Русские масоны. От Романовых до Березовского - Олег Соловьёв

На поступившие отзывы последовали мотивированные возражения. Академик Минц разговаривал на сей счет с директором издательства Г.Д. Комковмм, затем направил ему письмо с просьбой заключить соглашение с автором и оказать содействие в публикации рукописи. Тогда соответствующая редакция направила работу на отзыв третьего «черного» рецензента, личность которого установить не удалось. Он, конечно, составил аналогичное заключение. Вскоре директор сообщил академику об отказе в публикации рукописи, но благоразумно воздержался от письменного обоснования такого решения, очевидно, опасаясь возражений со стороны отделения истории Академии наук.

Автор впервые освещает приведенный случай исключительно в качестве наглядного примера закулисного вмешательства КГБ в чисто научную сферу из-за стремления опорочить труд независимого исследователя, не желавшего перепевать трафаретные байки националистического толка о масонстве. Вырисовывается и подлинная роль академика Минца, которого Н. Яковлев рисует виновником своих бед. В результате первая монография о русском масонстве увидела свет лишь в 1993 г.

До нас все чаще доходили сведения о наличии в руководстве КГБ расхождений по делам внутренней политики из-за несогласия с подходами Андропова и Бобкова группировки первого зампреда ведомства, члена ЦК КПСС, бывшего крупного партизанского вожака на Украине С.К. Цвигуна, стоявшего на интернационалистских позициях и не одобрявшего покровительства своим шефом националистических русофилов. Среди курируемых им вопросов находилась и цензура, которая вопреки неверным представлениям lie пропускала в печать преимущественно сведения секретного порядка и весьма редко вмешивалась в чисто научные вопросы. Поэтому я частично перенес масонскую проблематику из фактически запрещенной рукописи в другую, готовившуюся к выходу в издательстве «Мысль», где та не вызывала возражений. Она появилась в 1982 г. под скучнейшим названием «Международный империализм — враг революции в России» с хронологическим охватом периода до начала Первой мировой войны.

Работа не осталась незамеченной теми, кто вопросами масонства интересовался специально. Как-то дома у меня раздался телефонный звонок, и женщина, представившаяся Надеждой Николаевной Озеровой, сказала о желании встретить автора и обменяться мнениями. Знакомство наше состоялось на следующий день в Библиотеке им. Ленина. Я увидел довольно пожилую даму, опиравшуюся на палочку. Она сразу поведала о принадлежности к старинному дворянскому роду и близости к небезызвестному Нилусу, издателю антисемитских «Протоколов сионских мудрецов». По ее словам, тот преследованиям властей не подвергался, родину не покидал и умер в конце 20-х годов. Отметив, что прекрасно разбирается в масонстве, особенно обрядах отечественных лож начала XIX в., собеседница высказалась по поводу тотальной вражды Ордена «вольных каменщиков» к нашему народу, православию. Я ответил в духе категорического неприятия изложенной «жидомасонской» версии за ее полную иесостоятель-ность. Якобы Озерова иного и не ожидала от меня, однако предпочла убедиться в этом лично и кое-что полезное извлечь для себя.

Беседа паша велась корректно, без пропагандистских перехлестов и взаимных порицаиий. На мое замечание по поводу фальсификаторских приемов Пигалева и автора другой брошюры, В.Я. Бегуна, последовала красноречивая реплика: «Ведь они жили у меня на квартире и получали советы избегать крайностей в полемическом задоре, а они, такие-сякие, не послушались». Тут стало совершенно ясно об ангажированности дамы и ее молодых единомышленников из националистов, патронаже тех и других органами госбезопасности, и я поспешил откланяться.

Со смертью вконец одряхлевшего Брежнева в ноябре 1982 г. и приходом к власти Андропова в стране почти ничего не изменилось. Во время очередного зарубежного вояжа прямого начальника А.Г. Ковалева я представил на имя министра Громыко несекретный материал насчет деятельности Ордена «вольных каменщиков» с выводом о целесообразности учета данного фактора во внешней политике. В итоге бумагу передали на усмотрение зав. Первым европейским отделом, ставленника Ковалева А.А. Ада-мишина, который без комментариев возвратил материал автору, возможно, почерпнув для себя кое-что полезное.

