Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

нависла бы угроза попасть под удар мощной советской группировки, дислоцированной на Украине. Военно-политическая игра в англо-немецко-советском треугольнике к июню 1941 года достигла апогея.

В июне 1941 года Гитлер приступил к решающему этапу самой большой военно-политической игры в своей жизни – обмануть Сталина. В действительности эта сложнейшая игра шла тогда между двумя государственными аппаратами, а не между двумя политиками, как иногда упрощают те события некоторые современные историки. Нацистское руководство по целому ряду причин твердо решило, что следующим их шагом должно стать нападение на Советский Союз, с Британией они собирались разобраться затем. В начале июня 1941 года Гитлеру требовалось только одно – чтобы Сталин не поднял Красную Армию по тревоге. Фактор внезапности, игравший важную роль в каждой военной кампании вермахта, при нападении на СССР имел не просто огромную, но решающую роль, настолько серьезным противником для вермахта являлась Красная Армия. Эту сложнейшую в истории человечества игру нацисты выиграли, что привело к трагедии не только советский народ, но и всю Европу.

Почему Сталин не поднял Красную Армию по тревоге раньше? Причин тому немало. Многие из них понять совсем не сложно. В первую очередь нападать Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года было уже поздно. Гитлер начал кампанию против Франции 10 мая 1940 года, то есть ранней весной, чтобы успеть завершить ее до наступления зимы, когда воевать по правилам того времени считалось невозможным. Вторжение на западе весной 1940 года проходило на фронте протяженностью около 400 километров по отличным западноевропейским дорогам. Протяженность советско-германского фронта летом 1941 года составляла почти 3 тысячи километров, а дорог в Советском Союзе практически не было. Нет, если уж вторгаться на территорию СССР, то делать это требовалось совсем ранней весной. В апреле же 1941 года вермахт вынужден был начать кампанию на Балканах, куда отправили группировку в три четверти миллиона человек. Другая важная причина – уверенность советского руководства в том, что Германия не посмеет ввязаться в затяжную войну с СССР, не закончив до этого противостояние с Великобританией. Да, военные действия на суше против англичан летом 1941 года имели незначительный масштаб, но экономические затраты от столкновения с Британией на море и в воздухе были огромными, к тому же не прекращалась морская блокада Германии. За годы Второй мировой войны немецкая оборонная промышленность 40 % своих возможностей истратила на производство самолетов и только 8 % – на производство танков. Большая часть немецкой авиации и практически весь флот воевали на Западном фронте. Немецкой экономике за годы войны пришлось построить больше тысячи подводных лодок, чтобы вести с англичанами войну на море. Благодаря этим средствам они могли удвоить производство танков.

Советское руководство было абсолютно уверено в том, что блицкрига у нацистов в СССР не выйдет. Главными инструментами блицкрига являлись крупные бронетанковые соединения и сильная авиация. Ни у одной армии в мире на то время не было достаточно средств для борьбы с такими инструментами вермахта – кроме Красной Армии. В июне 1941 года в ее распоряжении были 29 механизированных корпусов и многочисленная авиация. Для сравнения: у французов в мае 1940 года имелась 1 танковая дивизия и слабый воздушный флот.

Советское руководство в этом вопросе оказалось правым, немецкий блицкриг в СССР закончился через полтора месяца, к началу августа 1941 года. Втягиваться в затяжную войну на огромном фронте с русскими, имея такие колоссальные экономические трудности, оставив в тылу опасную Британию, за спиной которой стояла еще более опасная Америка, казалось безумием. На этом военно-политическом фоне перед глазами Сталина начинает разыгрываться сначала балканская, а затем и ближневосточная постановка Гитлера. Что бы подумал в таких обстоятельствах любой здравомыслящий политик того времени? В этом месте геополитическая игра в англо-немецко-советском треугольнике становится поистине дьявольской, при этом карты начинает сдавать Адольф Гитлер.

Десятого мая 1941 года заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс бежит в Британию, лично пилотируя «Мессершмитт Ме-110». Это событие, пожалуй, одна из самых больших загадок британской истории, настоящая черная дыра, о которой англичане упорно молчат по сей день. Гесс летит в Шотландию, к своему «другу» герцогу Гамильтону, связанному родственными узами с домом Виндзоров. Он намерен договориться с англичанами о «мире», как шутят современные историки. Только вот в мае 1941 года советскому руководству было совершенно не до шуток. В Москве новости о полете Гесса в Шотландию вызвали шок. Самым худшим сценарием для СССР могло стать мирное соглашение между Великобританией и Германией. В сложившихся на то время обстоятельствах достижение такого соглашения было крайне реальным. Как с гордостью заявлял позднее Уинстон Черчилль: «…В начале 1940 года я был практически единственным британским политиком, не доверявшим Гитлеру». Иными словами, летом 1941 года в Британии, как и во Франции годом ранее, имелось немало политических сил, готовых договориться с нацистами, особенно если бы Германия крепко надавила на Британию. Начни вермахт крупномасштабное вторжение на британский Ближний Восток в июне 1941 года – где, когда и на каких условиях нужно было в таком случае вмешиваться в происходящее Советскому Союзу? Советское вмешательство требовало согласования действий с англичанами, но отношений между СССР и Великобританией на тот момент практически не существовало. Вермахт же всегда действовал молниеносно, и Красная Армия могла просто не успеть прийти англичанам на помощь. Имелись также серьезные сомнения касаемо настроений британских правящих кругов. Они скорее могли заключить с нацистами мир, чем сдать ближневосточную нефть, Индию и Суэцкий канал под охрану СССР. Все возвращалось к тому же вопросу о большевизме. Если бы Германия вторглась на британский Ближний Восток, то победу в англо-немецко-советском треугольнике одержал бы Сталин. Ведь, как и во Франции, многие правящие круги в Британии считали, что лучше Гитлер, чем Сталин. Черчилль был одним из немногих британских политиков, предпочитавших советского вождя. Очень смелое решение, но таких смелых политиков летом 1941 года в Британии было совсем немного.

Таких и многих других не менее серьезных размышлений во второй половине мая – первой половине июня 1941 года у советского руководства имелось предостаточно. Тем временем в Кремль одно за другим приходили донесения из разных источников с предупреждением о предстоящем немецком вторжении в СССР. Исторически самым цитируемым является донесение от советского разведчика Рихарда Зорге. Но куда более точным и значимым в действительности было письмо от британского премьер-министра Черчилля, предупреждавшего советское руководство о надвигающемся нацистском вторжении. Многие донесения были частью нацистской кампании по дезинформации, другие просто ошибались в сроках. Одна дата возможного вторжения за другой истекали, но ничего не происходило. Такого грандиозного разведывательного