Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Что-то громко ударило по двери изнутри.

Пронзительно взвизгнув, Фреда спрыгнула с кровати и, выбежав из комнаты, помчалась вниз по лестнице. Её пятки грохотали по половицам, как барабанщик, отбивающий сигнал к отступлению, и от этого шума она бежала только быстрее. Кролики с ночной рубашки предательски цепляли её за пятки.

— Папа! — закричала она, вбегая в небольшой коридор, ведущий к кабинету отца. — Папочка!

Она распахнула тяжёлую деревянную дверь и ворвалась внутрь. Служанка Магретта, сидевшая на коленях отца Фреды, зарделась и спорхнула со своего насеста. Отец и сам, казалось, немного покраснел.

Может быть, они разом подхватили простуду, не важно. Фреде просто хотелось побыть с папочкой, и она буквально запрыгнула в его объятья.

— Что случилось? — спросил отец.

В его голосе причудливо сочетались одновременно злость, смущение и забота.

— Кошмары?

Он погладил её по голове и почувствовал, что копна красивых золотистых волос слиплась от пота во влажные патлы, напоминающие крысиные хвосты.

— Чего дрожишь?

— Опять эта штука в шкафу, — захныкала Фреда, прильнув к отцу.

Тот бросил взгляд на Магретту и пожал плечами.

— Ох, — вздохнул он, — что ж, пойдём и посмотрим.

— Нет!

— Тебе просто почудилось.

Поморщившись от натуги, он поднял девочку на руки, прихватил со стола фонарь и понёс дочь обратно наверх. Фреда росла не по дням, а по часам, да и сам он был уже не молод, но та не заметила, каких усилий стоил ему подъём по лестнице. С лицом осуждённого, которого ведут к виселице, она пристально всматривалась в каждую тень.

— Гляди, — сказал отец и поднял фонарь, чтобы добраться до теней, прячущихся за комом одеял. — Никаких чудовищ.

— В шкафу, — прошептала она, перелезая ему за спину.

Крякнув, отец поставил дочь на пол, подошёл к двойным дверям из красного дерева и с театральным жестом распахнул их. Сплошная стена платьев, за ними задняя стенка из камфарного лавра. Отец задумался на секунду, не раздвинуть ли ему одежду и притвориться, что обнаружил что-то за ней, хотя нет, после такой шутки Фреду придётся долго успокаивать, а внизу ждёт Магретта, и он отказался от этой затеи.

— Вот, видишь? — сказал он. — Здесь только одежда. Миленькая одежда для очень миленькой девочки. Ещё, может быть, мышки, но ты ведь уже слишком большая, чтобы бояться мышей, так?

Фреда нерешительно кивнула.

— Вот и славно. Теперь, прыгай в кровать. Я оставлю тебе лампу, а попозже Магретта придёт тебя проведать.

— А сейчас она не останется?

— Нет, она, эмм, занята.

С коротким вздохом, Фреда забралась обратно в постель. Теперь ей хотя бы оставили свет. Отец наклонился и поцеловал дочку в лоб, бакенбарды защекотали ей кожу, затем он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, а девочка натянула одеяло по самый подбородок.

Та штука в шкафу подождала, пока отец вернётся в кабинет, и снова принялась скрестись. Звук был негромкий, но настойчивый, как пульсирующая боль в гнилом зубе, но на этот раз Фреда решила бороться со своим страхом. В этом ей помогала лампа. Хоть папа и притушил её немного, она всё равно разливала по комнате мягкий, тёплый свет, который словно не давал шуму разгуляться.

— Просто мыши, — шепнула себе Фреда, когда царапанье сменилось громким треском.

— Кыш! — громко сказала она, и к преогромному её облегчению звуки затихли.

— Ты просто мышь, — победоносно объявила она шкафу.

Девочка высунула голову из-под покрывала, словно лучник прицеливающийся в кого-то с крепостной стены. Ничто не нарушало долгожданной, восхитительной тишины, и чувство триумфа всё больше охватывало Фреду.

Она ещё немного посмаковала свою победу и начала засыпать. Почти жалко, что распугала мышей. Они такие милые и смешные. И папа всегда радовался, что она их не боится. Не то что глупая Магретта, которая постоянно визжит и запрыгивает на кресла, стоит им появиться. Может, завтра вечером оставить на полу немного сыра и посмотреть…

Дверь шкафа неслышно распахнулась. У Фреды перехватило дыхание.

— Папочка, наверное, не запер её, — сказал она себе. — Просто не задвинул щеколду…

Но прежде чем она успела додумать эту мысль, из шкафа повалили чудовища. Не одно, не два, а целая дюжина. Они разом набросились и облепили Фреду, их грязная шерсть царапала её нежную кожу, иззубренные когти, словно железные пружины крысоловок, сдавливали ей руки и ноги. Почти обезумевшая от ужаса девочка открыла рот, чтобы закричать, чтобы вытолкнуть из себя парализовавший её страх, но в тот же момент испачканная чем-то склизким лапа заткнула ей рот. От запаха гнилого мяса тошнота подступила к горлу, тем временем чудовища принялись связывать её ремнями из грубой кожи, и она начала задыхаться.

Всё это время на столе горела лампа, свет был ровным, спокойным. Монстры не подняли ни шума, ни малейшего ветерка. Только хвосты, словно плети, беспокойно дёргались над их извивающимися телами.

Через мгновение всё было кончено, и они уползли так же тихо, как и пришли — через дыру, которую так долго и старательно прогрызали в задней стенке Фрединого шкафа.

Так что, когда через несколько часов Магретта зашла проведать девочку, всё, что осталось от неё — лишь изодранная ночная рубашка. Разорванный пополам кролик.

Святилище было таким старым, что казалось, будто оно выросло само. Столетиями жаркое летнее солнце и зимние вьюги стёсывали углы каменной кладки, отчего гранитное основание стало гладким и невыразительным, словно отполированный водой булыжник.

За века алтарь настолько оброс плющом, что зелёная поросль походила уже на окладистую бороду, в шелестящей гуще которой расплодились многочисленные птичьи семейства, а также прочие существа, проводящие всю свою жизнь среди листвы. Давным-давно кто-то из жрецов пытался очистить стены, должно быть, из страха, что тех, кого он поклялся защищать, может побеспокоить беспрестанный птичий перезвон.

Нынешний хранитель этих заблуждений не разделял. Мёртвые были мертвы, и, чтобы потревожить их сон, потребуется что-нибудь погромче парочки расчирикавшихся воробьёв.

Ко всему он любил смотреть на порхающих по кладбищу птах, некоторые из которых доверчиво садились к нему на согнутые плечи во время работы и, вытянув вверх головки, смотрели, как он рубит сучья, таскает воду или выкашивает траву, которая высовывала свои зелёные пальцы меж жмущихся к алтарю могил.

Они и впрямь были тесно расположены, эти могилы, жались к древнему сооружению, как ягнята к своей матери. Ягнята, напуганные запахом волка. Необычное сравнение, однако, по мнению хранителя, очень меткое. В диких чащах за оградой кладбища было полно тех, кто желал поработить мертвецов. Под натиском этих мерзких тварей рушились крепости и гибли цари, целые армии исчезали, а крепкие стены превращались в пыль.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});