Буря в Кловерфилде - Светлана Алимова

там довольно паршиво. И там я чувствую колдовство Мавис. Думаю, нижнюю часть создала она.

— Но зачем? Если есть верхняя?

— Не знаю. Меня куда больше интересует другой вопрос: какого черта я после смерти попала не сюда, а в ад? Я честно молилась Эйв, оставляла ей подношения, но все равно угодила туда! Как и Кхира. А вот Мавис с нами не было. Она призвала нас отсюда, превратила в двух чудовищ и пригрозила, что если мы не будем служить ей, то она отправит нас обратно.

Беата покачала головой.

— Богиня Эйв была уничтожена демоном еще до того, как вы познакомились с Мавис. Она была ее единственной жрицей. Все ваши молитвы и подношения уходили в пустоту. Так что крепость была создана Эйв для Мавис… что довольно странно.

— Почему?

Беата задумалась. Эйв погибла по вине своей жрицы: когда Беата бросила, что Мавис скормила ту демону, Мавис не оскорбилась и не высмеяла ее, а поразилась тому, что Беате это известно. Эйв была слаба и пала жертвой предательства, но созданный ею островок спокойствия, света и тепла продолжал существовать в загробном мире. Но странно со стороны Мавис было рассчитывать на попадание сюда после убийства своей богини.

Но тут ее озарило.

— А сама Мавис может войти в верхнюю часть?

Лавена замерла, а потом дико расхохоталась.

— Нет! Если ей что-то оттуда нужно она посылает туда Кхиру! А сама вечно торчит либо снизу, либо во внутреннем дворе! Мы войти можем, а она — нет! Вот почему она так бесится! Но терпит нас обеих!

Беата кивнула.

И вот зачем Мавис создала свое подобие крепости Эйв: она понимала, что на милость погибшей богини рассчитывать не приходилось, и не верила в нее. Кхира и Лавена об этом не знали и молились искренне, поэтому древо жизни их пропускало, как настоящих жриц. Но они не были связаны с ним и угодили в ад: то ли нарушили бесчисленные правила религии Безымянного бога, отнявшего континент у Калунны, то ли просто были похищены демонами.

— Ладно, я так понимаю, ты пришла убить Мавис и Кхиру? — спросила Лавена, отсмеявшись. — Я тебе помогу, если расколдуешь меня и снимешь эти отвратительные кандалы. Они мне в ноги впиваются.

Беата обошла ее и увидела на тощих лапках Лавены полупрозрачные темные цепи.

— Откуда они?

— Мавис наложила, кто же еще? Я не могу далеко улетать из крепости. Хотя и не пыталась: здесь безопасно и никто не пытает, — Лавена поежилась. — Убери это, верни мне нормальный облик, уничтожь их обеих, и мы прекрасно договоримся.

Беата испытала прилив отвращения.

— Я понимаю за что ты ненавидишь Мавис, но Кхира — твоя давняя знакомая и член вашего ковена, а ты вновь предлагаешь ее убить. У тебя хоть капля совести есть?

— Была, когда Кловерфилд был еще маленькой деревушкой, а я — ученицей Мавис. Одной из семи. Тогда у меня даже подруги были. И две младших сестры, которых я привела учиться колдовству у великой ведьмы, обещавшей нам жизнь, в которой мы всегда будем есть досыта, — глаза Лавены стали пустыми. — Всех их использовали и высосали досуха, отобрав жизнь и колдовской дар. Мы с Кхирой выжили, потому что Мавис посчитала наши таланты наиболее полезными. С тех пор я больше ни к кому не привязываюсь, чтобы не грустить, когда паучиха их сожрет.

Беата помолчала.

— Мне жаль, но ты так и не ответила на мой вопрос. Кхира в том же положении, что и ты. Тебе могло быть на нее плевать, но ты желаешь ей смерти. Почему?

— А как ты думаешь, кто перерезал горло моим сестрам, истерзав их, словно стая гиен? Они явно умерли не сразу, кто-то наслаждался их муками и мольбами о пощаде, — голос Лавены ожесточился. — Кхира убивает по приказу Мавис. Это могла быть только она. Я не посмею напасть на нее сама, но плюну на ее труп, если ты ее убьешь! В ней давно не осталось ничего человеческого.

Гиль притих. А потом внезапно обернулся человеком.

— Госпожа, позволь мне убить ту тварь во внутреннем дворе. Ненавижу таких, как она. Те, кто получают удовольствие от пыток и издевательств над слабыми, должны умереть. Раз десять, раз уж мы все здесь уже мертвы. Я разорву ее на части и отомщу за всех замученных ею.

— Спасибо, — тихо сказала Лавена.

Эйне неодобрительно заклекотал и помотал птичьей головой.

Беата нахмурилась.

— Не спеши. Мы не знаем, действительно ли Кхира это сделала. Кроме того, нам нужно сохранить силы для битвы с Мавис.

— А ведь Мавис не похищала тех девчонок сама, — сказала Лавена как бы между прочим, — она давно перекладывает грязную работу на других. Это наверняка сделала Кхира. И убила их тоже она.

— Ошибаешься. У Мавис был кулон с четырехлистным клевером и посмертной росой. Им она похищала души девушек и уничтожала их тела.

— Мавис не стала бы шататься по городу, отлавливая добычу для ритуалов и зелий, — упрямо возразила Лавена, — она действует по-другому. Люди сами приходят к ней и гибнут. Либо прислуживают и делают все за нее, оставаясь в итоге ни с чем. Паучиха сидит в паутине и высасывает дураков, попавших в ее сети.

Беата вздрогнула.

Что-то похожее ей говорила Калунна. И если подумать, то поведение Мавис соответствовало словам Лавены: при проникновении Беаты в ковен Тринадцати она пыталась натравить на нее других ведьм, а не схватить и оглушить сама, хотя могла бы. Не отправилась карать Лавену, грозя послать за ней Кхиру. Не собиралась спасать саму Кхиру и сражалась, только будучи загнанной в угол. Но даже тогда призвала души мертвых ведьм, чтобы они делали это за нее. После смерти она тут же вернула служанок, к которым привыкла. Будь Беата на ее месте, она постаралась бы творить темную магию сама, чтобы об этом никто не узнал. Но Мавис была иной. Ей должны были прислуживать. Зачем ей марать руки, если был человек, с охотой делающий это за нее?

Кейт Каннингем утверждала, что похититель счел ее недостаточно привлекательной и потому отдал Мавис. Какой смысл самой Мавис говорить подобное, если она отправила Кейт в темницу, из которой та никогда не должна была выйти?

Возможно, Лавена была права. Девушек похитила и убила Кхира. Но в этом нужно было убедиться, прежде чем спускать на нее Гиля. Ведь Кхира, судя по всему, была такой же жертвой Мавис, что и Лавена. И могла убивать, чтобы не быть убитой.

— Так, пока что мы убивать Кхиру не будем, — решила она. —