Глазами пришельца (СИ) - Влизко Виктор Борисович

— Почему? — поинтересовался Родион, гадая, о каком шансе идёт речь.

— Дурак потому что, — самокритично произнёс парень. — Но теперь всё. Капсулу вшил. Стоит выпить и сразу смерть! Сам на эту крайность пошёл. Катиться-то дальше некуда. Со станции выгнали. Грузчиком устроился на товарном дворе. Тоже выгнали. Водка проклятая. А сюда приняли только после того, как про капсулу сказал. Полгода уже держусь. Вот так-то.

— Ну, спасибо тебе огромное, — Родион вновь пожал руку парню.

— Тебе спасибо, — серьёзно ответил парень. — Жалею, что ты меня всего на одну смену загипнотизировал. Надо было на всю жизнь.

— Попросил бы, сделал, — осторожно ответил Родион.

— А кто знал? Да и не готов я тогда был к перерождению. Надо лицом в грязь упасть, чтобы понять цену жизни. А Витёк тоже здесь работает. Но он из-за квартиры перебрался. Зинка его знаешь, как построила! Сама в кассе сидит. Это я к ней сейчас ходил.

— Серёга! — у входа в зал стоял мужчина в таком же жёлтом жилете. — Обед закончился. Пошли работать!

— Мне пора. Труба зовёт. Счастливого полёта! — Серёга направился к выходу. Обернулся, махнул рукой и растворился в массе народа.

— Вот ты где! — Люба схватила мужа за руку. — А я тебя ищу! Посадку уже объявили. Наверное, ничего не получилось?

— Почему? Даже очень получилось, — и Родион протянул документы жене.

— Как это? — обрадовалась Люба. — Я только на очередь взглянула, сразу подумала, не будет мой Рудик здесь толкаться. Не барское это дело.

— А я и не толкался. Старый знакомый помог.

— Это кто?

— Откуда я знаю? Знакомый не мой, а Рада.

— Кого?

— Рада.

— Помог, так помог, — рассудила Люба, увлекая супруга к выходу.

И вскоре самолёт уносил их вдаль от шумного и пыльного города. Володя восторженно прилип к иллюминатору. А Люба предавалась внезапно нахлынувшим воспоминаниям.

— Раньше всё лето у бабушки проводила. Потом повзрослела. Неинтересно стало. Деревня глухая. Хотя, мама рассказывала, раньше даже школа-десятилетка была. Теперь только начальная осталась. Да и то по два ученика в каждом классе. А земля там хорошая. Всё время босиком бегали. Мягкая, ласковая. Правда, когда жара долго стоит, пыли много. Нога, словно в носок, окунается. Такая земля всё родит. И яблоки, и сливы. А помидоры лучше минусинских! Вкусные, мясистые. На разрезе будто белой росой покрытые. Сахарные… Три года уже у бабушки не была. Вот она обрадуется! Только за ручонки Володины переживать будет, — Люба опечалилась.

— А почему она одна живёт? — Родион попытался отвлечь жену от мрачных мыслей.

— Потому что однолюбка. Дед Иван с войны инвалидом вернулся. Без ноги. Никто за него замуж не хотел идти. И это в то время, когда мужчин катастрофически не хватало. А бабушка влюбилась. Представляешь, он её на двадцать лет старше! И всего десять лет в браке пожили. Сердце у деда отказало. Осталась бабушка с двумя детьми. У меня же ещё дядя родной есть. Он старше мамы. Но я его смутно помню. На Украине живёт. Раньше приезжал. И мы к нему ездили. А потом что-то забыл про нас. Или мы про него.

— А если я твоей бабушке не понравлюсь? — спросил Родион.

— Понравишься, — заверила Люба. — Она всех людей любит. У неё сердце большое. Некоторые этим пользуются. Соседские ребятишки у неё постоянно кормятся. У самих родители тунеядцы. На такой земле жить и ничего не делать — это преступление! Я с ними раньше постоянно воевала. На порог не пускала. Так они дни до моего отъезда, как солдаты до дембеля, считали.

— Всё-то ты знаешь.

— А как же, два года с тобой переписывалась. Начиталась сказок.

— Мама! Смотри! — Володя издал восторженный клич.

Внизу под редкими облаками летел «кукурузник».

— Это тоже самолёт, — стала объяснять сыну Люба. — Только меньше нашего.

— Летит!

— Конечно, летит. А вот мы уже прилетели. Давай садись скорей. Видишь, надпись зажглась: «Пристегните ремни!»

