Семь стихий мироздания - Ирина Крупеникова

Опомнившись, Юлька обратила взгляд на небо, где в лучах раскаленного солнца вспыхивали и моментально гасли бесформенные факелы — тела поверженных боевых птиц. Грег-Гор, описав неровный круг над вершиной, сшиб последнего представителя железной стаи, рефлекторно рванулся навстречу солнцу и вдруг стал падать вниз. Сопротивляясь одним крылом земному притяжению, он попытался перевалиться через пик, но сил не хватило. Черная чешуя мелькнула последний раз, и дракон скрылся за грядой.

Все стихло. Горную тишину нарушал теперь привычный здесь плеск воды в реке да стук переворачиваемых волной речных камней.

8

Приторный цветочный запах ворвался в легкие и моментально разметал невидимые путы, стягивающие мозг. Оливул приподнялся и, увидав рядом с собой Доная, поспешно предупредил:

— Ничего не предпринимай. Это Игра.

Синий князь, бормоча проклятия, сел. Вокруг растекался густой туман, сквозь который размытыми пятнами всплывали огромные листья диковинных растений.

— Ты помнишь, что произошло? — тихо спросил Бер-Росс.

— Смутно. Чьи-то зеленые глаза… и все, я потерялся. А ты?

— Я успел дать знак Грег-Гору.

— Чертов кланоид! Так и знал, нельзя им доверять!

— Не кипятись. Кланоид не при чем. Это стабильная Игра местного экзистора, и он, кажется, где-то рядом.

Стоило Оливулу и Донаю подняться на ноги, как молочная пелена чинно потекла прочь. Зашуршали и отползли к стенам гибкие ветви пахучих лиан, охранявшие пленников, и взгляду открылась похожая на галерею комната, стены, пол и потолок которой устилали ровные отшлифованные не хуже зеркал плиты из бурого камня. Единственным предметом обстановки здесь был узкий длинный стол, и во главе его в кресле с высокой спинкой восседал молодой человек в светлых меховых одеяниях. Под тенью широкой шапки с лисьим хвостом вместо плюмажа лицо просматривалось с трудом, но нельзя было не заметить идеальную правильность черт и исключительную гладкость кожи, что наводило на мысль о тщательно созданной маске. У ног колдуна, грациозно опираясь на витое украшение кресла, полулежала гибкая, как змея, женщина в черно-изумрудном обтягивающим тело платье. На смуглом продолговатом лице с выдающимся вперед подбородком блестели обворожительные зеленые очи.

Чародей и женщина рассматривали людей, обмениваясь репликами. Звуки до Доная и Оливула не доносились, но по мимике женщины и выразительными жестам человека в маске было ясно, что между ними пылает спор. Бер-Росс повел перед собой рукой и, как ожидал, нащупал невидимую преграду.

— Мы пленники, — тихо сказал он брату.

— А ты думал, нас на ужин пригласили? — поморщился Синий князь и, увидав, что колдун направляется к ним, скроил презрительную гримасу.

Молодой человек остановился в двух шагах от прозрачной стены и внимательно оглядел невольных гостей с ног до головы. Сейчас, вблизи, его лицо, взгляд, тонкая усмешка и изящная осанка казались идеальными во всех отношениях. Он являл собой того, о ком шепотом говорят — красавец. «Отличная маска», — отметил про себя Оливул.

— Мое имя Каллист Великолепный, — заговорил колдун. — Я повелеваю в этой стране землей, водой, небом, лесами и бездной. Мне не интересно знать, откуда именно пришли вы, но с вами был дракон, а он нужен мне здесь. Пусть всадник призовет его, и тогда я отпущу вас с миром.

Братья переглянулись.

«Ему донесли о полете дракона над лесом, и он, безусловно, слышал Игру в доме, — понял Белый князь. — Теперь он сделает все, чтобы заполучить Грег-Гора. Дракон — его последняя ступень к владению этим Миром…» Племя драконов зародилось в глубинах Темных Миров. Созданные мыслью внемиренцев Судьбы и вскормленные Стихиями легендарные существа были возведены в божественные выси и окутаны дьявольской тайной. Игры начинаются и заканчиваются, а подаренная образам жизнь остается навсегда. Племя Драконов — альянс родов, семей и гордых одиночек — стало отображением разноплановых помыслов их творцов. Он объединял Темные Миры, он выносил приговор новым Играм, он приветствовал смельчака, отважившегося отдать Силу Созидания Судьбе, или же низвергал его, не сумевшего допеть собственную партию в громогласном хоре. Откровением, хитростью или волей экзистор завоевывал признание дракона и возносился к вершине могущества…

Мимолетного взгляда было достаточно Донаю, чтобы заметить в глазах брата растерянность, граничащую со страхом. Причину сему он почувствовал, но довести до ума не потрудился и решительно взял инициативу в свои руки.

