Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

— Гроб? — спросил Яков. — Он там внутри?

— Нет! Конечно, нет! — горько усмехнулся незнакомец. — Я хотел спрятать его, но меня заметил могильщик. Я убил его, но, к сожалению, прежде чем я успел закончить погребение, его крик привлек патруль Службы Безопасности, и мне пришлось скрыться. Это просто случайность.

— Так что же там такого важного? — Яков с подозрением посмотрел на гроб. Латезия с задумчивым выражением лица играла с одним из замков.

— На твоем месте, я бы его не открывал, — отчетливо сказал сыщик. Девушка вздрогнула и, отпустив замок, отступила назад. Незнакомец положил руки на плечи Якову и, притянув его поближе к себе, понизил голос до заговорщицкого шепота.

— Губернатор приступил к действиям сейчас, потому что Карис Цефалон оказался в центре слияния энергий, — медленно объяснил он Якову. — Таинственные силы, астрологические союзы приняли определенный вид, а Карис Цефалон оказался в центре. На протяжении пяти лет преграда между нашим миром и адом Хаоса становилась все тоньше и тоньше. Сущности стали способны проникнуть сквозь нее, ксеносы стекутся сюда, смерть и катастрофа в невообразимых масштабах опустошат этот мир. Здесь разверзнется Ад. Если хотите, за вашу помощь сегодня я могу организовать вам перевод в приход на другом мире, забрать вас отсюда.

Яков некоторое время смотрел на мужчину, ища ответа в своей душе.

— Если все, что вы сказали — правда, — сказал он в конце концов, — то я вежливо отклоняю ваше предложение. Кажется, слуга веры будет очень полезен в грядущие времена.

Он поднял взгляд на Латезию, которая смотрела на них из противоположного конца комнаты.

— К тому же, — закончил Яков, — мои прихожане будут нуждаться во мне так, как никогда раньше.

Майк Мейсон

Могущество

— Ты не видишь нас. Мы здесь, в тенях… наблюдаем…

При этих словах его рот скривился в гримасе, а закованные в кандалы руки сжались в кулачки.

— Продолжай…

В камере было тихо, слова и крики больше не сотрясали холодный стоячий воздух. Два человека молча смотрели друг другу в глаза. Один из них стоял. Второй сидел, прикованный цепями к столу.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем убивец нарушил тишину, закашлявшись и отведя взгляд:

— На каждого такого, как я, придется ещё с десяток таких же, готовых и ждущих.

Дознаватель резко повернул голову.

— Ждущих чего?

— В этом вся суть. Не так ли? В том, чтобы ждать… ждать…

Гримаса убивца расплылась в широкой улыбке, обнажив жёлтые зубы, заточенные до смертоносной остроты.

— Так же, как сейчас жду я? Жду, пока ты скажешь мне что-нибудь вразумительное. Ты же знаешь — мне достаточно лишь снова нажать на эту кнопку…

— Да! Да, знаю, — огрызнулся убивец, переведя взгляд на огненно-красную освежеванную плоть своих запястий. — Думаешь, эта боль мучительна? Тогда ты ничего не знаешь о мучениях.

Рука в тонкой кожаной перчатке медленно нажала на кнопку, и камера наполнилась пронзительными криками. Снова.

— Скажи мне, почему ты сдался.

— Хватит. Я все скажу, — промычал убивец, пуская слюни из разбитых губ.

Дознаватель шагнул к свободному стулу на другой стороне стола. Усевшись, он наклонился вперед и пристально уставился на перекошенное лицо убийцы.

— Зачем ты здесь? Зачем ты пришел сюда и во всем сознался?

— Неужели ты не понял? Я сознался добровольно. Сэкономил вам время. Ваш преступник пойман. — Убивец вскинул скованные руки в театральном жесте и широко улыбнулся. — У меня нет причин играть в кошки-мышки. Я свое дело сделал.

— Твое дело? Ты об убийстве пяти невинных? — Дознаватель нажал другую кнопку, и на экране, расположенном под прозрачной поверхностью стола, появились изображения пяти человек. Резкий неоновый свет усилил контрастность, сделав шрамы на лицах жертв более заметными. — Это… твое дело?

— Не самое лучшее из тех, что я проворачивал, но да, мое. — Убивец умолк, поднял взгляд с лиц мертвецов на дознавателя. И снова широко улыбнулся. — Теперь они выглядят гораздо лучше. Больше никаких забот, больше никаких норм, которые надо выполнять. Теперь эти несчастные промышленные работяги покоятся с миром. Видишь, они улыбаются. Показывают тебе, что их страдания подошли к концу. Что они больше не рабы великого Империума Человечества.

— Почему они? Почему не власть имущие? Почему не их начальники?