— Где?

— Вон впереди!

— Красная!

— Да, красная.

Земля встретила путешественников ненастьем. Из-за гор, со стороны Красноярского моря, наползали грозовые тучи. Солнце из последних сил упиралось в них лучами, но сдержать вторжение не могло. Володя чуть не упал с плеч отца, так ему было интересно всё вокруг. Особенно заинтересовался телятами, пасущимися у кромки аэродрома. Всё порывался направить родителей в ту сторону, но они поспешили к автобусу. Родион передал сына Любе, а сам с чемоданом и двумя сумками храбро полез в салон. Не сказать, что автобус был переполнен, но свободных мест не было. Родион уже прикидывал, куда поставить чемодан так, чтобы можно было посадить на него Володю, как вдруг по автобусу прокатилась волна приветствий.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Здравствуйте, Родион Родионович!

— Вы к нам погостить, или навсегда?

— Садитесь, Родион Родионович, пожалуйста!

Для вошедших освободили переднее сидение. Родион растерянно отвечал.

— Откуда тебя здесь все знают? — сильно удивилась Люба.

— Не меня! — шёпотом ответил Родион. — Не забывай, что мы в Луганово. Здесь Рад работал учителем физкультуры.

— И хорошо работал, — сделала вывод Люба.

— Он работал, а как бы отвечать мне не пришлось, — пробурчал Родион.

Но никто не стал задавать каверзных вопросов. Автобус быстро доставил пассажиров до автовокзала, где Родион купил билеты на ближайший рейс до Краснотуранска.

— Через час уедем. Через два будем в Краснотуранске. Как раз к автобусу до Байкаловки успеем, — Люба, избегая духоты внутри здания, сидела на широкой скамейке у входа в автовокзал, с тревогой поглядывая на темнеющее небо. — Лишь бы погода всё не испортила! После дождя автобусы к деревне не спускаются. Высаживают пассажиров на косогоре. А оттуда по грязи топать и топать!

— Дотопаем! — Родион держал за руку сына, который порывался приблизиться к спящей в кювете большой свинье. Свинья дёргалась время от времени, издавая хрюкающие звуки. Они-то и привлекали внимание мальчика.

По дороге промчался «газик». Вдруг он резко затормозил. Затем развернулся и подъехал к автовокзалу. Немногочисленные пассажиры, прогуливающиеся перед зданием, с любопытством посмотрели на майора милиции, вылезшего из машины. Его же пытливый взгляд упёрся в Родиона.

— Рудик, что он на тебя так смотрит? — Люба подхватила сына на руки.

— Узнал, наверное, — обречённо вздохнул Родион.

— Тебя узнал? — забеспокоилась Люба.

— Может, и не меня, а какого-нибудь очень похожего преступника. Знаешь, фотографии вывешивают на стендах: «Их разыскивает милиция».

— Да ладно тебе!

А милиционер, словно подтверждая слова Родиона, подошёл к нему.

— Майор Федин, — представился. — Разрешите взглянуть на ваши документы.

— В чём дело, товарищ майор? — выступила вперёд Люба, крепко сжимая сына.

— Мама, отпусти! — потребовал недовольный таким обращением Володя.

— Пока ни в чём, — приветливо улыбнулся Федин.

— Пожалуйста, — протянул паспорт Родион. — Наверное, я вам кого-то напоминаю?

— Я так и думал, — майор вернул паспорт. — И куда направляетесь, товарищ Родионов?

— В деревню, к бабушке, — ответила за мужа Люба. — В Байкаловку. Но сначала в Краснотуранск. Отсюда в Байкаловку автобусы не ходят.

— Понятно, — майор посмотрел на небо. — Не возражаете, если я вас подброшу прямо к бабушке?

— С чего это вдруг? — насторожилась Люба.

— Видите ли, погода портится. Вот-вот пойдёт дождь. А по дождю автобусы в Байкаловку не заходят, высаживают пассажиров за три километра от деревни. Трудно будет с маленьким ребёнком добираться.

— Вы ко всем так внимательны? — вежливо поинтересовался Родион.

— К сожалению, не ко всем, — майор решительно взял чемодан. — Но вам помогу. Не хотелось, чтобы сюда сбежалось половина посёлка.

— А почему они должны сбежаться? — Родион подхватил сумки и последовал за милиционером.

— Потому что Родион Родионович Родионов, бывший учитель физкультуры, был очень популярен у нас. Вы же не хотите оказаться на его месте?