— Эй, Великолепный, как там тебя — Каллист, история о драконах и всадниках, наверное, очень увлекательна, но, извини, ты ошибся адресом. У нас тут свои людские дела, так что вряд ли мы тебе чем-то посодействуем.

Ви-Брук уверенно держал марку случайного прохожего, однако стратегически его спектакль был абсолютной ошибкой, и Белый князь, опомнившись, уже не успел ее предотвратить.

Колдун приподнял одну бровь и едва заметно усмехнулся. Не удостоив пленника ответом, он не спеша повернулся к нему спиной и чинно прошествовал к своему креслу, приостановившись где-то на полпути лишь на мгновение. Оливул ясно почувствовал промелькнувший рядом луч экзорного потока, направленный в Синего князя. Донай хрипло вскрикнул и, отчаянно хватая ртом воздух, упал на одно колено. Невидимая веревка сдавливала его горло. А Каллист с нескрываемым любопытством ожидал дальнейшего разворота событий.

Оливул метнулся к брату, закрыв собой от взгляда чародея. Не помогло. Донай из последних сил боролся с удушьем, и сознание его стремительно меркло. Бер-Росс гневно обернулся на Каллиста: «Он вынуждает играть, чтобы определить, кто всадник!» Выбора не оставалось. Рука Белого князя описала короткую дугу. Силы Созидания обрушились на коварную Игру подобно снежной лавине, в белом зареве утонула незримая стена, и без следа растворился образ убийственной удавки. Колдун содрогнулся. Восхищенная, привстала со своего места тонкая женщина. Донай, часто неровно дыша, ткнулся в грудь брата.

Каллист, только что стоящий в другом конце зала, вдруг возник перед пленниками.

— Значит, ты знаком с магией, — сказал он, в упор глядя на Белого князя. — Назови себя.

— Я Оливул Бер-Росс. Мой брат был дерзок. Прошу, прости его.

Ви-Брук поднял голову. Он не собирался извиняться, но Оливул считал иначе, и он безоговорочно принял его позицию. Впрочем, Каллист пропустил слова Белого князя мимо ушей.

— Ты всадник двуглавого дракона, — подытожил он.

— Ошибаешься. Я не всадник дракона, и мой брат — не всадник.

Чародей продолжал буравить Бер-Росса холодным взглядом. Он не видел лжи в его словах, но не видел и правды.

— Хорошо, — после долго раздумья произнес Каллист. — Тогда другой вопрос: ты знаешь, где дракон, не так ли?

— Не знаю, — совершенно откровенно ответил Оливул.

Заметно было, как колдун начинает колебаться. Открытость Белого князя его обезоруживала, и Донай даже пожалел, что затеял ссору. Но тут рядом появилась женщина с изумрудными глазами.

— Господин, седой человек — дракон, — прошипела она.

— Опять за свое? — нахмурился чародей. — Мне надоело выслушивать твои бредни, я предупреждал…

Он не договорил, потому что женщина протянула ему на ладони какой-то клубок. Братья невольно попятились, когда клубок зашевелился и превратился в трех крошечных ящерок.

— Они покажут его тебе, — произнесла ведьма сухим бесцветным голосом.

Человеческий глаз не в состоянии был уследить за ящерицами — так молниеносно они перемещались, и уже через секунду в руке чародея появилась живая трехмерная рамка. Истинную опасность данного действия Донай осознал, когда явственно ощутил страх Оливула, хотя на лице Белого князя ничто не отразилось. Каллист медленно поднес живой индикатор к Бер-Россу.

— Невероятно, — прошептал он, разглядывая пленника сквозь рамку, образованную тельцами ящерок. — Белый дракон!

— Ты находишься сейчас под впечатлением собственного воображения и слов этой дамы, — спокойно произнес Оливул. — Я маг, а не дракон.

Но Каллист его не слушал.

— Белый дракон! — глаза его загорались азартом. — Так это означает, что тот двуглавый, всего лишь твой…

— Брат, брат, брат, брат, — зарокотали ящерки.

Вот теперь Синий князь решил не церемониться. По залу прокатился громовой раскат. Экзорный потенциал пробил фон Темного Мира, и в руках Ви-Брука возник меч.

— Защищайся, ты, повелитель лисьих шкурок!

— Донай, нет! — крикнул Оливул, но поздно: клинок описал роковую дугу и навис над чародеем.

Ящерицы разбежались, блеснула молния, и маг в маске, раскинув полы плаща, взметнулся к потолку.