Зачистка территории - Владимир Митрофанов

На монастырской территории находилась и Никольская церковь, до сих пор заколоченная, на кровле которой даже росли березы. Сразу же за этой церковью находился городской вытрезвитель – тоже в каком-то бывшем церковном здании.

Примыкавшие к монастырю старые дома были населены самой разношерстной публикой, и весь этот квартал носил название "рабочий поселок". Там на ободранных трубах отопления собирались местные подростковые компании. Можно было видеть надпись на стене дома огромными буквами: "Трубы – forever!" и еще: "Боб – манструбант" и

"Парвус – тварь из Душамбе!" Еще там на заборе была намалевана огромная свастика, впрочем, закрученная не в ту сторону. Рядом с ней висело объявление: "Оказываю мелкие услуги населению".

Походив по монастырю, троица друзей вернулась к машине. Поехали к городу, миновав развилку на выезде, где стоял огромный отлитый из бетона герб города Любимова. От развилки уходила дорога в районный центр Хрючинск и далее в небезызвестный городок Курлов, знаменитый своим хрустальным заводом и тем, что там двадцать процентов жителей были наркоманами, а по официальной статистике смертность в 25 раз превышала рождаемость.

Хрючинск тоже был городом довольно своеобразным. Даже высказывалось предположение, что не иначе как в Хрючинском районе в почве или в воде есть какие-то особые микроэлементы, потому что народ там был совершенно бешеный и неуправляемый. Все знали, что там сходу могут в рожу дать, если что не по ним. Кстати, из них, как и из жителей Любимова, традиционно формировали парашютно-десантные части (если конечно по здоровью призывник подходил – то есть руки и ноги на месте и по голове еще не слишком наколотили – то есть хоть что-то соображает), а также внутренние войска (в прежние времена – конвойные) – за их особый несговорчивый и злобный нрав. При одном взгляде на дорожный указатель на Хрючинск, тут же вспоминались многочисленные легендарные истории, когда деревня на деревню наезжала в мотоциклетных шлемах, вооруженные кольями и арматурой.

Кто-то из знакомых ребят однажды как-то съездил к родственникам в деревню в Хрючинский район всего лишь за сто километров от Любимова.

Там он познакомился с девчонкой, пошел с ней в клуб на дискотеку и неожиданно сразу же попал в колоссальную драку. Он чуть ли не сходу получил ни с того, ни с сего в рыло, подумал: "Вот это да!", а потом оказалось, что там это самое обычное дело – так принято. Народ там специально ходил на танцы подраться. Начиналось это культурное мероприятие всегда очень чинно, потом кто-то кого-то толкал – и понеслась драка: сначала в клубе, ну, а после танцев – на близлежащих улицах. Кстати, ребята в классе считали, что отец Пашки

Гусева, учитывая его взрывной характер, был наверняка из похожей местности – только откуда-то из-под Пскова. С другой стороны, в

Хрючинске такие бандитские выходки, как угон частных автомашин и потом отдача их за деньги, никогда бы не прошли- это было бы просто опасно для здоровья. И никакого бизнеса там тоже не было – потому что вообще не было кавказцев. А своим делать бизнес не давали из принципа. Начальство там тоже было упертое: без взяток вообще ничего не разрешало – зарплата маленькая, на что тогда жить, если не на взятки – да и не по понятиям получается, а народ со своей стороны принципиально платить не хотел, да и нечем было. Поэтому район был бедный и дотационный. Областное руководство Хрючинск всегда недолюбливало и никогда туда с визитами не ездило: во-первых, дорога ужасная; во-вторых – ничего оттуда не привезешь: там не кормили, не поили, не было никаких охотничьих домиков – получалась пустая трата времени. А ведь до революции, говорят, продукты шли на экспорт аж в

Европу. Сейчас же народ там ушел в свое подсобное хозяйство и в натуральный обмен, поскольку наличных денег у него не было.

Действительно, в самом городе Хрючинске никакие предприятия, кроме хлебозавода, не работали, да и тот хлебозавод держали армяне. Пили хрючинцы в основном самогон, который сами же и гнали из самых невероятных субстанций. С другой стороны, нет денег – нет и наркотиков.

С городом Хрючинском и хрючинцами была связана масса легенд и сказаний. Вот типичная история из середины 90-х годов. Как-то хрючинские привезли продавать картошку в Н., типа свобода торговли.

