу ей цель, к которой ей незачем стремиться.

Она раздраженно вздыхает и плюхается обратно на скамейку.