Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Завлит МХАТа Пётр Марков пытается Леонова защитить — что вполне объяснимо, ведь в его театре идет одна из пьес Леонова, но Марков оказался в явном меньшинстве.
Примерно так же реагировали собравшиеся и на пьесу «Волк».
«В пьесе “Волк” А.Гурвич, как и выступавший на диспуте Я.Эйдельман, не чувствует дыхания нашей жизни — как будто пьеса о советских людях написана в XIX веке, — сообщает „Литературная газета“ за 30 мая. — Мир героев пьесы замкнут в себе, оторван от окружающей действительности, не потому, что он показан в обстановке частной квартиры, а потому, что в этой частной квартире не бьется пульс советской жизни».
Под отчетом о диспуте, чтоб окончательно испортить настроение Леонову, была опубликована отдельная статья М.Бурского на ту же тему. В статье автор сетует, что в «Волке» слишком «…скучно трещат на сцене советские скворцы» — в том смысле, что если б шпион Лука Сандуков в пьесе был чуть поразговорчивее, то симпатии зрителей вообще оказались бы на его стороне: как тут не стать волком, когда такая тоска вокруг.
«Половчанские сады» бьет критик другой картой, обвинив весь ход пьесы в ходульности и фальшивости. «В чеховских спектаклях то, что за сценой, — пишет критик, — всегда встречалось с тем, что на сцене, образуя художественное единство. В половчанском саду эта встреча не состоялась. Сад этот — не вишневый».
Критик, к слову, показал здесь идеальный способ унизить вообще любое сочинение. С тем же успехом можно написать о чем угодно, утверждая, что ваша Анна — не Каренина, ваша дочка — не капитанская, а ваши души — не мертвые. И попробуй поспорь!
Неизвестно, как отпраздновал Леонов свое сорокалетие: семье явно было не до веселья. Ни одна советская газета никак не откликнулась на юбилей писателя. Полная тишина, как и не было никакого Леонова в литературе.
В мае избирают новый президиум Союза советских писателей — и Леонов туда даже не попадает. Там: Алексей Толстой, Фадеев, Федин, Шолохов, Катаев, Асеев, Вишневский, Герасимова, Корнейчук, Купала, Лебедев-Кумач, Мамашвили, Павленко, Соболев…
В июне, после тридцать шестого показа, «Половчанские сады» снимают из репертуара МХАТа. Немирович-Данченко разводит руками: «А что мы можем сделать?»
Всё идет к тому, что и пьесу «Волк» ожидает та же участь.
Ни одна книга Леонова не готовится к печати в этом году (и не выйдет). При том, что большинство коллег Леонова по писательскому ремеслу издаются и переиздаются много и активно. Достаточно сказать, что за вторую пятилетку по сравнению с 1933 годом в Советском Союзе выросли тиражи книг на 37 процентов.
Но великое счастье Леонова и его близких в том, что они еще не знали всего происходящего вокруг Леонида Максимовича, иначе было бы отчего сойти с ума.
Незадолго до награждения писателей председатель комиссии Политбюро по расследованию деятельности НКВД Андрей Андреевич Андреев направил Сталину письмо, в котором по результатам совместной работы с Лаврентием Берия были названы писатели, на которых в НКВД имелись «компрометирующие в той или иной степени материалы». Это — Алексей Толстой, Леонов, Катаев, Федин, Шкловский…
Сталин не дал хода этим компрометирующим материалам.
Но совсем недавно, 15 мая 1939 года, был арестован Исаак Бабель, и в последние майские дни, как раз в сорокалетие Леонова, он дает показания (или за него дают, а ему представляют на подпись готовый протокол) о существовании группы террористов-троцкистов, в которую помимо самого Бабеля входили Леонов, Катаев, Всеволод Иванов, Юрий Олеша, Владимир Лидин…
Один малый, на волосок, поворот истории, и не было бы никакого Леонова в том же мае.
