Крещение огнем. Борьба исполинов - Максим Калашников

А что нужно для разговора на высшем уровне? «Ошеломить Рейгана смелостью или даже „рискованностью“ подхода к главным проблемам мировой политики». В общем, хотели как лучше, а получалось, как всегда… Ошеломляли не американцев, а самих себя, когда во время встреч на высшем уровне бездумно сдавали позиции. У нас, переговорщиков, это называлось «сливом». Раз готовится саммит, значит, из наших директив вынут все запасные вторые и третьи позиции, заготовленные впрок для глубоко эшелонированного торга, и ни за что ни про что отдадут американцам. Пробовали возражать, но Горбачев ругался:

— В МИДе мыслить по-крупному не привыкли: ковыряются в деталях, боятся, как бы не обвинили в уступчивости, потере лица. Нет широкого шага. А без этого большой политики не получится…»

(О. Гриневский. Указ. соч., с. 345–347.)

Здесь даже комментировать ничего не хочется. Г. ошеломлял противника… сдачей позиций своей же страны.

Между тем ошеломить американцев перед встречей в Женеве было можно и нужно. Но только совсем-совсем иным СПОСО— БОМ. А именно — изменением ядерной стратегии Советского Союза.

Так нужный нам ядерный террор…

Когда говорят, будто СССР в случае войны собирался испепелить Соединенные Штаты ядерными ударами, то немного преувеличивают. Как выясняется сегодня, советская атомная стратегия по отношению к главному противнику была, можно сказать, щадящей. И за это можно снова «поблагодарить» наш генералитет.

Он всерьез рассчитывал на то, что и в ядерной войне можно одержать победу, не доводя дело до конца света. Огромная часть советских межконтинентальных ракет была нацелена не на густонаселенные американские города, эти средоточия индустрии и финансов, а на позиции американских стратегических ракет, на базы подводных лодок и аэродромы дальней авиации США. То есть на объекты безусловно очень важные, но расположенные вдали от мегаполисов. Наши военачальники всерьез считали, что можно первым ударом уничтожить большинство ядерно-стратегических средств американцев на земле, не дав им взлететь. Ну а затем, избежав подобного удара по нашему ядерному потенциалу, можно было продиктовать Америке условия капитуляции. Умело воздействуя на психику ее руководства по «красному телефону» — линии прямой связи между советским и штатовским руководителями.

План сей, мягко говоря, неумен. Ведь все строилось на том, что мы сможем опередить янки. Но они-то вполне засекали момент начала массированной ракетной атаки с помощью своих спутников и радаров дальнего обнаружения. То есть застать их врасплох никак не получалось. Они все равно успевали запустить свои наземные «Минитмены» до того, как их позиции накрывались русскими боеголовками. Кроме того, под наш упреждающий удар никак не попадали патрулирующие в океане атомные подлодки США, носители ракет типа «Трайдент». А уж они могли отстреляться по Союзу, что называется, по полной программе. Наконец, враг делал базирование своих ракет компактным, сосредоточивая пусковые шахты на небольших «пятачках». И тогда русские боеголовки, стремясь поразить каждую шахту, начинали взрывами уничтожать сами себя. Тогда как шахты выдерживали даже близкий ядерный взрыв.

В 1985-м мы могли нанести американцам сильнейший психологический удар, всего лишь изменив ядерные планы и во всеуслышание объявив об этом. Достаточно было сказать: всё! Отныне главными целями наших баллистических ракет становятся американские города-миллионники. Незачем нам тратить боезаряды на бесплодную попытку подавить позиции заокеанских ракетчиков. Теперь наша цель — в случае войны уничтожить как можно больше американцев и покончить с Соединенными Штатами как с организованной силой. Да, в случае ядерной войны СССР погибнет. Но он совершенно гарантированно утащит за собой на тот свет и все НАТО во главе с американцами. Даже двести советских боеголовок, достигнув целей в Вашингтоне, НьюЙорке, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Бостоне, Далласе и еще дюжине мегаполисов Соединенных Штатов, нанесут им смертельные удары. Чего уж говорить о тысячах боеголовок!

Мы больше не будем тратиться на ненужные попытки перебить вражеские ракеты в их базах и утопить их вместе с носителями-подлодками. Зачем? Результата можно достичь гораздо проще и с наименьшими затратами. Запасные командные пункты и автоматические средства управления ответно-встречным ударом обессмысливают все попытки США избежать гибели с помощью неожиданного «обезглавливающего» удара по высшему эшелону советского руководства. Вы не хотите такого исхода? Тогда оставьте все попытки покончить с Советским Союзом и прекращайте холодную войну. Ибо мы в стремлении сохранить свою страну исполнены жестокой решимости. Мы, не дрогнув, пойдем на описанный здесь террор.

