Маленькие рыцари большой литературы - Сергей Щепотьев

Напротив, образ Рафала, на наш взгляд, несёт в произведении немалую, если не основную, идейную нагрузку и потому заслуживает внимательного рассмотрения.

Поистине парадоксально, что герой «Пепла» действительно нисколько не напоминает классического протагониста — носителя положительной идеи. Ученик предпоследнего класса иезуитской школы, Рафал, находясь на масленице в усадьбе отца, пускается в буйный роман с юной Хеленкой. После очередной ночной вылазки к возлюбленной, во время которой сам чуть не погиб и погубил любимую лошадь, Рафал изгнан из дому отцом. Он находит приют у князя Гинтулта, где жил и его брат Пётр, также отлучённый от дома — но за участие в восстании Костюшки. И здесь он теряет голову от страсти — на сей раз, к сестре князя. Но вот он окончил школу и поступил в академию. Однако больше принимает участие в играх в карты и на бильярде, попойках и гуляньях. Проигравшись в карты и лишившись жилья (князь к этому времени уехал за границу), он возвращается домой, занимается простым крестьянским трудом. Но деспотизм отца вызывает в Рафале злобу на всё окружающее. Он добивается разрешения уехать в Варшаву, там становится секретарём вернувшегося Гинтулта. И с первого же дня предаётся пьянству, картёжничеству и хулиганству, а между «делом» помогает князю в его работе над книгой о Блаженном Августине. Затем мы вдруг читаем о том, как Рафал вступает в масонскую ложу — без всяких объяснений этого шага, по принципу того же «психологического скачка». Вскоре он присутствует при принятии в ложу его давней возлюбленной Хеленки. Теперь она супруга великого магистра масонской ложи! Далее следует соблазнение этой добропорядочной пани, бегство влюблённых и многостраничное повествование о днях и ночах их украденной любви в окружении гор и лесов, напоминающее какой-нибудь разбойничий роман. Разбойники и впрямь оказываются рядом. Хеленка становится их жертвой и в отчаянии кидается в пропасть. Рафал бродит по горам: сначала в поисках возможности отомстить негодяям за смерть любимой, а потом скрываясь от обвинения в убийстве. Он проводит долгое время в тюрьме, бежит и, добравшись до родных мест, уходит в ряды легионеров вместе с Кшиштофом Цедро. Вскоре, устроившись в лучший полк, Рафал расстаётся с другом. Воюет он отчаянно, получает ранения, бросается на выручку князя в упомянутой выше сцене сражения в Сандомире.

Но вот он возвращается домой, где погружается в мирные хозяйственные заботы. Он и не помышляет о новых воинских подвигах. И только появление Цедро, отправляющегося в рядах легионеров в поход на Россию, заставляет Рафала вновь надеть военный мундир. Этот «психологический скачок», увы, совсем уж необъясним. Рафал Ольбромский живёт страстями, сиюминутными желаниями, порой даже инстинктами. Порывы его души непосредственны, и он следует этим порывам без оглядки на правила приличия, доводы разума или какие бы то ни было идеи. Вспоминая о погибшей любимой, Рафал вовсе не скорбит: «Ты пепел, не только как плоть и кровь, но как чувство. А я — молодость, сила и жажда». Пепел. Напомним, таково название романа. Таким образом, эгоизм, даже эгоцентризм Рафала составляет существенную сторону произведения. Все и всё — пепел, прах. Главное — то, что в главном герое бьёт ключом жизненная сила. Писатель постоянно подчёркивает, что Рафал как бы часть природы, среди которой вырос и в окружении которой он чувствует себя естественней всего. Потому, на собственной шкуре испытав ужасы войны и вернувшись к естественному мирному существованию, едва ли Ольбромский вторично поддался бы приглашению Цедро. Ведь и в первый раз он в последнюю минуту был готов отказаться от их общего плана ради Эльжбеты, сестры князя Гинтула, с которой неожиданно вновь свела его судьба. Г. Маркевич полагал, что образ Рафала вступает в противоречие с общей концепцией романа. Мы же склонны считать, что идее произведения (если, по логике вещей, она всё-таки заложена в его названии и главном персонаже) противоречит только этот последний шаг героя. Как именно оценивает Жеромский жизненную позицию Рафала? Вопрос, нам кажется, остаётся открытым.

Как был открыт и финал «Бездомных». И эта неоднозначность, несомненно, представляет собой достоинство обоих романов.

