Берлинский дневник (1940-1945) - Мария Васильчикова

Погода переменилась, опять идет сильный дождь и даже шел снег. Мы ездили на велосипедах в церковь, а остальное время сидели дома. Потом приехал Геза Пеячевич - навестить Сизи Вильчек и обсудить планы на будущее. Он достал паспорта для жены и детей и везет их в Швейцарию. Он хочет, чтобы Сизи поехала с ними, но она плачет и отказывается ехать.

Я разговаривала с главным врачом Камберлендского госпиталя, что в замке. Но он может принять меня на работу только в том случае, если я буду уволена из люфтваффе начальником медицинской службы авиационного округа в Бад Ишле, так как здесь все госпитали подведомственны армии. Мы решили поехать туда втроем. Если мне удастся это сделать, то я на несколько дней съезжу с Гезой и Сизи в Моосхам, где у Вильчеков замок, в котором они собираются отсидеться до конца войны. После этого я вернусь сюда на работу. Хотя Сизи и слышать не хочет о том, чтобы ехать в Швейцарию, она согласилась навестить своих родителей. Возможно, у нее не будет другого случая поехать туда на автомобиле, а в Моосхаме ее по крайней мере накормят. Что же касается Ситы Вреде, то она решила игнорировать все приказы и пойти работать в здешний госпиталь.

В тот день в Казерте, после тайных переговоров, продолжавшихся несколько месяцев, обергруппенфюрер СС Карл Вольф, командующий всеми германскими вооруженными силами в Италии, сдался союзникам со всеми подчиненными ему войсками.

Моосхам. Понедельник, 30 апреля.

Отправилась в дорогу под проливным дождем. Я опять нагрузилась множеством ненужного багажа на тот случай, если мне ничего не удастся добиться в Бад Ишле и придется все-таки ехать в Шварцах-Санкт-Файт.

В Бад Ишле я лишь с большим трудом отыскала начальника медицинской службы авиационного округа, который уже отправился ужинать с группой офицеров-сослуживцев. К счастью, я была в униформе, и он провел меня к себе в кабинет. Я обрисовала ему положение в Шварцах-Санкт-Файте, после чего он выдал мне справку, освобождающую меня от обязательств по отношению к люфтваффе, что означало, что теперь я могу поступить на работу в любой госпиталь по своему выбору. Он этим сразу меня очаровал.

Теперь мы все могли отправиться дальше в Моосхам. Колонну возглавлял Геза Пеячевич с Али, Сизи Вильчек и мной. За ним ехала Стефф Адамович со всеми детьми. Третий автомобиль, принадлежащий Якобу Эльцу, вел Капестан. Все машины были нагружены самым разнообразным багажом, включая мешки с мукой и рисом и банками консервов, захваченные с собой в разных местах во время исхода клана Пеячевичей/Адамовичей из Венгрии - и чудом уцелевшие.

Проезжая через Бад Аусзее, мы наткнулись на Дики Эльца. Это был приятный сюрприз, но он выглядел несчастным и растерянным; его единственное желание, сказал он, - вернуться к себе домой на Балканы!

Мы ехали вполне благополучно, как вдруг Капестан пропал. Мы ждали, ждали и наконец вылезли размяться. Он появился снова, и мы поехали дальше. Через шесть километров Сизи отчаянно вскрикнула: она оставила на обочине, где мы останавливались, свою сумочку со всеми документами и коробку с фамильным достоянием Вильчеков. Стефф развернулась и повезла ее обратно. Вернувшись на то место, где мы отдыхали, они обнаружили коробку, но не нашли сумочки. Проехав еще немного, они нагнали двух женщин на велосипедах. На руле одного из велосипедов болталась сумочка Сизи. Последовала неприятная стычка: женщина непременно хотела отвезти сумочку в полицию. Но в конце концов она смягчилась, и вскоре мы снова двинулись в нужном направлении.

За Радштадтом высится перевал Тауэрнпасс. Здесь шел густой снег, и наша машина застряла. Сизи и я стали ее толкать - не очень-то удобно делать это в легкой униформе в четыре часа утра. Внезапно из-за поворота появилась пара лошадей, запряженных в телегу, на которой восседала Мели Кевенхюллер, окруженная узлами, - карикатура на беженку. Верная своему слову, она доехала сюда таким образом от самой Вены и направлялась теперь в Хох-Остервиц - свой фамильный замок в Каринтии. В конце концов мы все преодолели перевал и спустились вниз по склону, достигнув Моосхама в пять часов утра.

Замок Моосхам оказался средневековой крепостью, стены которой охватывают целую деревню. Первое впечатление, что это-то и есть край света. Мы разбудили Рене Вильчек, жену Ханзи, которая поспешно принялась все организовывать. Мы с Сизи спим вместе в большой кровати. Завтра осмотримся и подумаем, что делать дальше...

В тот день, 30 апреля, Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством в своем берлинском бункере.

Заметка Мисси, написанная в сентябре 1945 года: Через несколько дней Сизи Вильчек и я вернулись в Гмун-ден, где нас обеих взяли на работу в госпиталь Камберленд по ту сторону нашего парка. Но гигиенические условия там были такие чудовищные, что мы почти немедленно серьезно заболели скарлатиной, заразившись, должно быть, в процессе избавления от вшей бесчисленных солдат, поступавших с Востока, что усугублялось нашим недоеданием и полной истощенностью.

Пока мы болели, до Гмундена дошла американская третья армия. Этим война для нас закончилась.

В течение всего последующего периода, само собой разумеется, я никаких записей не вела. Борьба за элементарное физическое выживание посреди хаоса и полного распада во всей Германии и Австрии в первые послевоенные месяцы поглощала все остававшиеся у нас запасы энергии и нервов, и ни на что другое не хватало сил. Лично меня, правда, поддерживала еще и необходимость во что бы то ни стало восстановить контакт с разбросанными по свету членами семьи, о судьбе которых я абсолютно ничего не знала, и которые, как я понимала, должно быть, тревожатся за меня так же сильно, как я тревожусь за них.

Американская 3-я армия генерала Паттона достигла Гмундена 4 мая, а на следующий день все немецкие войска в Баварии капитулировали. Четыре дня спустя, 8 мая, война в Европе формально закончилась. Сизи Вильчек (ныне графиня Теза Андраши) так описала этот период, отсутствующий в дневнике Мисси:

"Однажды к Кенигин-вилле подъехал американский джип с тремя офицерами. Поскольку ни управляющий имением, г-н Штракке, ни экономка фройляйн Шнайдер не говорили по-английски, то в качестве переводчицы была вызвана Мисси, работавшая в госпитале Камберленд по ту сторону парка. Оба офицера явно тут же заинтересовались Мисси и под предлогом, что русские продвигаются вперед и они хотят защитить ее от них, стали уговаривать ее уехать вместе с ними. Она отказалась, заявив, что не оставит меня одну; договорились, что они вернутся через несколько дней. Пока же они запретили нам покидать дом. Через два дня они появились вновь и снова стали уговаривать теперь уже нас обеих уехать с ними. Мы отказались. После чего они снова запретили нам выходить из дома, сказав, что в противном случае нас застрелят. На этот раз мы догадались, что разговор о приближающихся русских - это чушь и что на уме у них что-то совсем другое. К счастью, мы никогда их больше не видели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});