Отныне гонка вооружений становится абсолютно бессмысленной. Никакие космические вооружения не в состоянии отразить массированную атаку стратегических сил Советского Союза. Ни в ХХ в., ни позже. Мы отказываемся от дурацкого принципа паритета и оставляем за собой право иметь столько средств для ядерного возмездия, сколько сочтем нужным. Вы же, господа американцы, вольны и дальше себя разорять, бессмысленно пуская сотни миллиардов долларов на новые ракеты и на мегаломанские планы СОИ. Это нас абсолютно не пугает. Мы получаем полную свободу действий в космосе.

Появление такого документа накануне Женевского съезда возымело бы эффект взрыва. Янкесы получали сильный удар по психике. Не тратя больших денег, не увеличивая оборонных расходов, Москва могла бы таким способом повлиять на дальнейшую историю не меньше, чем Рейган со своим блефом «звездных войн» в 1983-м. К тому же если последний действительно блефовал (никакого «космического щита» у него в помине не было и не появлялось в обозримой перспективе), то нам кривить душой не приходилось. Ракеты-то — вот они, в наличии. Яркое выступление главы Советского Союза перед иностранными журналистами, показ им всяких схем с диаграммами — и о новой советской стратегии ядерного террора узнавала вся планета.

Вот что действительно могло ошеломить нашего врага. Вот что создавало нам дополнительные степени свободы в переговорах. И уж теперь не русские, а американцы должны были идти на уступки.

Скорее всего Сталин так и поступил бы, будь он в 1985-м у руля страны. Но управление, увы, оказалось в руках безвольного труса, готового уступать и отступать.

Окошко в альтернативную реальность: мы прорвемся!

Как бы могло быть?

Осенний день 1985-го. Пресс-центр МИД СССР на Зубовском бульваре переполнен. В президиум входит Верховный. Грозный и спокойный, как скалистый утес. Полыхают вспышки блицев, телеоператоры жадно водят жерлами объективов. Верховный начинает говорить, и журналисты всего мира жадно внимают ему. И картины новой ядерной стратегии встают перед их внутренним взором.

— Отныне гонка вооружений становится абсолютно бессмысленной. Никакие космические вооружения не в состоянии отразить массированную атаку стратегических сил Советского Союза. Ни в ХХ в., ни позже. Мы отказываемся от дурацкого принципа паритета и оставляем за собой право иметь столько средств для ядерного возмездия, сколько сочтем нужным. Вы же, господа американцы, вольны и дальше себя разорять, бессмысленно пуская сотни миллиардов долларов на новые ракеты и на мегаломанские планы СОИ. Это нас абсолютно не пугает. Мы получаем полную свободу действий в космосе…

Слова Верховного впитывали сотни диктофонов, впрессовывая в километры магнитной пленки. Судорожно защелкали несколько фотокамер. Пресс-секретарь поднял руку, призывая к тишине и показывая: наступает время вопросов.

Верховный держался молодцом — не вилял и говорил прямо, как рубил.

— Нам не оставляют иного выбора, — бросал он в дрожащее многоголовие зала. — Советский Союз хотят подорвать и уничто-жить. Мы никогда не допустим этого! Не для того мой отец горел в танке на Курской дуге. Не для того мы омыли кровью пол-Европы, чтобы планы Гитлера на расчленение Советского Союза воплощались сорок с лишним лет спустя.

Я знаю, что на Западе нас обвиняют в попытке нести свой строй другим народам на остриях штыков, огнем и мечом. Для этого мы якобы держим самую большую армию мира. Нет, господа, вы не правы. Мы переносим холодную войну, мы переносим глобальное противостояние в иную плоскость. В область экономики и культуры, в область качества жизни, господа. Советский Союз готовится к космическому рывку в этих сферах, друзья…

Верховный замолчал, наслаждаясь эффектом от произнесенных слов. Зал, казалось, вздохнул от изумления. Советский лидер выбрал чье-то лицо во втором ряду — явно иностранного корреспондента. Лицо холеное, ухоженное, в очках с модной оправой «Репортер». Вперив в него пронзительный, гипнотический взгляд, Верховный заговорил снова. Заговорил, словно заклиная и завораживая: