"Фантастика 2023-202" Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Каменев Алекс Alex Kamenev

— Ну что, придурок, как тебе ночка в мокрых штанишках?

— Не открывай так широко рот, чувствую вонь даже отсюда.

— Вонь? — Грюм гоготнул. — Ну ничего! Посмотрим, как утром будешь вонять ты!

Грюм скрылся и появился через полминуты с ведром. На этот раз внутри ничего не плескалось. Теперь я слышал какой-то скрежет и странные щелчки. Стало немного не по себе. Понимая, что от ревнивого придурка можно ждать чего угодно, я попробовал исправить ситуацию:

— Думаешь, Табиа станет лучше к тебе относиться, когда узнает, что ты меня мучил?

— Ты недооцениваешь энергию земли, чужак. Земля помогает всегда. Нужно лишь преподнести ей дар.

— Всё понятно, — я махнул рукой. — Тогда в следующий раз попроси, чтобы она подогнала тебе новые мозги! Потому что этих не хватает, чтобы понять самую примитивную истину. Вы дурите сами себя, вместо того, чтобы…

— Бла-бла-бла! — Проревел Грюм и перевернул ведро.

На дно высыпались какие-то жучки или тараканы. Плоские твари с блестящими панцирями и короткими лапками. Они достигали примерно трех сантиметров в длину и были такими тонкими, что запросто могли просочиться в любою щель. Орда этих тварей усыпала дно. Они щелкали и скрежетали лапами по металлу. Будь у меня чертовы ноги, я бы с радостью на них вскочил, а так лишь забрался на булыжник и прижался к стене.

Пять минут я наблюдал за тараканами, отшвыривая тех, кто подбирался ко мне слишком близко. Придурок Грюм что-то напутал? Жуки не выглядели агрессивными, не воняли и не испражнялись кислотой.

Ещё через пять минут я осмелился взять одного в руку. Приплюснутая букашка пощекотала лапами ладонь, щелкнула сочленениями панциря и отправилась к собратьям.

Через час я привык к щелчкам насекомых и почти их не замечал. Грюм в колодец больше не заглядывал, но остался на холме и изредка переговаривался со стражниками.

Материя выглядела чуть бодрее. Еда и вода прибавили сил, хотя неутомимый океан энергии в земле по-прежнему опустошал звенья.

Ночь перевалила за середину, начали слипаться глаза. Монотонные щелчки панцирей больше не раздражали, а скорее наоборот — убаюкивали. Свалившись в пространство между двумя булыжниками я прижал голову к холодной железной стенке колодца и закрыл глаза.

Когда проснулся, стало значительно светлее. Ночь не закончилась, но солнце замерло где-то за горизонтом. Ещё пару часов оно проведет за ширмой следующего дня, а затем выкатится.

Потянувшись, я опустил голову и вздрогнул от отвращения. Чертовы жучки облепили торс. Я не чувствовал боли, но видел прогрызенные дыры в одежде и черные полосы засохшей крови. Медленно и монотонно, будто пиявки, они вгрызались в плоть и толстели.

Засранцы на культяпках, которые присосались первыми, раздулись в чешуйчатые шарики. Щелкающие кровопийцы в форме регбийский мячей.

Схватив одного из самых жирных, я рвану и взвыл от боли. Вместе с жуком я вырвал кусок плоти. Чуть ниже пупа осталась круглая дырка, куда могла поместиться почти целая фаланга пальца. Она кровоточила и вызывала рвоту от вида своего загноившегося края. Я схватил второго жука и снова рванул. Боль и зрелище повторились. Ухватился за третьего и остановился.

Их набилось в меня штук пятьдесят. Мелкие треугольные головки полностью прятались под кожей, а передние лапки цеплялись в края раны, точно стыковочные рычаги космического корабля.

Десять тварей, которые ещё только взбирались на моё тело, я отшвырнул, а парочку попробовал раздавить. Не вышло — слишком плоские. Попробовал скрутить в трубочку. Таракан смялся, точно конфетный фантик, но остался невредим.

Освобожденные от жуков раны болели. Под одеждой стекала кровь, смешиваясь с гноем. Мелкие ублюдки все же обладали каким-то ядом. Он содержался в слюне и, вероятно, обезболивал место укуса, а заодно заносил инфекцию и разлагал ткани.

Я оказался в положении, в котором, что бы я не предпринял — станет хуже. Вырывать засранцев из тела — подписать себя на муки и потерю крови; оставить их в покое — позволить себя сожрать и сдохнуть от инфекции.

