Гроза северных морей - Сергей Зверев

– Две недели?

– Именно. И тогда доказать, что вирус пришел не из Китая или Турции, будет совершенно невозможно.

– Согласен. – Хлябцев утер свой картошкообразный нос салфеткой. – Придумано хитро!

Вайл проигнорировал сомнительный комплимент и прохладно поглядел на собеседника:

– Как только будет подписан контракт на закупку вакцины, на ваши счета будет перечислена основная сумма.

– Так накануне же подписали? Мы закупаем у вас партию для вакцинации групп риска…

– Не надо так шутить, – ледяным тоном отозвался американец. – Вы прекрасно знаете, что речь идет не об этой мелочи, за которую, кстати, мы с вами уже расплатились. Нас интересует крупный государственный заказ.

– Да… конечно… – неуверенно согласился эпидемиолог. Глазки его беспокойно забегали, выдавая сильное волнение. – Я прекрасно понял, что вы имели в виду. Но… с сегодняшнего дня у меня другие условия.

Наглость, с которой этот толстяк себя вел, раздражала, но Вайл держал себя в руках.

– Мы ведь обо всем договорились. Вы получили задаток. И теперь решили изменить договор?

– Я слишком рискую! Вы видели передачу по местному телевидению? Репортеры уже разнюхали о наших связях!

– Не надо так нервничать. – Голос американца отдавал металлом. Такие фокусы ему не раз приходилось видеть за свою долгую карьеру. – Хотите большего? Просто назовите мне сумму. Если она реальна…

– Я хочу войти в долю! – выпалил Хлябцев, нервно комкая салфетку пальцами-сосисками.

– Вы хотите стать акционером корпорации? – не понял Вайл. Жадность этого обрюзгшего мужчины, по его мнению, была безграничной. Впрочем, он не раз сталкивался с подобными людьми. Более того, если бы их не было – способных ради денег наплевать на свой долг и совесть, – вести дела было бы втройне сложнее.

Как-то один из его университетских приятелей полушутя рассказал ему о своих мечтах – обнаружить в человеческих хромосомах гены, отвечающие за любовь и верность. Пока что похвастаться успехами он не мог. Зато Вайл с возрастом приобрел безошибочное чутье на тех, в ком сидел «ген предательства». Таких Рональд научился вычислять и использовать, что нимало способствовало его росту в бизнесе. С Хлябцевым он тоже не ошибся – такая червоточинка в нем была. Но, похоже, этот пресловутый, придуманный Рональдом «ген» у эпидемиолога стал чересчур агрессивным и подавил собой все остальные. Толстяк даже не представлял себе, чего требовал. Отдать ему часть акций корпорации означало поделиться своими прибылями, влиянием на компанию. Это было решительно невозможно. Вайл устало вздохнул:

– Тогда мы найдем другого чиновника.

– Я думаю, Федеральной службе безопасности будет крайне интересно узнать о ваших планах, – замирая от собственной смелости, заявил Хлябцев. Его грузное тело стала бить мелкая нервная дрожь, когда он увидел на лице американца грустную улыбку, не предвещавшую ничего хорошего.

– Знаете, Вадим, если собрать всех, кто за мою долгую жизнь хотел меня поиметь, они вряд ли поместятся в этот бассейн, даже если сложить штабелем. Больше всего я ценю свое спокойствие, а потому всегда страхуюсь.

Хлябцев затравленно огляделся.

– Нет-нет, не переживайте. Сейчас вам ничего не угрожает, даю слово. Здесь нет никаких микрофонов и камер. Они были там, где вы вымогали с меня взятку за выгодную сделку. «Хаммер» в обмен на контракт.

– Блеф! – бросил побледневший эпидемиолог.

Словно не слыша его реплики, Рональд продолжал:

– Хочу похвалиться – запись получилась отменная. Вашу колоритную личность опознать сможет даже ребенок, всего раз с вами столкнувшийся. А уж если провести соответствующие экспертизы…

– Если я стану сотрудничать с ФСБ, они меня не тронут. Для них вы – куда интереснее. – Голос толстяка осип от недостатка слюны, которая внезапно высохла. Схватив бутылку, он опрокинул ее содержимое в стакан, несколько раз брякнув стеклом по стеклу от волнения, и залпом выпил.

– Вы всерьез хотите начать войну? – Вайл с интересом поглядел на гостя. Жажда денег совершенно лишила того чувства осторожности.

– Я вынужден защищаться! – прошипел Хлябцев. – Это вы не соглашаетесь на мои условия!

– То же самое могу сказать и я… – Вайл не успел договорить: зазвонил его телефон. – Простите, важный звонок.

Приложив трубку к уху, чтобы лишняя информация не долетала до посторонних, американец услышал срывающийся голос Сканкова:

– …у нас неприятности. Случилось непредвиденное. Все может раскрыться!

На лице Рональда не дрогнул ни один мускул.

