Ещё не Аюта - Владимир Осипцов

по его вине ныне полного слёз...

на этом закончив четвёртую главу...

Часть 1 — "Ещё не Аюта", Глава 5 — "Башибузук Яван"

Запись 12 — Глава 5-я, «Башибузук Яван»

«- Снова от меня ветер злых перемен Тебя уносит,Не оставив мне даже тени взамен,И он не спросит,Может быть, хочу улететь я с тобойЖелтой осенней листвой,Птицей за синей мечтой...»

(«Позови меня с собой»)

Татьяна Снежина

Дни Удаления

Сцена борьбы

Небесные реки

Отложенная примерка

Хозяйка своих слёз

У вашей принцессы едет крыша

Прощание

Превращение

Адын штука зэнсин

Под чужой личиной в чужих шароварах

Баня — это не только гигиена...

Строевая для дурных голов

Милосердие

Дни Удаления

Что бы ни случилось, но, для принцессы Мацуко дни траура были печальны по личным причинам, а вовсе не из-за сожаления о кончине двоюродного дедушки. Нет, конечно, как благовоспитанная родственница, она скорбела о нём наравне с близкими, но большая печаль её была о невозможности встречи с Тардешем!

А вроде бы день так хорошо начинался! Они с утра сыграли с драгонарием несколько партий в го и две в шахматы, в последней из которых гость неожиданно обыграл её с великим искусством, и она, предвкушая множество дней, свободных до свадьбы, уже строила планы, как вернее заманить его на очередную партию: можно попросить, например, обучить её тому приёму; или вот — сколько ведь других игр существует, о которых он и не слышал, взять — и обучить его этим играм... А вообще, она же волшебница, она удивит его своей магией! Но, все эти многообещавшие планы были разрушены полуночным гонцом, свалившимся без сил у двери отцовской опочивальни.

Девчонки, на верхних ярусах любовавшиеся постаревшей на три дня луной, утыканной точками флота Тардеша, поменявшего лик ночного светила, заметили нежданного гостя раньше стражи, больше обращавшей внимания на них, чем на обязанности, и первыми донесли о нём принцессе. Они же — недаром же дворцовые дамы — раньше отца рассказали ей, что гонец добирался сюда больше двух недель, по дорогам, запруженным войсками, а всё из-за того, что монахи не пожелали установить у себя в монастыре дальнеговорник, справедливо полагая его изделием Мары.

Отца больше всего напугала даже не смерть дяди-тёзки, хотя, конечно, и не обрадовала, а то, что она совпала по времени с покушением на дочь, придясь тоже на последнюю ночь старого года.

Это совпадение ещё больше стеснило свободу принцессы — мало того, что она была изолированная от мира Днями Удаления, так теперь ей на охрану выделили взвод гвардейцев, совершенно спутавших её привычный распорядок дней! А от жениха, которого надо вот сейчас, прямо на её глазах, отправить на плаху — не избавили! И что, спрашивается, было толку в этой охране, если главный виновник мог войти к ней в любое время?! Ануш повысили в звании до тюдзё, и обещали выслать с Даэны ещё суккуб под её начало, которые, как будут готовы, заменят гвардейцев-мужчин. Это пусть немного, но радовало. Сабуро в письме обещал поторопиться, успокаивал отца, беспокоившегося о нём, то же самое писала и старшая сестра — ни до одного из них «новогодние убийцы» не добрались... Сабуро прислал две тетради новых стихов для У-дайнагон.

А вот средняя сестра, призналась, что её посещал незваный гость с отравленным клинком, но она благополучно избежала безвременной кончины. («Благополучно» — так она написала отцу. В письме же сестрёнке, Вторая Принцесса призналась, что соблазнила убийцу, и держит его при себе, в качестве очередного, 229-го, мужа. Суккубы, которым Мацуко пересказала эту историю, преисполнились зелёной завистью, и, в течение, наверное, недели, высчитывали варианты, при которых было возможно соблазнить своего убийцу).

Отец на похоронах стоял мрачнее тучи, сплетники шептались, что голова Кирэюмэ слетит с плеч в любой момент, однако — и волоса с его головы не упало.