100 знаменитых символов советской эпохи - Андрей Хорошевский

Олимпиада-80

Что же это было на самом деле? Великолепное спортивное действо, объединившее спортсменов со всех пяти континентов? Стремление показать всему миру, что Советский Союз впереди планеты всей не только в космосе и балете, но и в спорте? Праздник на фоне слёз по поводу смерти Владимира Высоцкого, самого народного барда Советского Союза? Грандиозная операция спецслужб во главе со всемогущим КГБ, с целью хоть как-то поправить изрядно испорченный имидж страны? Попытка системы любым способом растянуть агонию и отодвинуть хотя бы на время неминуемый крах?..

В 1970 году в Амстердаме состоялась очередная сессия МОК (Международного Олимпийского комитета), на которой решался вопрос о столице летних Олимпийских игр 1976 года. Москва считалась одним из наиболее реальных претендентов на проведение игр, но в итоге столице СССР предпочли Монреаль. Страна-хозяйка следующих, XXII Олимпийских игр должна была определиться в октябре 1974 года, на сессии МОК в Вене.

Советская пропагандистская машина поработала на славу. Ещё в январе 1974 года был организован оргкомитет «Олимпиада-80». «Советский спорт», главная спортивная газета СССР, ежедневно публиковала письма читателей, поддерживающих идею проведения Олимпиады в Москве. Активная кампания велась и в иностранной прессе.

За неделю до выборов олимпийской столицы в Москву приехал вице-президент МОК, князь Лихтенштейна Франц-Иосиф II. Понятное дело, в другой ситуации визит европейского монарха, не испытывающего большой любви к Советскому Союзу, просто не состоялся бы, но тогда власть готова была на всё, чтобы заполучить Олимпиаду. Франца-Иосифа встречали по высшему разряду, со всеми почестями. И усилия не прошли даром — после прилёта в Цюрих вице-президент МОК на пресс-конференции заявил, что Москва выглядит гораздо предпочтительнее, чем Лос-Анджелес — главный соперник «белокаменной» в борьбе за Игры. Это означало, что Москва имеет все шансы принять у себя XXII Олимпийские игры. К тому же у Москвы был ещё один плюс — зимние Олимпийские игры 1980 года должны были пройти в США, в Лейк-Плэсиде, а в последний раз МОК отдавал право одной стране провести две Олимпиады в один год в далёком 1936 году. За несколько дней до выборов член исполкома МОК барон Эрих фон Френкель в телеграмме поздравил председателя Моссовета Промыслова с избранием Москвы в качестве столицы летней Олимпиады-80. Фактически выборы в Вене превратились в формальность. Конечно, если смотреть только на спортивные успехи, то Советский Союз, без всяких сомнений, давно заслужил право принять у себя Олимпийские игры. Хотя уже тогда раздавались голоса против кандидатуры Москвы: мол, негоже отдавать главный спортивный праздник на откуп коммунистическому режиму. Но эти редкие в то время голоса потонули во всеобщем одобрении.

Эти игры действительно могли стать одними из лучших в истории современного олимпийского движения. Могли, но не стали… Опять своё «веское» слово сказали политики. Вообще, начиная с 1936 года проще пересчитать Олимпиады, которые не сопровождались бы политическими скандалами. В 1936-м в Берлине Гитлер и его приверженцы пытались превратить игры в демонстрацию превосходства арийской расы над всем остальным миром. Затем две Олимпиады не состоялись из-за Второй мировой войны. В 1956 году в Мельбурне и в 1968-м в Мехико советским спортсменам пришлось на себе почувствовать возмущение по поводу ввода войск в Венгрию и Чехословакию. Олимпийские игры 1972 года в Мюнхене были омрачены террористическим актом палестинской группировки «Чёрный сентябрь», взявшей в заложники членов команды Израиля. Даже в спокойной и почти нейтральной Канаде не обошлось без скандала — в 1976 году в Монреаль не приехали 32 национальных команды, протестовавших по политическим причинам.

Мы не знаем, какой была бы Олимпиада в Москве, если бы она состоялась не в 1980-м, а на четыре года раньше. И тогда отношения между двумя «супердержавами» были, мягко, говоря, прохладными. Американцы, конечно, не были в восторге от того, что Олимпиада была отдана Советскому Союзу. Но для того чтобы бойкотировать такое событие, как Олимпийские игры, нужен очень серьёзный повод. В 1976-м такого повода не было. А вот в 1980-м отношения между СССР и США накалились до предела. «Цепная реакция» началась после того, как американцы разместили в Западной Европе свои ракеты, которые меньше чем за десять минут могли долететь до крупных городов в европейской части СССР. После этого в Афганистан вошёл «ограниченный контингент» советских войск.

Соединённые Штаты отреагировали мгновенно. 4 января 1980 года, через несколько дней после ввода войск в Афганистан, президент США Джимми Картер в своём телеобращении заявил о бойкоте Олимпиады в Москве и призвал другие страны «свободного мира» присоединиться к бойкоту. Этот призыв, к сожалению, был услышан: Олимпиаду бойкотировали ФРГ, Япония и другие страны. Всего о бойкоте Олимпийских игр в Москве объявили более 40 государств. Правительства Великобритании, Франции и Италии также запретили своим гражданам принимать участие в «советской Олимпиаде», однако национальные олимпийские комитеты этих стран, несмотря на это, всё же решились направить спортсменов на игры в Москву, во многом благодаря усилиям Хуана Антонио Самаранча, который во время Московской Олимпиады был избран президентом МОК. Однако англичане, французы и итальянцы выступали не под своими национальными флагами, а под общим олимпийским.

Заявление президента Картера могло ударить не только по спортсменам из капиталистических стран, но и по атлетам из стран-участниц Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), которые в феврале 1980 года должны были участвовать в зимней Олимпиаде в Лейк-Плэсиде. Уже тогда существовала угроза, что страны соцлагеря могут «нанести ответный удар», ответить бойкотом на бойкот. Но Советский Союз и страны СЭВ, к счастью, не решились проигнорировать игры в Лейк-Плэсиде, видимо, надеясь, что бойкот будет отменён. Кстати, американцы тоже пытались спасти Олимпиаду. На 82-й сессии МОК, проходившей во время Олимпиады в Лейк-Плэсиде, руководители Олимпийского комитета США выступили с предложением об отсрочке игр или перенесении их в другое место. Однако МОК на это не пошёл, и решение о проведении Олимпиады в Москве в назначенные сроки осталось в силе.

Подготовка к Играм шла с огромным размахом, доселе невиданным в истории олимпийского движения. Специально к началу Олимпиады были построены и сданы в эксплуатацию 78 различных объектов. Некоторые решения в архитектурном плане были действительно революционными. Чего стоит хотя бы дворец спорта «Олимпийский», крыша которого без единой опоры накрывала площадь, равную четырём футбольным полям. В Крылатском были построены гребной канал, поля для стрельбы из лука, великолепный велотрек и велотрасса для шоссейных гонок. А открытый за месяц до Олимпиады спорткомплекс «Измайлово» стал крупнейшим на тот момент в Европе. Не обошлось и без курьёзов, традиционных для «советского строительного аврала». Например, при возведении нового телевизионного аппаратно-студийного комплекса «Останкино-Олимпийский» строители оставили в фундаменте… новенький бульдозер. При строительстве стен того же комплекса главный прораб неправильно определил, где север, а где юг, и в результате новое здание оказалось развёрнутым «спиной» к основному Останкинскому телецентру и проспекту Академика Королёва.

Весьма основательная работа велась и на другом, «невидимом» фронте. В Москве и других олимпийских городах проводились грандиозные облавы по выявлению тех, кто, как поётся в известной песне, «кое-где у нас порой честно жить не хочет». В стране победившего социализма не должно быть таких антисоциальных явлений, как нищие, бездомные, проститутки и политически неблагонадёжные элементы. И действительно, иностранцы не увидели их в Москве. И не могли увидеть. Любого, кто вызывал малейшие подозрения, забирали в отделение, а затем вывозили в соседние с Москвой области, за так называемый «101-й километр». Перед Олимпиадой в здании Министерства внутренних дел состоялось весьма интересное и показательное «совещание» — по приказу министра Щёлокова собрали всех крупных «авторитетов» воровского мира Москвы. Говорят, что министр лично предупредил «лихих ребят», что если в столице во время Олимпиады случится хоть одна кража, то их всех пересажают, и очень надолго. «Потом, когда это всё закончится, можете оторваться по полной программе», — добавил главный милиционер Советского Союза, в обязанности которого входило охранять имущество и покой советских граждан…

На какое-то время Москва превратилась в образцово-показательный город «европейского типа». Чуть ли не на каждом перекрёстке стоял постовой, который строго напоминал москвичам, что переходить дорогу нужно только на зелёный свет или по подземным переходам. А что творилось в магазинах! Эти три олимпийские недели стали поистине «эпохальными» в истории советской торговли. Приходя в знакомые торговые точки, москвичи и редкие гости столицы (в Москве действовал жесточайший паспортный режим, попасть в город можно было только по командировочным удостоверениям, которые выдавали в исключительных случаях) испытывали своеобразный «потребительский шок». Чешское и финское пиво, десятки сортов сыра вместо одного «универсального» сырка «Дружба», колбаса с загадочным названием «салями», запечатанная в невиданную доселе вакуумную упаковку, «Пепси-кола», «Фанта», импортные сигареты — на короткое время обычный советский покупатель мог свободно и практически без очередей купить то, что раньше было доступно только избранным в спецраспределителях.