Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина

за супругой, которая вот уже, сколько времени мяла в руках отрез багряного шёлка, невидящим взглядом уставившись на свои пальцы.

–Злата, не обращай внимания и уж тем более не смей расстраиваться, – склонившись к уху жены, прошептала Добролюбов.

–Что? – растерянно переспросила Баба Яга и, вдруг осознав, о чём говорил княжич, вскинула голову и с удивлением вопросила. – Откуда узнал?!

–Кто-то не очень таился, а слух у меня получше многих, – пояснил он, внимательно вглядываясь в ёжкины очи. – Не обращай внимания, – снова повторил Зареслав.

–Да как уж тут не обращать!? – чуть вспылила Златослава.

–Очень просто, – с мягкой улыбкой произнёс княжич и коснулся её виска коротким поцелуем, – собака лает, ветер уносит.

–Зар! Зареслав! – раздался вдруг громкий окрик за спиной.

И Ёжка, и Змей обернулись на крик одновременно, чтобы узреть, как через толпу прокладывает себе путь локтями царевич Юрий. На лице брата Злата углядела лёгкую тень беспокойства, что заставила встревожиться и её. Ещё после случайно подслушанного разговора горожан, праздничная ярмарка потеряла добрую часть своего очарования, а уж после появления нахмуренного Юрши, настроение и вовсе где-то затерялось и появилось острое желание вернуться в отцовский терем, а ещё лучше в ставшую такой родной Избушку-на-Курьих-Ножках. Ягушенское чутьё Златку не подвело, стоило только брату добраться до них и открыть рот, как стало ясно, случились очередные неприятности.

–Зареслав, тебе отец велел передать, что Руслан гостя встречает, – отдышавшись, туманно изрёк царевич Юрий. – Ещё просил сказать, что Яков с отрядом своим тоже гостя дорогого отправился встречать, чтобы не заплутал он ненароком.

–Бажен и Огнеслав тоже к встрече готовятся, может, знаешь? – спокойно поинтересовался Змей Лиходольский, в очередной раз легонько подбросив Василису и осторожно передав её в руки Златы.

Ответить царевич не успел, потому как малышка, не пожелавшая расставаться с Зареславом, огласила торг таким протестующим криком, что на него не обернулись разве что глухие древние старики. Василиска же утихомириться не желала, выпустив из пальчиков пряник, протянула ручонки к Змею и потребовала:

–Па-па, на-а-а!

–Ты же моя радость! – просиял Добролюбов, сперва опешив от осознания, что малышка его папой назвала. – Ну-ка, ещё раз!

–Па-а-па! – сурово сдвину бровки, выдала девочка и ещё требовательней потянулась к мужчине.

На мгновение Змей совершенно забыл обо всём, почти выхватил из Ёжкиных рук дочь, расцеловал маленькую капризницу в обе щёчки и со всей осторожностью обнял. У Ягуси от переизбытка чувств даже в носу защипало, а тут ещё и Змей одну руку освободил, жену к себе под бок притянул и шепнул восторженно, склонившись к её уху:

–Она меня папой назвала!

–Ещё бы, – стараясь выглядеть как можно непринужденнее, Ягуся насмешливо фыркнула и чуть громче, чем надо произнесла. – Кто её столько времени этому слову учил? Не напомнишь? Ты с батюшкой соперничаешь, что ли? Этот всё «дедой» его называть просит. Ребёнок только-только слово «мама» научился говорить, а вы уже тут как тут!

–Не ворчи, душа моя, – светло улыбнулся Зареслав, поцеловал поочередно дочь и жену, а потом снова возвратил Василису на руки Златке.

Завидев улыбку Лиходольского княжича, несколько молоденьких девиц-красавиц одновременно испустили восторженный вздох, который вызвал в душе Бабы Яги небывалое возмущение. Вот ещё вертячки всякие на её мужа будут так бесстыже глазеть, да вздыхать!