Собственно, и последний свой роман «Канун весны» (о нём, как и обо всех других сочинениях писателя мы здесь говорить не будем) Жеромский назвал «не романом-рецептом, а романом-вопросом о путях развития Польши». Что ж, заставить читателя задуматься — куда интереснее, чем давать рецепты. Для этого нужен большой дар. И Стефан Жеромский в полной мере обладал этим даром.

Вацлав Гонсиоровский (1869—1939)

Этот малоизвестный у нас польский публицист и романист образование получил самоучкой. Был аптекарем, потом бухгалтером. С семнадцати лет сотрудничал с газетами. В 1899 г. стал известен жандармерии как автор направленного против русского царизма романа «Соглашатели», изданного во Львове под псевдонимом Веслав Склавус, и вынужден был выехать в Галицию. В 1900—1903 гг. путешествовал в западной и южной Европе по маршрутам наполеоновских кампаний. С 1904 г. жил в Париже, где организовал французско-польское, а позже — Литературно-художественное общества, а в годы Первой мировой войны — другие общественные организации и французско-польский еженедельник. Двадцатые годы провёл в США, где также редактировал польскую прессу и был директором польского колледжа. В 1930 г. вернулся в Польшу и до конца своих дней жил под Варшавой.

Среди пятнадцати томов исторических романов и рассказов этого писателя значительное место занимают произведения об эпохе Наполеона. Здесь и «Пани Валевская» — объёмистый роман, излагающий хорошо у нас известную из книги современного исторического романиста М. Брандыса и её экранизации историю обаятельной представительницы родовитого дворянского семейства, открыто ставшей возлюбленной «освободителя народов» Наполеона, и «Гвардейские кавалеристы», и «1809 год», и «Ураган», посвящённый деятельности польских легионов. Мы же позволим себе остановиться на сравнительно коротком, но, по мнению некоторых польских литературоведов, едва ли не лучшем романе Гонсиоровского «Чёрный генерал» (1912). Роман посвящён неоднозначной и в значительной степени таинственной фигуре в рядах польских легионов — генералу Вацлаву Яблоновскому (1769—1802).

Несмотря на то, что, вследствие утраты архива генерала, о нём известно крайне мало, историки утверждают, что к Яблоновскому многие, как французы, так и польские легионеры, относились недоброжелательно, а сам он долгое время находился в оппозиции к Яну Домбровскому.

Биографию своего героя, как выяснили впоследствии специалисты, Гонсиоровский в романе сочинил сам. Но тайна рождения генерала, несомненно, связанная с грехом матери, о котором красноречиво говорили черты Яблоновского, прозванного «Негритёнком», имела место в действительности. На наш взгляд, автор чрезмерно увлёкся этой темой и посвятил ей неправомочно значительное число страниц, придав книге черты бульварного сенсационного романа.

Однако «Чёрный генерал» даёт верное изображение ситуации в самой Польше и в кругах польской эмиграции — тех, кто создавал будущие легионы Наполеона. Вслед за Жеромским Гонсиоровский показывает отсутствие интереса к судьбам государства, апатию польской аристократии, ограниченность простых шляхтичей, патриотизм которых не имеет должной направленности, а потому не может изменить ситуации в обществе.

Автор показывает неоднородность среды легионеров, противоречия между группировками, намекает и на то, что далеко не всегда они руководствовались идеями патриотизма, отдавая дань (быть может, закономерную) и соображениям финансового благополучия или карьеры: «Каждый прикладывал все усилия, чтобы занять в обоих комитетах не последнее место, а посему среди дружеских мечтаний о прекрасном будущем звучали нотки эгоистичных замыслов».

Гонсиоровский идёт дальше и справедливо указывает на то, что «и в парижских кабинетах склок и гордыни было предостаточно, ими были переполнены кабинеты членов Конвента», а «республиканский дух легионов мешал консулу», то есть, Бонапарту, который «не хотел пугать Берлин или Вену польским жупелом».

Своего же героя Вацлава Яблоновского писатель явно оправдывает для истории. Он рисует яркий и живой образ «солдата, а не политика», человека, «вся жизнь которого была пропитана жаждой любви», для которого «любовь к отчей земле даже боль может превратить в сладкий восторг». Он готов «всё принести в жертву этой земле, потом погибнуть и сойти в её лоно». Он не хочет верить словам королевы Этрурии — королевства, созданного Наполеоном на территории Тосканы: «Вы не нужны Франции, Франция хочет от вас избавиться, она ищет прочного мира с Берлином и Петербургом». А посему отправляется со своими легионами в Сан-Доминго и там умирает от жёлтой лихорадки (и в этом писатель не погрешил против исторической истины).