В Переделкине пятнадцать владельцев писательских дач уже арестованы, и Бабель — последний из них. Понятно, как чувствовали себя оставшиеся: Пастернак, Чуковский, Всеволод Иванов, еще недавно проработанный и чудом миновавший ареста Афиногенов…
Леонов, естественно, не мог знать всего происходившего, но не почувствовать вновь сгущавшуюся тьму над головой было трудно.
И в это же, напомним, время, находившийся вдалеке от Советской России Владимир Набоков едко завидовал Леонову, у которого поставили сразу две пьесы два крупнейших театра страны. Знал бы он, кому завидовал…
Не выдержав, 3 июля Леонов просит жену, Татьяну Михайловну, сходить к Александру Фадееву, спросить у него: чего ждать, как быть? Фадеев, занимавший должность секретаря Союза писателей и в 1939 году введенный в ЦК КПСС, безусловно, был тогда самым влиятельным человеком в советской литературе. Дача его в Переделкино была неподалеку от леоновской, и до какого-то времени они поддерживали дружеские отношения, захаживали друг к другу в гости.
Почему пошла именно жена, понятно: Леонид Максимович никак не хотел компрометировать Фадеева своим приходом — все-таки Леонова прорабатывали на каждом углу.
Татьяна Михайловна вернулась огорошенная:
— Лёня… Дело плохо. Он даже меня не принял. Посмотрел со второго этажа и не спустился…
У Фадеева были гости. Непременный участник всех «проработочных кампаний» критик Владимир Ермилов выглянул из-за плеча Фадеева, увидел супругу Леонова и сразу исчез.
Этому Ермилову, к слову сказать, приписывают авторство фразы «маразм крепчал».
Крепчал, да.
Спасение снисходит неожиданно. 4 июля 1939 года одна из главных государственных газет — «Известия» (в ее издателях значился Президиум Верховного Совета СССР) публикует чуть ли не на половину полосы статью критика Марка Серебрянского «Леонид Леонов». Фактически — это запоздалое поздравление с юбилеем.
Недооценить факт публикации невозможно: достаточно сказать, что в «Известиях» в том году ни одной подобной статьи ни о ком из писателей не появилось.
Так товарищ Сталин передал дружеский привет Леонову. Ты вот, товарищ Леонов, убил Курилова, а мы тебя, товарищ Леонов, пока еще нет.
«Крупный советский писатель, автор “Барсуков”, “Соти”, “Скутаревского”, “Волка” Л.Леонов хорошо известен читательским кругам советской интеллигенции…» — поставленным поздравительным голосом выводит Серебрянский.
Характерен отбор произведений: «Необыкновенных рассказов о мужиках», «Вора», «Дорогу на Океан» и «Половчанских садов» Леонов, видимо, никогда не писал.
Далее Серебрянский описывает, чем так дорог Леонов советской власти.
«Его первый большой реалистический роман “Барсуки”, выдвинувший тогда совсем молодого писателя, почти юношу, в первые ряды советской литературы, был значительным произведением на тему о классовой борьбе в деревне в годы Гражданской войны, на тему о победе большевистских идей и практики над силами, враждебными революции…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Подельник эпохи: Леонид Леонов - Захар Прилепин - Биографии и Мемуары
- Александр Антонов. Страницы биографии. - Самошкин Васильевич - Биографии и Мемуары
- Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин - Биографии и Мемуары
- Шолохов. Незаконный - Прилепин Захар - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- Герой последнего боя - Иван Максимович Ваганов - Биографии и Мемуары / О войне
- Девочка, не умевшая ненавидеть. Мое детство в лагере смерти Освенцим - Лидия Максимович - Биографии и Мемуары / Публицистика
- «Ермак» во льдах - Степан Макаров - Биографии и Мемуары
- Я спорю с будущим - Лариса Толкач - Биографии и Мемуары
- НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино) - Дэвид Шеппард - Биографии и Мемуары