На рынке к ним сразу подошли местные рекетиры: "Платите!" – "А мы уже заплатили рынку за места!" – "Платите еще и нам!" – только сказал бандит, как хрючинский мужик ему тут же в рожу и засветил, да притом хорошо. Завязалась драка. Хрючинские, победив и быстренько продав товар, уехали. На следующий раз приезжают другие. К ним снова подходят бандиты. Опять драка. На этот раз уже серьезная – кого-то увезли в больницу, причем, и с той и с другой стороны. На следующие выходные приехал уже целый автобус хрючинцев, вооруженных палками и цепями. Бандитов гоняли по всему рынку, двоих забили чуть ли не до смерти. Один бандюган буквально жаловался: "Эти хрючинские – все отмороженные! Люди без понятий – сразу бьют в морду!" Милиция не знала, что и делать: у них с "ракетчиками" было обоюдовыгодное соглашение – те им чего-то отстегивают, поддерживают на рынке порядок, а тут получается что ни выходные – каждый раз приходится вызывать "скорую", кровь смывать с пола, однажды даже ОМОН приехал разнимать – тому, кстати, тоже досталось. Наконец, к хрючинским, когда они снова приехали, вышел сам директор рынка Ибрагимов и с почтительного расстояния из-за спины охранников сказал им: "Ребята, вы бы больше не ездили сюда, от вас только один беспорядок, тут ваша дешевая картошка никому не нужна – только цену сбиваете!" Четко и внятно все им разъяснил, поговорил как с людьми – они какое-то время и не ездили. Это потом ситуация изменилась – сейчас платишь только один раз и только рынку – и хрючинцы снова стали продавать картошку и капусту в Н., но на ценовой сговор все равно никогда не идут, и всегда торгуют дешевле, поэтому их на рынке не любят и стараются туда не пускать. Кстати, в Хрючинске, как, впрочем, и в Любимове, во все времена держали живность, и даже было свое коровье стадо, которое пастух каждое утро выгонял на пастбище. В начале 60-х годов, при Хрущеве, видимо, с целью хоть как-нибудь еще ухудшить жизнь населения, держать скотину в городах и поселках городского типа настрого запретили. И коровы вместе с мясом и молоком надолго из

Хрючинска исчезли, хотя в последнее время, говорят, скотина появилась снова.

Скверный характер хрючинцев был известен на всю область.

Например, был такой известный авторитет Иван Петрович Сычев, который и кличку имел соответственную фамилии – Сыч. Был он когда-то мелким вором и хулиганом, а в начале девяностых, освободившись из заключения, внезапно поднялся. Сначала занялся рэкетом, потом бизнесом, подмял под себя даже пару заводов в Н. Раньше воровал по мелочи, да и за это ловили, а тут вдруг деньги поперли мешками. Их просто некуда было девать. Его группировка была самая крупная в Н., поделили сферы влияния с чеченцами. Постепенно появились и амбиции: захотелось узнать о собственном дворянстве – и действительно нашли столичные специалисты у него дворянские корни, и выезды пошли соответствующие: на нескольких машинах, и особняк на берегу реки.

Все казалось незыблемым, но однажды на Пасху он поехал в церковь.

Вошел туда с охраной. Какая-то бабка тут же заверещала: "Ой-ой!

Истинный царь Валтасар!" И вскоре буквально в один день все изменилось. Однажды обедал он в своем собственном ресторане – в общей зале, как любил, поскольку был наслышан, что за границей хозяин ресторана, даже если он богатейшая звезда, иногда сам выходит и приветствует посетителей. Люди чувствуют уважение, едят, доход идет. Как водится, сел с ближайшими друзьями за лучший столик, заказал шашлык, хорошего вина. Расположился он во главе стола, вокруг разместилась многочисленная челядь и охрана. Обстановка была прекрасная, народу не много, но и не мало, тихая музыка. Шашлык получился просто замечательный. Выключив свет, под лезгинку его внесли пылающим на шампурах под зажигательную грузинскую музыку с танцами. Но затем случилась неожиданная неприятность. За одним из столиков сидела явно влюбленная парочка: празднично одетые парень лет двадцати пяти и девушка. Парень был вида самого обычного, как говорится, "колхозного", да и девушка явно из самых простых.

Вероятно, они что-то отмечали в этом ресторане: может быть, приехали в Н. купить обручальные кольца и свадебное платье, или же здесь только что состоялось предложение руки и сердца. Парень весь изливался соловьем перед девушкой, а та чувствовала себя королевой.

Все было хорошо, но тут один дурной парнишка из сычовской охраны, новенький, которого то ли кличка, то имя было Богдан, чуть подвыпив, вдруг смотрел, смотрел, а потом встал и подошел к их столику.

Сидевшие с ним вместе другие охранники как-то отвлеклись, а когда увидели, было поздно: Богдан уже стоял рядом с влюбленной парочкой.