– Не жалей денег, – коротко произнес он и выключил мобильник.

12

Дюралевый катер покачивался примерно в двух кабельтовых от берега. Роговец, облаченный в гидрокостюм, загорал на корме. Сейчас он выполнял роль страхующего, а потому при первой необходимости должен был погрузиться под воду, чтобы помочь Юрке, который уже минут пятнадцать как нырнул. Это обстоятельство не позволяло ему раздеться и задремать на солнышке, которое пекло неимоверно. Вздыхая и сетуя на горькую судьбинушку, он расстегнул шейный клапан и максимально обнажил волосатую грудь, ловя каждое движение ветерка.

Обеспечивающий чувствовал себя немного комфортнее. Парень хоть и сидел скрючившись на баке, держа в руках сигнальный конец и каждые полминуты его дергая, но он скинул с плеч неопреновую куртку, оставив болтаться ее на поясе.

Пискнула рация. Игорь нехотя открыл один глаз:

– Вовка! Скажи им, чтобы не доставали, а! Что им на берегу не сидится?

Парень, не отрывая глаз от поверхности воды, периодически пузырящейся всплывающим со дна отработанным воздухом, отрицательно мотнул лобастой головой:

– Правила забыл? Твоя работа.

– Эх, нехороший ты человек, Вовка! – запричитал Роговец, неуклюже пытаясь ногой придвинуть к себе рацию. – Заставляешь меня, старого и больного, напрягаться! Совести у тебя ни грамма нет.

– Ага, в детстве на конфетку променял, – отшутился тот. – А чтоб не болеть – вчера пить меньше надо было.

– Ну, Вован, ты даешь! – возмутился Игорь. – Это ж было с утра! Выветрилось за сутки. Я ж не самоубийца – под воду бухим лезть! И вообще, потому и больной, что трезвый. Это слишком непривычное для моего организма состояние. Стресс офигительный!

– Кончай трепаться! Опять от шефа звездюлину получишь.

Пластиковая коробочка с антенной, наконец, оказалась в руках у страхующего. Смешно нахмурив брови, он нажал на кнопку связи:

– Станция слушает! Мы тут зашиваемся, работаем как волы, секунды свободной нет, а вы трезвоните каждые две минуты! Отвлекаете от важных дел! Сколько можно? Неужели невтерпеж там всем узнать, как мы тут, бедненькие, вкалываем? Не стыдно?.. Что?.. А, это вы, Владлен Михайлович! Простите, не узнал! Богатым будете!.. Нет, спасибо. Не перетружусь… Ну, что вы! Для вас всегда время найдется!.. Да, все нормально, Юрка носом дно роет, старается изо всех сил!.. Ага… хорошо… как только что-нибудь этакое – мы сразу вам! Молнией!.. И вам не болеть!

Когда он закончил общение с берегом, Вовка «катался» по баку.

– Ну, ты, Игореха, жук! – сотрясаясь от смеха, заявил он. – Хорошо хоть куда подальше профессора не послал!

– А какого лешего он сам звонит? Я ж не знал, что на него нарвусь, – улыбаясь, оправдывался верзила. – Обычно Машка надоедала.

– Марии не до тебя сейчас. – Обеспечивающий шмыгнул носом. – Она воздушные ванны принимает.

– В смысле? – Роговец только улегся на прежнее место и прикрыл веки.

– В прямом. Вон она в купальнике загорает.

Несмотря на лень, Игорь подскочил, едва не опрокинув катер.

– Машка? В купальнике? Я должен это увидеть! Где мои большие глаза?

С грацией гималайского медведя проковыляв по лодке, он откопал бинокль и залег с ним на корме.

– Вот это да! Я-то думал, что у нее в лифчике пусто совсем! А там все очень даже и ничего!.. Да и ножки ровненькие. Вот дуреха – вечно напялит на себя балахоны, и не разглядишь под ними ее истинного лица, в смысле – фигуры.

– Ты, извращенец, хорош Машкиными прелестями любоваться. Все равно тебе не светит.

– Эт-то еще почему? – обиделся Игорь, но потом подумал и согласился. – Вообще-то да. Куда уж мне, к примеру, с Юрцом тягаться. Он ведь у нас мачо. С другой стороны, Машенька и не в моем вкусе. По жизни – она классная девчонка. Но женщин я люблю пообъемнее.

Он отложил оптический прибор и поднял указательный палец к небу, вспомнив о чем-то важном:

– Кстати! Вовка, есть очень толковое предложение наведаться в общагу местной швейной фабрики. Меня приглашали.

Лобастый парень усмехнулся, посмотрел на часы и дернул один раз за сигнальный конец, что означало: «Как себя чувствуешь?» Замер, ожидая ответа. Конец дернулся в его руках один раз, повторив принятый сигнал, и через паузу второй раз: «Чувствую себя хорошо». Владимир удовлетворенно кивнул и обернулся к Роговцу: