Господин Вечности - Елизавета Тьма

   Быстро взглянув на брата, подумал, что лучше смотреть, как он злиться, или разочарован, чем пытается остаться сильным и равнодушным после того, как впервые убил. А я предупреждал... Пока я спал в понедельник, Шон завалился к директору. И тот принял единственно правильное решение -- поставил на стол большую бутыль специфического командирского самогона и дал возможность выговориться.

   Вана произошедшее мало волновало. Он упёр взгляд в пособие по экономике и, кривясь от скуки, изучал предмет. Ботаник. Только, если что, я этого не говорил! Горло и нога у светлого брата заживали быстро, через пару дней ему уже можно будет говорить. Осторожно и понемногу.

   Мои собственные недавние травмы противно ныли и читать, а тем более что-то учить, не хотелось. Я откинул кресло до упора, лёг поудобнее и закрыл глаза. В Хаос всё. Спать хочу.

   Получив список того, что нам следовало знать на экзаменах по мнению столичной комиссии, мы окопались в малом дворце. Для двойняшек пришлось привлекать посторонние силы в виде профессоров-репетиторов. Мы с Ваном разделили предметы изучения и после делились выученным Призрачным способом, каждые два-три дня на пару часов уходя в Информаторий. Шон решил, что раз можем мы, то может и он. С ним тоже с утра до вечера занимались репетиторы.

   Через две недели по малой резиденции бродили пять зомби, уставившихся в книги в любую свободную минуту. Зомби выедали мозги друг другу и всем окружающим, а особенно -- репетиторам.

   Папа, от души пожалев нашу грызущую гранит науки компанию, поделился маленьким секретом. Спёр из дедушкиной лаборатории самые сильные, из безопасных, препараты для памяти и повышения активности мозга в стрессовых условиях. Учится стало заметно легче. Но мы, воодушевлённые этим, увеличили себе нагрузки. И опять превратились в зомби. Папа пригрозил всё отобрать. Пришлось начать спать хотя бы раз в двое суток...

   К исходу третей недели приехала мама. Посмотрела на этот бродячий цирк мертвецов и в ультимативном порядке потребовала оторваться от учёбы, пока она не пожалела о своём разрешении.

   Поэтому проснувшись субботним утром, я удивился, не обнаружив книг в пределах досягаемости. Подумал о том, что, видимо, с утра у нас тренировка -- физическую подготовку никто не отменял. Засунув свою тёмность под ледяной душ и одевшись в лёгкий тренировочный комплект, выполз к завтраку. И сообразил, что учёбы сегодня не будет, только обнаружив за столом маму.

   -- С добрым утром, солнышко, -- улыбнулась мне мамочка. -- Ужасно выглядишь. Ребёнок, неужели ты не мог отоспаться хотя бы до обеда?

   Пока я соображал, что ответить, в зал спустились остальные. Шатающиеся зомби с бессмысленными взглядами. Одинаково готовые к утренней тренировке.

   -- У дураков мысли совпадают, -- сообщил братьям и друзьям я.

   -- Совсем заучились, бедняги, -- вздохнул отец.

   Мысль о том, что сегодня не будет занятий привнесла в наши ряды заметное оживление. Завтрак мы проглотили по привычке за пару минут, едва заметив, что там было.

   После чего родители решили вывалить на нас две новости. Первую -- вчера вечером приехал дядя Ильен, но он ещё отсыпается. Вторую -- уже больше двух недель как очнулась бабушка Дарина! И последнюю неделю взяла в свой железный кулачок правление Империей. Характерец у бабушки оказался ещё более жёсткий, чем у дедушки. Я сочувствую правящей верхушке обеих империй... ха... нет, правда, сочувствую... хи-хи-хи...

   Таким сочувствующим оказался не я один, и после нескольких прозвучавших за столом реплик, моё семейство хохотало, сползая под стол и всхлипывая от смеха.

   Естественно, мы все захотели на это посмотреть. Бабушку увидеть. Убедиться, что она дедова сестра и нрава такого же зверского. Решили, что рванём в главную резиденцию сегодня же, и недельку там поразвлекаемся.

   -- О, нет, не говорите, что мне опять предстоит заняться политикой! Я только сбежал!

   Обернувшись, я увидел стоящего в дверях Ильена. Повернулся к папе. Строго на него посмотрел.

   -- Отец мой император! Это твоё дурное влияние?! До общения с тобой Ильен был нормальным!

   Второй император уставился в потолок. Мама неудачно попыталась сдержать смех.

   -- Папа!

   -- А? Ты что-то спросил, сын?

   В этом весь отец! Майка с горящим черепом, "модно" изодранные и искусственно состаренные джинсы на моём дяде -- явно папино влияние! Так же, как и висящий на шее оккультный знак.

   -- Не шипи на отца, -- в шутку пригрозил пальцем дядя. -- Я своему брату Небом обязан. Так что могу при случае в родных племянниках воспитать уважение к родителю с помощью ремня.

   -- Смотри, Ильен, мне ведь может скучно стать, -- философски заметил я. -- А когда мне скучно -- Шон тебя лучше всех просветит, сколько катастроф может случиться с тобой внезапно и совершенно неожиданно. Главное -- без моего непосредственного участия!

   -- Я обожаю свою семью, -- радостно выдавил Ван, и сполз под стол от беззвучного хохота. Двойняшки туда давно переехали.

   Мама, кое-как успокоившись, вытерла выступившие слёзы и попросила нас не доводить её до истерики. Что мы тут же сделали с большим энтузиазмом!

   Сразу после завтрака мы пиявками вцепились в Ильена, требуя объяснить, что он там про Небо ляпнул. Объяснять он не стал. Вместо этого раскрыл крылья. Контур перьев нарисованный в воздухе чёрной тушью. Тончайшая ажурная металлическая ковка. И борозды на стене удар крылом оставлял такие, как удар мечом. Но несмотря на кажущуюся декоративность и бесполезность, в воздухе эти крылья держали моего родича прекрасно! Не хуже, чем мои -- меня. Я не удержался от того, чтобы посоревноваться с Ильеном в скорости и ловкости. Дядя оказался хорош, как дьявол! Но и я не птенец, не вчера на крыло встал...

   Забывшись в небе, в эйфории и чистом счастье полёта, на землю я вернулся последним. Сколько времени я уже не летал, боясь выпустить свои крылья? Боясь почувствовать их тяжесть за спиной. Со страхом ожидая, когда придёт время убрать их.

   Отозвав в сторонку папу, я попросил его помощи. С условием, что мама ничего не узнает. Конечно, можно как всегда справиться самостоятельно, прокусив себе руку, но промолчав. Только я ведь не один. И не хочу больше справляться один с этой пыткой, раз за разом взращивая в себе всё больший страх перед небом.

   Папа молчал, останавливая ручейками бегущую из рваных ран кровь. Ничего не сказал, накладывая сильнейшее обезболивание и заклеивая мою спину широким пластырем.

   -- Не делай так больше, -- сказал отец перед тем, как мы вернулись к остальным. -- Я найду способ. Только не повторяй этой пытки над собой, малыш. Уж лучше не убирай их вообще, чем так...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});