— Их время ещё не пришло. Так же, — убийца умолк на секунду, — как не пришло твое.

Дознаватель пристально взглянул в белёсые глаза убивца, силясь сдержать безграничное презрение и гнев, клокотавшие в его груди.

«Да кто он вообще такой? В нем нет ничего особенного».

Дознаватель сталкивался с такими и раньше, и они всегда заканчивали одинаково.

«Нет. Контроль. Не теряй контроль».

Он медленно и незаметно выдохнул, стараясь успокоиться и расслабиться.

Убивец ждал. Теперь уже недолго осталось.

— Их смерти были бы уместны. У этих же людей нет ничего общего, кроме того, что они работали на одном военном заводе. Где тут связь? Может, эти смерти приведут к падению Империума? Может, смерть этих рабочих положит начало цепи событий, которая охватит весь космос от края до края? Думаю, нет.

Дознаватель довольно откинулся в кресле. Он восстановил контроль.

Вместе с каплей слюны, упавшей на поверхность экрана, с губ убийцы сорвался грубый глухой смешок.

— Ну ты и загнул, юный аколит.

— Прошу простить меня. Расскажи же тогда, что за дивный план ты придумал? Возможно, я и впрямь приписываю тебе слишком многое.

— Так оно и есть, — ответил убивец, подняв взгляд на дознавателя, сидящего по другую сторону стола. — Империум Человечества падет не сегодня. Во всяком случае, не из-за меня точно.

Он усмехнулся снова, и новая капля слюны упала точно на освещенное лицо одного из убитых военных рабочих. Смех сменился тяжелым дыханием.

— Я сделал это с иной целью. — Убивец дернул плечами, почти дрожа от возбуждения. — Ты когда-нибудь убивал кого-то, кто слабее тебя? Конечно же да. Готов поспорить, ты убил больше людей, чем я. Ты ещё даже не инквизитор, но твоя рука уже лишила жизни не меньше сотни человек. Ты наверняка успел пристраститься к…

— Хватит! Ты убиваешь ради удовольствия. Я — ради исполнения долга. Здесь не может быть ничего общего.

— Но ты же видишь, что есть, — улыбнулся убивец. — Какой бы ни была причина, результат всегда одинаков, что у тебя, что у меня.

— И какая же это может быть причина?

— Могущество. — Усмешка, с которой убивец произнес это слово, сделала его гротескной пародией на человека. — За каждый ходячий мешок с мясом, который мы убиваем, нам воздается одинаково. Обстоятельства могут отличаться, но воздается всегда одинаково.

— Нет. — Своим резким ответом дознаватель опроверг истинность слов убивца.

И это всё?

— С каждым раскрытым делом, с каждым вскрытым нарывом на теле империи, с каждым умолкшим… убитым недовольным ты становишься на шаг ближе к обретению могущества. Могущества, которое позволит тебе вершить великие дела. Ты будешь шествовать среди звезд, вырывая ещё бьющиеся сердца из тел своих врагов, и целые планеты проклянут твое имя. Почему? Потому что однажды ты станешь инквизитором! Твой сан пропитан кровью тысяч людей, которых ты убил во имя славного Императора Человечества.

— Ты меня переоцениваешь. Я ещё не возведен в этот сан.

— Но, возможно, однажды будешь, юный аколит. Однажды…

В камере стало тихо, два человека пристально смотрели друг на друга. В словах убивца была неумолимая правда.

Каждый убитый им еретик станет очередной вехой на его усеянном трупами пути к долгожданному возвышению в сан инквизитора. Отрицать эту очевидную истину попросту бессмысленно.

Спустя секунду наплыв мыслей сошел на нет, словно дознаватель захлопнул дверь, ведущую в темные глубины его сознания.

— Это неважно. Моя карьера не имеет отношения к этому допросу.

— Но это так! — огрызнулся убивец. — Ты что, в самом деле не догоняешь?

— Ты тратишь мое время, а свою мелочную игру затеял лишь для того, чтобы сбить меня с толку. Даю тебе последний шанс. Ответь, зачем ты их убил.

— Чтобы оказаться здесь, конечно.

Бледные глаза убивца сверкнули, вспыхнув зловещим огнем. Скривленный в ухмылке рот раскрылся, дав волю густому раскатистому смеху. Тело убивца судорожно задергалось, разбрызгивая слюну по всей камере. Одна из густых капель даже попала на лицо дознавателя.

Тот стер плевок рукавом, заметно разозлившись.

— Твои загадки меня утомляют! Видимо, я и в самом деле откладываю неизбежное.

Он хочет сделать это сейчас же. Да, убить ещё одного ради возвышения.

«Нет. Вспомни, чему тебя учили. Контроль. Сохраняй контроль».