Бывших не бывает - Евгений Сергеевич Красницкий

сегодня Михаил здорово похож на Варду Вурца… И это возвращает нас к нашим дорожным размышлениям… Не свихнуться бы, Господи!

Ладно, Макарий, хватит сидеть и хлопать глазами – пора выбираться».

Подумать оказалось легче, чем сделать – тело затекло, и отец Меркурий, едва привстав, завалился в соседние сани, да ещё попал под громадную медвежью доху, которую, как назло, сбросил с себя десятник Игнат. Тяжеленная медвежья шкура накрыла священника с головой, и быть бы поруганию и поношению церковного авторитета, если бы не вовремя подскочивший отрок.

Сей юный воин по одному ему ведомым разведпризнакам стремительно определил, где под шкурой находится голова дорогого гостя, и одной рукой сдёрнул доху с отца Меркурия, а другой ухватил его за руку и со всем уважением выдернул из саней.

– Благодарю, роарий! – священник тем жестом, что так любят воинские начальники, потрепал молодого бойца по плечу.

Парень вытаращил глаза, пытаясь понять, что святой отец несёт. Вроде сначала похвалил, а потом обложил неведомым словом.

– Спаси тебя Бог, отрок, – поправился отец Меркурий и величественно благословил отрока.

– Не на чем, отче, – у парня явно отлегло от сердца.

– Поздорову ли добрался, отец Меркурий? – оказалось, что поднадзорный успел подойти и просит благословения. Давешний же отрок исчез, как и не было его.

«В который раз убеждаюсь – служба тут поставлена!»

– Здравствуй, юный сотник! – священник с искренней радостью поприветствовал боярича Михаила. – Не откажи, отдай приказ свободным от службы собраться на молебен.

«Я и в самом деле рад встрече с ним! Хотя так и не знаю, то ли предо мной новый Константин, которому я обязан служить, то ли Антихрист, которого я должен убить, пока он не воплотился, то ли плод моего и Илларионова больного воображения. По крайней мере, теперь я смогу начать догадываться!

Вот только попробуй догадайся.

«Сделаю, отче!» – прямо верный сын церкви и почтительный отрок!

Вот только за этим отроком сотня скиритов, которые только что доказали, что верны лично ему и пойдут за него против кого угодно. Хотя не похож он на того, о ком сказано в Откровении Апостола Иоанна: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно…И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его, и живущих на небе»[134]. Чего нет – того нет, но, быть может, это только пока? Слишком велика власть его слова – успел увидеть во время пути из Турова. Или ты просто перепил и пережрал скоромного, Макарий?

Ладно, малака, работать пора!»

– Поскольку дядюшка твой ещё не крещён, объяви, что молебен будет о здравии воеводы Кирилла и невесты его, рабы Божьей Асклепидоты, – отец Меркурий выразительно покосился в сторону воеводы. – Да и родителям новорожденного прежде стоит обвенчаться…

– Да хоть завтра! – воевода показал в улыбке все зубы.

«Лыбишься теперь, засранец! Если бы твоя конкубина родила дочь, то о свадьбе и речи не было бы – как же: после дочери архонта жениться на бывшей рабыне – фуу… Пожалуй, щёлкну я тебя по носу!»

– Завтра не выйдет. После Рождества, – отец Меркурий широко улыбнулся и развёл руками. – Потерпи, архонт.

– Тьфу на тебя, законник! – воевода в сердцах плюнул.

«Проклятье! Я проговорился! Церковь разрешает венчание между Рождеством и Крещением в особых случаях, а раньше я ему этого не говорил. Хотелось подержать его над углями подольше, но теперь делать нечего…»

– Господин сотник! Младшая сотня полка Погорынского для встречи воеводы Погорынского боярина Кирилла Лисовина и десятников ратнинской сотни построена! – подскочивший к Корнею старшина Младшей стражи Дмитрий вытянулся не хуже, чем императорские эскувиторы.

– Кхе… – воевода оглядел старшину Младшей стражи и ровный строй отроков с самострелами и заметно умилился от этого зрелища. – Видал? – обратился он к священнику. – Во как…

«Кхе! Действительно, впечатляет! Сопляки, роарии, ни один ещё не бреется, но хороши! Архонтопулы… Да, именно архонтопулы… Ты ведь помнишь, как они тогда пошли умирать и умерли, но каждый забрал с собой не меньше двух турок…»

– Да, архонт, отроки службу знают, – священнику не удалось скрыть грусть в голосе. – Никому я не советовал бы пытаться штурмовать эту крепость… Ну так, принимай смотр, устроенный в честь тебя внуком, а мне позволь заняться подготовкой молебна.

Корней на секунду удержал взгляд отставного хилиарха, понимающе ухмыльнулся и кивнул – валяй, мол.

Но отец Меркурий не смог отказать себе в удовольствии и дождался, пока воевода поздоровается с юными воинами.

И старый сотник не подвёл: хмыкнул, приосанился, оглядел своих десятников, потом отроков и рявкнул:

– Здорово, орлы!

С крыш с заполошным карканьем сорвалось несколько особо впечатлительных ворон. Строй Младшей Стражи выдержал приличествующую случаю паузу, синхронно набрал морозного воздуха и рявкнул в ответ:

– Здрав будь, господин воевода!

Тут уж все вороны взвились ввысь, оглашая воздух граем и орошая снег помётом.

«Малака! Выделываются, как ветераны!»

– Во как! – Воевода обернулся к десятникам и, по мнению отца Меркурия, с трудом удержавшись от того, чтобы показать им неприличный жест, заявил: – Учитесь, как службу понимать надо!

«Эх, Макарий, может, и не стоило в монахи? Или наоборот, стоило? Иначе сидел бы катепаном[135] в задрипанной крепости на краю ойкумены и подыхал бы от скуки, а сейчас оказался в начале странных и, возможно, великих дел…»

Отец Меркурий вздохнул, повернулся и пошёл в часовню. Но не дошёл. По пути его перехватили два отрока: один крепкий, похожий на медвежонка, и второй – рослый для своих лет, подтянутый, явно старше годами спутника и с мечом на поясе.

– Приказано к тебе на беседу доставить, отец Меркурий! – рослый вытянулся и бросил руку к шапке.

– Отрок десятка разведчиков Славко! – представился второй.

Священник непроизвольно принял строевую стойку. Парни продолжали стоять навытяжку и старательно ели глазами начальство.

– Вольно! – отставной хилиарх наконец-то вспомнил команду.

Отроки несколько расслабились.

– Ты, – кивнул отец Меркурий старшему, – представься и докладывай.

– Виноват! – парень опять вытянулся. – Младший урядник десятка разведчиков Тихон! Доставил для беседы новобранца Славко. Некрещён он ещё, отче, вот и приказано его к тебе привести.

– Понятно, – кивнул священник. – С отроком побеседую прямо сейчас. Свободен!

– Слушаюсь! – урядник опять кинул руку к шапке, ловко повернулся через левое плечо и зашагал восвояси.

– Вольно, вольно, – священник махнул рукой попытавшемуся снова вытянуться отроку. – Успеешь ещё. Давай лучше побеседуем. Значит, ты решил принять Святое Крещение. Почему?

– Здесь иначе нельзя, отче! – оттарабанил отрок. – Отец, когда сюда отправлял, согласие своё дал.

– Значит, ты нездешний?

– Нет, отче, я издалека.

– Хорошо, – кивнул отец Меркурий. – Значит, ты решил по воле отца. А что ты сам