Пеп Гвардиола. На пике - Гильем Балаге

В потрясающей книге Перарнау «Путь чемпионов» Лауреано объясняет, как он ввел в обиход такое упражнение, как rondo (одна из форм «свинки в загоне», или, как его еще называют, Toros), которое несет в себе суть клубной философии и прививает детям стиль «Барселоны» даже в «Ла Масии» наших дней: «Никто, кроме нас, не практиковал это в Испании, это упражнение стало плодом многих и многих часов размышлений о футболе. Я начал с игры трех против двух. Я видел это так: двое из троих растягиваются по сторонам, и один всегда остается свободным. Я подумал, а почему бы не устроить четыре против двух? Или девять против трех?»

В «Барсе» в 1970-х годах работал английский тренер, Вик Бэкингем, который попросил президента Агусти Монталя закрыть академию и начать вкладывать деньги в приобретение состоявшихся профессионалов для первой команды. Однако, к счастью, Монталь ответил отказом, так что Лауреано Руис продолжил работать с идеей организации и развития уникального стиля игры и общей методологии в клубе.

Когда Йохан Кройф стал тренером «Барселоны» в 1988 году, он сказал: «Вот что мы собираемся делать: мяч будет нашей точкой отсчета, я хочу доминировать во владении мячом и хочу всегда выходить на поле за победой, что означает, что моим футболистам будет необходимо отвоевывать мяч, правильно им распоряжаться и не терять контроль», – для тех, кто работал в «Ла Масии», эти слова были не в новинку, ибо они слышали, как Лауреано Руис говорил нечто похожее шестнадцать лет назад. Несмотря на тот факт, что все большие клубы постоянно находятся под давлением необходимости побеждать и расставлять приоритеты так, чтобы краткосрочные цели всегда были важнее долгосрочных планов, эти слова Кройфа не оказались пустым звуком.

Имя Кройфа стало синонимом «тотального футбола», стиля, основы которого заложил тренер «Аякса» Ринус Михелс, тренировавший потом Йохана в «Барселоне». В этой системе игрок, покидающий свою позицию, заменяется другим, что позволяет команде сохранять первоначальную организационную структуру. В этой текучей системе ни один из футболистов не был сильно привязан к какой-либо конкретной роли; любой игрок мог беспрепятственно меняться ролями с другими, поочередно играя то форварда, то полузащитника, то защитника. Будучи игроком, Кройф мгновенно завоевал расположение фанатов, когда сказал европейской прессе, что предпочел «Барсу», а не «Реал Мадрид» потому, что никогда не смог бы играть за клуб, с которым ассоициируется испанский диктатор Франсиско Франко. Впоследствии он заработал себе еще больше очков, когда выбрал каталонское имя Хорди для своего новорожденного сына. В 1974 году, чтобы окончательно утвердиться в статусе кумира, Кройф помог клубу выиграть чемпионский титул впервые за четырнадцать лет, по ходу дела учинив исторический разгром мадридскому «Реалу» на «Бернабеу» со счетом 5:0. Этот матч до сих пор считается одним из лучших в летописях «Барселоны». Стоит ли говорить, что у него было достаточно авторитета и харизмы, чтобы добиться того, что возрождение его тотального футбольного видения произошло, когда он вернулся в клуб тренером в 1988 году?

«Самая большая проблема была в каталонском менталитете: когда ты делал что-нибудь новое и неизведанное, они всегда начинали сомневаться: они предпочтут подождать и посмотреть, как все будет работать», – говорит сегодня Йохан Кройф, который лучше многих понимает консервативное и пессимистическое мировоззрение каталонцев. Он также знал, что как только эти люди убедятся в его правоте (при помощи успехов и последовательной работы команды), они станут самыми преданными последователями его идей.

Кройф ввел упражнения на контроль мяча в «кровеносную систему» «Барсы». И с тех пор rondo стали не только методом, но и символом клубного стиля игры, выражавшегося в доминировании во владении мячом. Кройф смешал воедино несколько идей и концепций и преобразовал их в философию, семена которой были посажены в клубе, отчаянно искавшем свою футбольную идентичность. До тех пор первая команда «Барселоны» комфортно жила в мире оправданий и происков врагов, удовлетворенная ролью жертвы, которую она принимала, сталкиваясь с мадридским «Реалом» – в Каталонии он виделся людям клубом испанского истеблишмента.

Хави Эрнандес описывает барселонский стиль в его чистейшем виде: «Я пасую мяч и двигаюсь, или я пасую и остаюсь на месте. Я открываюсь, чтобы помогать тебе; я смотрю на тебя, останавливаюсь, поднимаю голову и снова смотрю, а главное, я открываю все поле. Тот, у кого находится мяч, диктует игру. Этот стиль вышел из школ Йохана Кройфа и Пепа Гвардиолы. Это и есть «Барса». Или, как сказал об этом Пеп Гвардиола на одной из пресс-конференций после очередной впечатляющей победы над «Реалом»: «У меня мяч, я пасую; у меня мяч – я снова пасую. У нас мяч – мы пасуем». На улицах Барселоны можно встретить людей в футболках с этим слоганом.

Для того чтобы владеть мячом, необходима хорошая техника, важно уметь быстро укрощать его и удобно подстраивать под себя (по словам Кройфа, разница между хорошим футболистом и плохим в том, насколько уверенно игрок контролирует мяч и куда он его отправляет первым касанием, обрабатывает ли его для своего удобства или сразу делает точную передачу партнеру). Для этого стиля нужны были игроки, которые смогли бы располагаться на лучших позициях для приема мяча, способные постоянно ассистировать партнерам, играть в одно касание с поднятой головой, искать вариант для передачи еще до получения мяча, чувствуя игру наперед. Но что более важно, эти футболисты должны были уметь понимать игру. Если у них были мозги, то Кройф мог донести до них не только как нужно играть, но почему нужно играть именно так. С того момента, как голландский тренер получил влияние на работу и методы в академии клуба, в процессе селекции молодых игроков произошел определяющий поворот.

«Почему мы стремимся открыть поле? – говорил Кройф. – Потому что если у нас есть мяч и мы открыты, сопернику труднее защищаться». Или: «Люди критиковали меня за то, что я играл с тремя защитниками, но эта критика на самом деле нелепа: то, что мы делали, было заполнением тех зон на поле, заполнения которых требовала игра. Если оппонент выходил на нас с двумя форвардами, что тогда было в порядке вещей, а в моей команде было четыре защитника, я понимал, что оборонцев слишком много, и одного перемещал в полузащиту». Или даже так: «Люди говорят, что розыгрыш углового у твоих ворот – очень опасная ситуация. Я полагаю, что решение этой проблемы таково: нельзя допускать, чтобы соперник получал право их разыгрывать». Здравый смысл чистой воды.