Женщина-трансформер - Елена Нестерина

Ну надо же, как я уверена! А раньше… Эх, да что раньше. Раньше я утопла бы в противоречиях, потому что так была не уверена в себе, что убедить меня можно было в чём угодно и кому угодно.

Хорошенько разбежавшись – просто так, для задора, я устремилась в небо и полетела над лесом. Не сомневаясь ни в чём. Красота!

На высоте метров семисот я попала в кудрявые серо-белые тучки. Слоисто-кучевые, stratocumulus, – так они, кажется, называются у предсказателей погоды. Кто не мечтал покувыркаться в них, проверить – правда ли облака бесплотные или всё-таки можно обнять их, ощутить, а то и усесться сверху? Я накувыркалась всласть – внутри облачка оказались невидимыми и просто влажными – на лице остались мельчайшие капельки, волосы окончательно свисли сосульками и прилипли к голове. Я подныривала под тучки, пыталась разорвать их крылом, лечь сверху, как на перину. Это было так забавно – я смеялась, пыталась хватать ртом, кусать их; облачка, конечно же, не давались, затуманивая обзор и исчезая.

Все мечты исполнялись. И всё-таки – неужели это я, которая сутки назад гнусила о том, что мне надо было где-то там вовремя помереть: то ли на строительстве моста, то ли на его разминировании, уже не помню. Какое – помереть, пусть даже и героически! Я жить хочу. Жить, чтобы летать! Да, вот так вот пафосно. И фиг вам всем, мои печали!

Казалось, на большой высоте расстояния преодолеваются быстрее. Физику я в школе изучала плохо, поэтому мои знания не подкреплялись ничем. Казалось мне так – и всё. Может, на самом деле всё по-другому. Но теперь это был мой мир, а значит, и системы измерений мои тоже. Кроме меня, никого они не касались. Так что…

Плохо, что ничем особенным края, где стоял дом Женьки, не отличались. Ни башней какой-нибудь необыкновенной, ни заводом. Церковь там была, но что церковь – их много мне попадалось. Празднично блестели золотом кресты и купола. Как отличить, что это именно их церковь, а не какая другая? Если бы я туда часто ходила, я бы запомнила особые приметы. А так даже цвета какого она – точно вспомнить не могу. Река – точно! Была небольшая речушка. Но их тоже везде навалом… Ух…

Я летела и размышляла. Порывы ветра мешали двигаться прямо, относило меня куда-то. Но я старалась ориентироваться по солнцу, а потому если меня и сносило, то я не тревожилась. Найду – почему-то была у меня упорная уверенность. Примерно через час я сменила направление – после того, как пересекла какой-то оживлённый тракт, то ли Варшавское шоссе, то ли Калужское, а может, уже и саму Киевку. Где-то с неё был поворот на Женькин посёлок. Я сильно забрала вправо. Буду думать, что теперь лечу на запад.

Предположим, крейсерская скорость электрички восемьдесят километров в час. Средняя, наверно, шестьдесят. Я с ней недолго смогла соревноваться, но и не совсем уж сразу она меня обогнала. Сколько там мы с ней вровень шли? Будем считать, что моя скорость на спринтерской дистанции – тридцать километров в час. Если лететь так четыре часа подряд, можно пролететь сто двадцать километров. Если медленнее, то, соответственно, километров семьдесят. Где-то примерно столько мне и надо. Наверное. Ну что ж, три часа, мне кажется, я уже в пути точно…

А у машины средняя скорость сколько? Да пёс с ней, с машиной. А у лошади? Вроде тоже тридцать пять – сорок. Ничего-то я ценного и не знаю, оказывается! Вот что надо было изучать! Могла бы догадаться, что мне в жизни пригодится. А то занималась фиг знает чем, крыса канцелярская. Как же хорошо, что я теперь не крыса!

Я не крыса!

В восторге я совершила ещё одну фигуру пилотажа – взмыла вверх, перевернулась вниз головой, нырнула, снова вверх – есть! Вернулась в нормальное положение. Да! Я сделала «петлю». Получилось! Наверное, это очень красиво смотрелось. Получилась у меня и «горка» – снова вверх и резко вниз, точно съезжая по чему-то скользкому. Эта удача в небе наполнила моё и без того счастливое существо глобальным счастьем! К нему, к этому счастью, нельзя было привыкнуть, что бы там ни говорили! Для меня раньше привычным было состояние неудачи, облома и неудовлетворённости собой. А тут, а тут…

Я сделала ещё «горку», ещё и ещё, встала на крыло и долго так планировала. Мои тело и мозг дружили, я не стеснялась, не страдала от неудач, не ругала себя, как это было всю жизнь. Хотелось отработать и другие фигуры – что там ещё бывает? Днём оказалось это делать проще – всё видно, ориентироваться легко. Хотя я вроде слышала, что настоящие лётчики так чувствуют свой самолёт, что им всё равно, как крутятся перед глазами земля и небо, так что в этих призрачных ориентирах они не нуждаются. Но это: 1) лётчик и 2) самолёт, а я – два в одном! По чему хочу, по тому и ориентируюсь.

Я только собралась попробовать выполнить «штопорную петлю» и вспоминала, как же она делается и видела ли я это в каком-нибудь кино, как вдруг заметила, что снизилась из-за своих трюков что-то уж совсем и пилила над широким полем на высоте метров пятидесяти, не больше. Поднимемся.

Ого! Машина. Бодрый джип со снятым верхом мчится по дороге.

– Кондор! – да, я услышала, как крикнул один из парней, что сидел в машине.

– Кондор! – повторил другой. Который с охотничьим ружьём.

Они показывали на меня и пёрли по полю – без всякой дороги, прямо за мной.

«Дотянем до леса, – решили друзья», – несмешно подумала я. И, спешно набирая высоту, рванула к лесу.

До леса было далеко, километра два, не меньше. Вон он, этот лес, виднеется.

Джип не отставал.

Сердце – у меня, значит, было сердце. И оно бешено заколотилось. А впрочем, почему бы сердцу у меня не быть? Не киборг же я в самом деле! Но что, неужели эти, блин, охотнички будут сейчас меня убивать?

Видимо, да – и с большим удовольствием. Потому что бах! – раздался выстрел. Пули я не видела, но в-з-з-з! – она пронеслась где-то рядом.

– Давай, давай! – кричали снизу.

Я оглянулась. Оба мужика подняли ружья. Только водитель яростно рулил. Машина подскакивала на кочках. Может, не попадут при такой тряске…

Бах! Бах!

Лес, над ним они меня не достанут. Давай, милый, подтягивайся ко мне! Ну же! Пожалуйста, лес!

Я махала крыльями изо всех своих сил. Я обогнала машину. Я оторвалась. Я уходила!

Бах! Бах!

Одна пуля пронеслась рядом, я даже щекой почувствовала, как она нагрела воздух. Но ой… Прожгло ужасной болью ногу, бок. И крыло. Всё правое.

Попали.

Лес…

Оторвалась ведь.

Но поздно.

Верхушки деревьев мчались навстречу, точно ошалевшие. А крыло – оно не слушалось. Плечо перестало разгибаться. Я махала только одним своим крылышком. И падала. Сейчас я шмякнусь на деревья – выколю, как и планировала, глаза, покалечу всё остальное. И кирдык.