–Не ревнуй, – снова склонившись к ушку Ёжки, прошептал Добролюбов и нехотя высвободил её из своих объятий. – Присмотри за ними! – обернувшись к улыбающемуся от уха до уха Юрше, сурово потребовал Змей и с изрядной долей злорадства проговорил. – Пожалуй, и мне бы гостя нашего дорогого не мешало бы встретить. Пойду я.

–Я буду тебя очень-очень ждать! – выпалила Златослава, не зная, что же такого напутственного можно сказать мужу в толпе посторонних.

–Я быстро вернусь, – пообещал Зареслав и, развернувшись спиной, быстро зашагал к царскому терему.

Проводив мужнину спину взглядом, Бабка Ёжка невольно грустно вздохнула и обратила свой взор на брата. Царевич Юрий с явным интересом разглядывал лотки и прилавки, явно в уме прикидывая, оплатил, не оплатил тот или иной торговец пошлину.

–Юр, а может, и мы пойдём? – робко спросила Яга, намекая на отчий дом, но, особо не надеясь, попасть туда в ближайшее время.

–Злат, ты чего ж с ярмарки так рано уйти собралась?! – наиграно удивлённо спросил брат и, широко улыбнувшись, заявил. – Ну, уж нет! Мила тебе что-то вон в той лавке показать хотела.

Баба Яга вздохнула, поудобней уместила на руках тихую от обиды на весь белый свет Василису и, подхваченная Юршей под локоток, направилась в сторону указанной лавки. Пришлось смириться, что на ярмарке ей предстоит ещё немного помелькать перед людскими глазами.

–Видела? Видела, как он её обнял, а? Вот это любовь! А ты говоришь, что врут всё! – зацепился Ёжкин слух за разговор двух совсем ещё молоденьких девчонок у лотка со сластями.

–Ну, слухи ходят…, – попыталась оправдаться другая.

–А ты ходишь, сплетни собираешь! – перебила её подружка, словно уличив каком-то непотребстве.

–Да, я…, – оправдания девчонки Злата к своей досаде не услышала, а хотелось.

Юрий, не замечая шепотки вокруг, вёл сестру в нужном направлении, и, останавливаться, не достигнув цели, не желал. Яга снова вздохнула и передёрнула плечами. Казалось ей, что все на торгу смотрят лишь на неё, только и обсуждая их с княжичем Лиходольским личную жизнь. Было неуютно и как-то гадко на душе, но девушка старалась не показывать виду.

–Злата, ну наконец-то! – навстречу им из торговой лавки выбежала раскрасневшаяся Миланья и настойчиво увлекла вместе с собою назад в лавку Златославу. – Тут столько диковинок! Вон посмотри!

Княжна позволила излишне деятельной родственнице и потакающему ей во всём Юрию завести себя в просторную лавку заморского купца и, перебивая друг друга, рассказывать и показывать чудные товары привезённый из далёких и таких чужих земель. Чтобы не обидеть родных, Ягуся в меру восторгалась диковинкам, примеряла поднесённые чересчур любезным, даже скорее лебезящим, купцом украшения. И только, когда широко улыбаясь, купец преподнёс на алой бархатной подушечке венец дивной красоты из серебра и морского жемчуга, Баба Яга наотрез отказалась его примерять, порадовавшись на миг, что может сослаться на то, что уставшая Василиска заснула у неё прямо на руках и девушка не хочет её тревожить.

–О пресветлая, луноликая госпожа! – воздев руки к потолку, нараспев произнёс купец. – Не обижайте скромного торговца, примерьте сей венец, который столь великолепно подходит вашей красоте! Стоило мне только увидеть вас, как я понял, что этим венцом может владеть лишь, столь ослепительная красавица.

–Злат, ну примерь! – резвой козочкой подскочила к мужниной сестре Миланья, горящими глазами рассматривая украшение. – Ведь и впрямь красота какая!

–Вот и примерь сама, раз он тебе так понравился! – не очень дружелюбно буркнула Ёжка, бочком-бочком пробираясь к выходу из лавки.

На Бабу Ягу вмиг стали давить стены, воздух показался каким-то тягучим и