Второй служебный демарш относился к публикации «Литга-зетой» 4 апреля 1984 г. статьи некоей Н. Якименко «В лабиринтах масонства» при вероятной инспирации ее Комитетом госбезопасности, на что прозрачно намекнула Н. Озерова ири случайной встрече в спецхране Библиотеки им. Ленина. Тогда она не без гордости заявила о причастности к окружению зам. главного редактора названного органа Сырокомского, надзиравшего, по мнению многих, за настроениями либеральной части журналистов. По словам собеседницы, именно она настояла на выпуске статьи, нанесшей якобы сильнейший удар масонам, причем вскоре последует продолжение. Якименко воспроизвела давно известные мифы о всемогуществе Ордена, который обвинялся в прислужничестве самым реакционным кругам буржуазии и международному сионизму. Я подтвердил прежнее сугубо негативное отношение к подобным утверждениям и попытался предотвратить выход в свет продолжения опуса. Рассказав о том зав. отделом печати 'Министерства, я передал свое краткое мнение с предложением запросить у редколлегии «Литгазеты» гранки подготовленного материала для «заключения о политической целесообразности ее публикации». Дипломат пенсионного возраста выслушал мои ар-1ументы с нескрываемым скептицизмом и ограничился обещанием подумать на сей счет. Конечно, он вряд ли что-либо предпринял, хотя аналогичных материалов, насколько известно, в нашей прессе не появлялось.

Зато подконтрольное КГБ издательство «Молодая гвардия» вскоре выпустило небольшой сборник под интригующим названием «За кулисами видимой власти* с предисловием и комментариями упоминавшегося ранее В.И. Старцева. В то время главный покровитель воинствующих русофилов Андропов отправился в мир иной, а его верный человек, возведенный в генералы армии Бобков, больше думал о сохранении прежнего положения при новом руководстве. Ничего принципиально нового книга ие содержала, продолжал гнуть прежнюю линию, и прошла незамеченной, несмотря на традиционно огромный тираж.

В середине 1985 г. я без сожаления оставил МИД, выйдя в отставку с почетной грамотой Верховного Совета РСФСР «за многолетнюю плодотворную дипломатическую работу и в связи с 60-летнем со дня рождения», что дало возможность полностью отдаться научной работе. Через год вышло продолжение работы о революционном движении России с освещением роли масонства в период мировой войны, критикующей взгляды Яковлева и Старцева1. Она получила благожелательные отзывы в печати и не вызвала возражений оппонентов.

Это случилось уже в начале правления СССР группы зауряд1 ных партийных чиновников, разбавленной единственным интеллектуалом в лице академика А.II. Яковлева, которые решительно повернули страну на путь демократизации и гласности. Более откровенно стали затрагиваться темы сионизма и масонства па взрыхленной учеными, публицистами и журналистами ночве новаторских подходов к недавнему и отдаленному прошлому. Сперва организационно сплотилась часть идеологов русофильства.

Их рупором было не без подачи КГБ историко-культурное объединение «Память», добивавшееся сохранения духовных цен-ностей, включая памятники старины, церковные сооружения и утварь, которые якобы намеревались порушить центральная и местные власти. Главным организатором и вдохновителем оказалась совершенно неизвестная дотоле личность, Д.Д. Васильев, выдававший себя за «журналиста и фотохудожника». Сплотив вокруг себя группу радикальных приверженцев православия, он развернул кипучую деятельность в столице и провинции, проводил многолюдные (‘ходки в клубах, выпускал записи своих выступлений, устраивал выставки, а однажды провел шествие около Манежа под лозунгами спасения отечественной культуры от уничтожения их «темными силами» в облике сионистов и масонов, стремящихся к порабощению «народа-богоносца». Манифестация напугала высоких чиновников, их лидеров принял тогдашний первый секретарь Московского горкома партии Б.Н. Ельцин, но отделался туманными обещаниями содействия, чему те безмерно обрадовались. Откуда же поступали немалые средства на подобные мероприятия? Возможно, с Лубянки, которой ничего не стоило бы прекратить такие действия.

В ответ шеф партийной пропаганды, секретарь ЦК КПСС А.И. Яковлев, еще выдававший сс^бя за верного ленинца, инспирировал в прессе кампанию по разоблачению установок «Памяти». Популярные газеты «Известия», «Комсомольская правда», «Советская культура», еженедельник «Огонек» в серии выступлений правильно критиковали националистов за несостоятельные утверждения и муссирование антисемитских версий, подрывающих интернационализм нашего общества, вопреки известным 'партийным решениям. Однако авторы материалов плохо знали особенности затрагиваемых проблем, изображали своих щютив-ников ничтожной кучкой авантюристов, иных даже просто уголовниками, при игнорировании реально существующих настроений немалой части интеллигенции, противостоявшей ее подавляющему большинству, которое склонялось к принятию духовных ценностей Запада и стояло за проведение в СССР кардинальных реформ на капиталистический лад. Замаливались очевидные связи ратоборцев с КГБ.