Несколько минут я трогал за брюхо одного из самых отожранных жуков, рассчитывая найти к нему ключик, но ничего не вышло. Как и многие другие насекомые они были счастливы сдохнуть сытыми, а еще лучше — отправиться в восмилапый рай от переедания.

Одна из сторон серого круга над головой посветлела. Подбирался рассвет. Во влажную темень колодца опустились первые солнечные лучи. Из мрачно-черного мир превратился мрачно-серый.

Проведя пальцем по дырке в животе, я почувствовал тягучую слизь — смесь гноя, крови и жидкости насекомого. Поднес палец к лицу, чтобы понюхать, как вдруг липкая жидкость подсветилась цветами алхимии… Черт побери! Как же быстро истощенная материя отучила меня пользоваться способностями одаренного. Я и сам не заметил, как перестал различать в окружающих предметах химические и энергетические соединения. И только когда поднес жижу к носу, вспомнил.

Материя напомнила мне драный флаг, который трепетал под напором ураганного ветра. Дыры в нем становились все больше, а ткань у флагштока расползалась слоями.

В использованной жидкости насекомого я нашел пару интересных компонентов. Проверил вторую рану — тоже самое. В затуманенном и истощенном мозге медленно созревал план. Не хватало еще одного компонента. Или…

Я соскочил с булыжника в кашу на дне колодца и опрокинул один из камней. Сверток с ядовитыми лопухами никуда не делся. В месте, где булыжник придавил листы, сочился темно-зеленый сок. Так его видели обычные глаза. Глаза алхимика видели иначе.

Сдвинул булыжники вплотную. Подобрал увесистый осколок. Положил в углубление лопух, сверху помазал липкой жидкостью. Осколком булыжника елозил по булыжнику-отцу, растирая жижу и растение в однородную массу.

Работа и надежда прибавили сил. Такого не было даже после перекуса. Холод, грязь, истощение, наполовину ослепшие глаза и паразиты по всему телу ни на миг не отвлекали меня от работы.

Третьим недостающим компонентом стала задница одного из жуков, которого я ранее оторвал от себя. Самка хранила запас феромонов, которым она привлекала самцов. Я едва не вырвал себе ногти на указательных пальцах, пока вскрывал чешуйчатый сейф.

Последний компонент — кровь. Уж с ней-то проблем не было. Добавил несколько капель и отследил преобразование структуры. Перемешал все это биологическое отвращение мизинцем и так был увлечен работой, что с дуру чуть не облизал его.

Парочка кровожадных засранцев, которые медленно ползли ко мне, вдруг сменили маршрут. Коктейль в каменной выемке привлекал их куда больше.

Сработало с голодными, а сработает ли с сытыми?

Макнув скрученный кусок одежды в зелье, я помазал им возле присосавшегося жука. Целых десять секунд он притворялся, что предпочитает жрать тепленькое прямо из меня, но все же сдался. Бульон с приманкой вскружил ему голову. Разжав клешни, жучара пошевелился. Сдал назад и пополз обнюхивать новое лакомство. Взмах пальца, и засранец отлетел к противоположной стенке колодца:

— Отсоси, насекомое!

Через двадцать минут колодец разделился на две части. В одной на булыжнике сидел я, а на второй, отделенной земляным бугром, тусовались отожранные жуки. Они чувствовали на моей половине бульон и спешили туда. Я же отстреливал их наглые хари щелбанами и улыбался, слушая, как их чешуйчатые тела бьются о железное кольцо.

На моей половине осталось всего два жука. Те самые счастливчики, которые первыми набрели на бульон. Двадцать минут орава за бугром завидовала своим соплеменникам, пока те не сдохли, превратившись в чешуйчатые окаменелости.

Отковырять трупик руками не получилось. Жуки присосались к поверхности, будто приклеенные суперклеем. Я взял осколок булыжника и пару раз долбанул. С четвертой попытки раскрошил панцирь, но сбил только часть жука. Нижний слой с лапками и брюхом так и остался приклеенным к камню. Интересно…

Макнув самодельным тампоном в бульон, я перебрался на половину жуков и нарисовал горизонтальную полосу в разрезе сочленения двух колец. Не прошло и минуты, как четыре самых проворных жука заняли места-люкс. Ещё через двадцать минут их окаменелые тела превратились в ступеньку, за которую я зацепился, чтобы приподняться и нарисовать следующую полоску.