Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

их с треском вырывались из почвы и, взметнувшись вверх, бессильно обвисали. Те корни дерева, что опутывали Камень, тоже находились в непрестанном движении, и вдруг Камень дрогнул и зашевелился: его основание, нависавшее над головой у Босвелла, то приподнималось, то резко опускалось вниз, грозя придавить его своей тяжестью.

В самой глубине грота стояли Брекен и Ребекка, озаренные светом Заветного Камня, лучи которого окрашивали в белый цвет все, к чему они прикасались.

Стремясь в этот священный тайник, Босвелл надеялся осуществить свою давнишнюю мечту, отыскать Седьмую Книгу. И вот Заветный Камень перед ним, но где же Книга, где она спрятана? Он замер, вглядываясь в тени, отбрасываемые шевелящимися корнями, всматриваясь в дальний угол грота, где стояли Ребекка и Брекен.

Ребекка повернулась к нему, и по ее проникновенному взгляду Босвелл догадался, что его появление здесь не было для нее неожиданностью и что ей известны все его мысли. Надобность в словах отпала, да и разве им удалось бы услышать друг друга, когда вокруг стоит такой ужасный шум, все ходит ходуном и кажется, тот мир, в котором они жили, вот-вот распадется на части и рухнет и лишь они одни останутся в покое и неподвижности?

Они все смотрели друг на друга, и Ребекка догадалась, что он не может понять, где находится Книга. Она не произнесла ни слова, но взгляд ее словно говорил:

«Разве ты не знаешь? Ах, Босвелл, разве ты не знаешь этого?»

Брекен тоже повернулся к нему, и Босвелл увидел, какая невыразимая радость переполняет друга, а озарявший их с Ребеккой свет Заветного Камня сиял все ярче, и блики заиграли на меховой шубке Босвелла. «Книга здесь, она у тебя, она в тебе»,— думал Брекен, и Босвеллу не потребовались слова, чтобы все понять. Она в тебе, ты уже обрел ее.

Свет Заветного Камня озарил фигуру Босвелла целиком, и теперь мех его казался таким же белым, как у Брекена и Ребекки.

Опутанное корнями основание Камня, нависавшее у них над головами, раскачивалось все сильней, а бушевавший над Данктоном ураган вновь и вновь обрушивался на буковое дерево, под которым Комфри и Триффан молча молились в ожидании. Как долго смогут старые корни противиться натиску буйствующей среди ночной мглы бури?

Теперь и верхняя часть Камня пришла в движение. В земле вокруг его подножия образовалась щель, которая то расширялась, то сужалась в такт с раскачиванием дерева. Комфри почувствовал, как сильно дрожит под ним земля, и принялся читать молитву вслух.

Стоя в глубине грота, скрытого под оплетенным корнями Камнем, посреди порожденного любовью безмолвия, Брекен потянулся к Заветному Камню и взял его. И если давным-давно, когда Брекену впервые довелось прикоснуться к нему, сияние Камня померкло, то теперь свет, горевший так же ясно и ровно, как прежде, начал разливаться по телу Брекена, и глаза его, и каждая шерстинка начали светиться, а лучи уже заструились по лапе, лежавшей на плече Ребекки, и спустя несколько мгновений их обоих объяло белое зарево, зарево Заветного Камня, и в тишине, лежащей за пределами, которыми ограничены слова, Брекен с величайшей радостью передал Заветный Камень Босвеллу из Аффингтона.

Босвелл стоял, бережно держа в лапах Заветный Камень. Он увидел, что свет не покинул Брекена и Ребекку, искры его проникли в глубину души каждого из них и постепенно разгорались пламенем, таким же нежным и ясным, как связывавшая их друг с другом любовь. Основание Данктонского Камня раскачивалось все сильнее, то приподнимаясь, то опускаясь, и Босвелл видел их уже не так ясно, как прежде. Ему показалось, что они танцуют, купаясь в ласковых лучах любви, танцуют, припевая: «Ты обрел Книгу, ты обрел Книгу», а в это время возвышавшаяся над землей часть Камня зашаталась под толчками корней, накренилась в сторону Аффингтона, затем в противоположную и продолжала раскачиваться, но по мере того, как хватка корней старого дерева, обреченного на поражение в борьбе с бурей, постепенно слабела, Камень понемногу выпрямлялся, и его верхушка устремлялась все выше и выше в небо.

Но стоявший в подземном гроте Босвелл видел лишь сияющий белым светом Заветный Камень, в переливах которого отражались движения танцующих Брекена и Ребекки. Он почувствовал, как его заполняет радость, ему захотелось закружиться в танце вместе с ними, чувствуя, как отяжелевшее от старости тело вновь обретает легкость и легко скользит над землей. Ему захотелось отправиться с ними в дивные края, где ничто не будет тяготить его, ни искалеченная лапа, ни дряхлость, ни холод, ни ветер, под порывами которого раскачивался, постепенно выпрямляясь Камень, чье основание понемногу проваливалось в землю, нависая над ними все ниже и ниже.

Разве он утратил желание отыскать Седьмую Книгу? Ах, какое это имеет значение, что может сравниться с радостью, которую сулит этот дивный танец в лучах света? Он устремился навстречу сиянию, в глубинах которого стояли с безмятежным видом Брекен и Ребекка, и на него пахнуло теплом ее улыбки, он встретился с ней взглядом и увидел, какой любовью, какой верой в него полны ее глаза. До него донеслись их голоса, они не то проговорили, не то пропели: «Нет, нет, еще не время, милый, вернись назад, ведь тебе вверен Седьмой Заветный Камень. Мы передаем тебе Книгу, милый, ненаглядный Босвелл, ведь ты так преданно и нежно любил нас. Книга твоя, Босвелл, и тебе придется написать ее, великую Книгу Безмолвия, последнюю, утраченную некогда Книгу, ибо описанные в ней события являются частью твоей жизни, ты ее автор, создатель и хранитель, а Заветный Камень поможет тебе справиться с этой задачей, милый Босвелл, Белый Крот из Аффингтона».

Босвелл протянул вперед лапу, желая прикоснуться к своим друзьям. Ему хотелось присоединиться к ним, вместо того чтобы взваливать на себя это бремя, ведь он — ничто в сравнении с тем светом, который они излучают, и в сравнении с Камнем.

— Помогите мне! — крикнул он.— Помогите!

И тогда сияние, исходившее от Заветного Камня, распространилось по всему его телу, и, когда глаза его просияли дивным светом, он обрел в себе силы, чтобы наконец оторваться от объятых заревом Брекена и Ребекки и повернуться лицом к заполненному холодом и ветрами миру, вновь ощутив всю тяжесть своего дряхлеющего тела, зная, что в душе навеки сохранится их любовь и он напишет великую Книгу Безмолвия. Последнюю, утраченную Книгу.

Нависшее над его головой основание Камня опускалось все ниже и ниже, как и часть, находившаяся над Брекеном и Ребеккой, все тяжелей наваливаясь на корни, которые с треском лопались, и Босвелл, крепко