Владычица ночи - Алия Якубова

От косы отделилась волна пурпурного света. Она прокатилась по залу и устремилась дальше. Менестрес знала, что все вампиры, связанные с Немезис, ощутили ее, где бы они сейчас ни были. По залу прокатился вздох облегчения. Взгляды прояснились, стали осмысленными. До королевы донесся неуверенный голос Антуана:

— Менестрес... это ты?

Но он так и не услышал ответа. Немезис заявила:

— Я не отпущу его. Если ты меня убьешь, то ему тоже придется несладко. Посмотрим, переживет ли он мою гибель. Ты готова поставить на карату его жизнь? Жизнь своего возлюбленного, жизнь невинного?

— Ты столько раз преступала наш закон, Немезис, — голос королевы был холоден и суров. — И даже теперь не можешь с достоинством признать поражение. Приговор вынесен и будет приведен в исполнение. Иди ко мне.

— Нет-нет! — зашептала Немезис в страхе. — Ты не сможешь! Ведь ты считаешь, что идешь по пути добра!

— Я — Молчаливая Гибель. Добро или зло — я к ним не принадлежу. Я — призрак Смерти, от которого нельзя скрыть истину. Иди ко мне!

— Нет!

— Иди! — ее голос был непреклонен.

Королева протянула руку в зовущем жесте, и Немезис помимо своей воли встала на ноги. Она стояла, дрожа всем телом, обхватив себя руками. Потом медленно, очень медленно сделала шаг по направлению к чернокрылому ангелу. Шаг, потом еще один. Немезис не могла, хотела, но не могла ослушаться этого властного голоса. Он имел над ней странную власть.

Антуан забился в руках Димьена. Все еще зачарованный ее взглядом, он изо всех сил пытался вырваться, чтобы прийти ей на помощь. Ведь она звала его, умоляла помочь. Он бился, пытаясь освободиться, но Димьен держал его крепко, лишь ноги расставил пошире для устойчивости.

А Немезис подходила все ближе и ближе к королеве, влекомая как бабочка к огню. Но если тело ей не повиновалось, то разум оставался ясен. Менестрес не сочла нужным затуманивать его.

Когда их разделяло меньше трех шагов, Немезис позволено было остановиться. Она рухнула на колени. Это было жестоко и унизительно, но это был урок, урок остальным: никто не уйдет от наказания, если нарушит закон. Власть королевы непоколебима.

Немезис подняла голову и прошипела:

— Я заставлю его почувствовать каждый миг своей смерти!

Но Менестрес никак не отреагировала на эти слова. Подняв на нее свои прекрасные глаза, она сказала голосом, проникающим в самую душу:

— Встань.

Она послушно поднялась, но в ее глазах был вызов, даже теперь, и жгучая ненависть. Немезис по-своему истолковала неспешность королевы:

— О, я вижу, даже теперь ты колеблешься! Ты не можешь убить меня просто так, безоружную! К тому же боишься за своего любовника. Ведь он испытает адскую боль, моя смерть может затянуть и его!

— Излишняя самоуверенность причина всех твоих бед, — покачала головой Менестрес. — Что ж, да свершиться правосудие!

Она взмахнула косой Смерти, и та вонзилась Немезис в грудь, пройдя насквозь. Тут же раздался оглушительный вопль Антуана. У него тоже на груди появилась кровь, и он кричал и кричал, пока не потерял сознания.

Немезис с удивлением и ужасом уставилась на то, что торчало из ее груди. Такая рана не была бы для нее смертельной, если бы ее нанесли любым другим оружием. Но это коса Смерти, любая рана, нанесенная ею, смертельна. Немезис поняла это, едва ощутила ее в себе. Магическая сталь отравляла ее разрушительной силой, имя которой Смерть.

Расширенными глазами она посмотрела в лицо Менестрес. К своему удивлению она не увидела в ее взоре триумфа победы или ненависти, лишь едва уловимая грусть.

— Почему? — прохрипела Немезис. Ноги уже плохо держали ее. Она умирала.

— Я безжалостна к врагам, и ради своего народа убью любого. Таков мой долг. Но друзья всегда остаются в моем сердце.

— Друзья? Ты все еще называешь меня другом? Но я...

— Знаю... — Менестрес пришлось обнять ее одной рукой, чтобы поддержать. Ее крылья нависли над ними.

— Вряд ли ты сможешь меня простить... — прошептала Немезис.

— Ты прощена, — тихо проговорила Менестрес. Ее губы коснулись губ вампирши, и свободной рукой она выдернула косу из ее тела.

Немезис издала всхлип. Ее глаза стали закрываться, но все же она произнесла срывающимся голосом:

— Прекрасные крылья...

Ее рука коснулась черных перьев, плоть которой на глазах обращалась в золотую пыль. Королева взмахнула крыльями, и то, что раньше было Немезис, взметнулось золотым облаком. Она умерла, но миссия Менестрес еще не была окончена. Нужно было избавить вампиров Немезис от того, что с ними сотворила ее кровь. Она должна была провести обряд очищения.

Королева обвела глазами зал. Судя по всему никто особо не горевал о кончине своей госпожи. Оно и понятно, ведь все они были под ее чарами, которые теперь развеялись. На нее же они смотрели как на богиню, внимая каждому жесту и слову. Только Рамир был печален и стоял в стороне ото всех. Единственный, любивший ее без всяких чар? Может быть.

— Народ мой! — обратилась к вампирам Менестрес. — Правосудие свершилось.

— Но какова наша участь, королева? — раздался несмелый голос. Все вампиры знали, что при таких битвах либерализм довольно редкое явление.

— Я не собираюсь уничтожать клан Гаруда, но вам нужно выбрать нового главу, который займет место в Совете. К тому же вашему клану и всем тем, кто был вассалом Немезис, нанесен урон. Вы стали уязвимее.

— Я подозревал, что гибель наших от солнца не случайна, — подал голос Рамир.

— Да, это так, — согласно кивнула Менестрес.

— Тогда наш клан обречен.

— Нет. Я дарую вам очищение.

С этими словами она вытянула вперед руку ладонью вниз. Тотчас между полом и ладонью возник рой искр, который обратился в большую чашу на подставке в виде диковинного цветка. Она доходила вампирше до пояса. Менестрес взмахнула крыльями и, выдернув одно перо, бросила его в чашу. Потом прикоснулась к нему кончиком лезвия косы. В тот же миг раздался булькающий звук, и чаша на глазах заполнилась алой жидкостью.

— Пейте, дети мои. Вкусите первородной крови. Она вернет вам силу. Очистит. Этот источник не иссякнет пять лет. Никому не отказывайте в праве испить из него. Пусть все вампиры клана Гаруда узнают о нем.

— Мы исполним вашу волю, Ваше Величество, — эхом разнеслось по залу.

Она знала, что так и будет, но сейчас видела в их глазах лишь одно — жажду. Они неотрывно следили за чашей. Не стоит забывать, что сейчас они гораздо легче поддаются жору, чем раньше. Но пока они сдерживались, благоговея перед ее величием.

Менестрес сделала все, что могла. Не было смысла и дальше оставаться в этом облике. Она повела плечами, и крылья исчезли вместе с косой, глаза тоже стали обычными. Но вместе с этим на ее плечи навалилась жуткая усталость. Так всегда бывало. Поэтому ни жестом, ни взглядом она не выдала этого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});