Бабник - Стелла Чаплин

Зато Робин была такой робкой, что разговаривать с ней – все равно что рвать зубы. Перед тем как встречаться с Робин и Расселом – примерно раз в полтора месяца, – я предварительно готовила список тем, которые можно было использовать для общения с Робин. Я записывала все фильмы, которые смотрела, все телепрограммы, все прочитанные книги, все рестораны, рекламу которых видела, стихийные бедствия и катастрофы. Если в магазинах появлялся новый сорт лука – это превращалось для меня в праздник, ведь я могла спросить у Робин, пробовала ли она его. Настолько безнадежно, я не преувеличиваю. На этот раз я планировала обсудить, кто обаятельнее, Анна Курникова или Венус Уильямс? Прилично ли ходить на работу в сабо? И наконец, главная тема: Черри Блэйр – суперженщина.

Эндрю подошел сзади и обхватил меня за талию, когда я чистила зубы.

– Не надо, – пробормотала я. – Я перепачкаю зубной пастой всю одежду.

– Я думал, тебе нравится, когда я тебя обнимаю.

– Только не тогда, когда я чищу зубы. А нам обязательно слушать это бренчание на гитаре?

– Но ведь это же Ингви Малмстин! – ответил он так возмущенно, как будто я оскорбила его бабушку.

– Отлично. А ты не можешь слушать его, когда меня нет дома?

– А что ты хотела бы послушать?

– Ну, не знаю. Сойдет что угодно, записанное в последние пять лет.

Музыкальные вкусы Эндрю постоянно служили источником наших разногласий. Его коллекция дисков настолько устарела, что могло показаться, будто я замужем за чьим-то дедушкой. С тех пор как мы вместе, он прошел фазу серьезного джаза, затем кантри и вестерна, а теперь открыл для себя тяжелый металл и слушал гитаристов с именами еще более невероятными, чем их прически.

Я из кожи вон лезла, занимаясь его музыкальным образованием, но безо всякого результата, наверное, потому, что единственной мелодией, которую он слышал по радио, была тема из «Арчерс». Вся английская попсовая музыка прошла мимо него. Что касается танцевальной музыки – забудьте о ней. Я с удовольствием хожу в клубы, но сама мысль прийти туда с Эндрю кажется дикой. У него такое лицо – и ботинки, – что вышибалы будут счастливы над ним поиздеваться. Слова: «Извини, парень, сюда нельзя приходить в таком виде» – придуманы как раз для него. Однажды, еще до того, как мы поженились, я встретилась с ним в пивной у Брикстон-академии, так он пришел прямо с работы в сером костюме и розовом галстуке.

– А в чем дело? Почему мы не можем сюда зайти? – удивлялся он, когда я развернула его и повела к станции метро.

Да и зачем вообще ходить по клубам с Эндрю? Когда мы с Джил отправлялись куда-нибудь вечером, всегда было волнующее ощущение, что мы не знаем, что может случиться и с кем мы познакомимся. А танцевать с собственным мужем – это совсем не то же самое.

– Ты, наверное, хочешь послушать «Эм энд Эм», – проворчал Эндрю.

– Не «Эм энд Эм», а «Эминем».

– Разве я не так сказал?

– Так, но не совсем.

Мне надо было выпить. Бокал австралийского шираза – уже открытого, чтобы вино подышало, – вполне бы сгодился.

– Нет, нам просто необходимо сделать что-нибудь с этой кухней! – бросила я нервно.

Когда я переезжала из моей милой маленькой квартирки к Эндрю, это считалось временной мерой, пока мы не подыщем что-нибудь получше. С садиком. Четыре года спустя все те же обои с крупными цветами магнолии и бежево-коричневая кухня действовали мне на нервы. В дверь позвонили, и я осушила свой бокал одним глотком. И налила себе еще. Мне это не помешает.

– Что-то не так, Робин? – спросила я, когда мы вкушали томатный суп из свежих помидоров, собственноручно мной приготовленный.

Клянусь вам, это был последний раз, когда я готовила что-то по рецептам Делии. Еще хорошо, что главным блюдом был «Джемми Оливер», а на десерт – «Нигелла». Я полдня провела, возясь с помидорами: чистила, резала, бланшировала, жарила (положив на каждый ломтик листочек базилика), делала из них пюре, резала базилик. На все это ушло пять часов, а суп и на вид и на вкус ничем не отличался от купленного в картонках за фунт двадцать пенсов. Пожалуй, мой даже похуже.

– Извини, я ела томатный суп на обед, – прошептала Робин. – Я уверена, что это очень вкусно.

– Ты должна была купить средиземноморские томаты, – сказал Рассел. – Тепличные помидоры слишком быстро вызревают, поэтому у них нет того аромата.

– Точно, – согласился Эндрю. – Помнишь помидоры, которые мы ели в Португалии прошлым летом?

– Эти тоже не тепличные, – бодро сказала я. – По-моему, они были испанские. Хочешь еще чего-нибудь, Робин?

– Нет, спасибо.

Робин – очень странная девушка. На фотографиях она получалась очень симпатичной. Высокая, белокожая, стройная, с красивыми черными волосами и голубыми глазами. Просто Вайнона Райдер. Но присмотритесь к ней повнимательнее, и вы заметите в ее лице одну неприятную особенность: кажется, что все черты лица сбежались к центру, как будто однажды его зажало дверями лифта.

– Послушай, Робин, что ты думаешь о Черри Блэйр? – спросила я, следуя своему списку. – Правда, она замечательная?

– Что? Это из-за того, что она родила ребенка? – возмутился Рассел. – Что в этом особенного? Теперь, когда ты не работаешь, думаю, ты тоже забеременеешь.

– На самом деле я работаю, – ответила я, судорожно сжимая ложку. – Просто теперь я внештатный фотограф. Я собираюсь сотрудничать в разных журналах.

– Ты зря тратишь время. Нет смысла работать в бизнесе, если он не связан с Интернетом.

– Неужели? – удивилась я. – Интересная теория.

– Это не теория. Через пять лет не будет ни книг, ни газет, ни журналов – все будет только на компьютере.

– Правда? И что же люди будут читать в автобусе по дороге домой?

– Никто не будет ходить на работу. Работа сама будет приходить в дом. Все будет происходить с помощью сети.

– Не может быть.

– Это неизбежно. Назови мне какую-нибудь работу, которую нельзя выполнить лучше по сети.

– Стюардесса.

– Не говори глупостей.

– Футболист.

– Ну, это не работа.

– Но им платят больше, чем тебе.

– Не так долго.

– Нейрохирург.

– Ну, всех этих людей можно заменить роботами.

– Хотела бы я, чтобы тебя кто-нибудь заменил роботом, – пробормотала я.

– А что ты скажешь, зайчик, – попытался переменить тему Эндрю. – Может быть, нам завести ребенка?

– Ну, не сейчас, я еще не доела суп. – Мне совсем не хотелось обсуждать эту тему в присутствии Робин и Рассела.

– Нет, я серьезно, – не унимался он. – Ты бы хотела иметь ребеночка?

– Думаю, я еще не готова иметь детей, и ты тоже.

– Но ведь дети не изменят твою жизнь, – сказал Эндрю.

– Ты это серьезно? – Я просто кипела. – Посмотри на Джил. Она не может выйти из дома, чтобы купить молока. Сначала ей нужно одеть двух малышей. Кроме того, мы не можем думать о детях, пока живем в этом доме. Я не хочу сушить мокрые пеленки на батарее. Для этого нужна нормальная сушилка. И еще садик.