Время зимы - Айя Субботина

Торхейм остался далеко позади, прежде чем Раш разглядел в толпе, уже наежаченной от копий, вскинутых луков и самострелов, Миэ и Банру. Оба жадно глотали воздух, как от долго бега. Раздалось громкое хрипение, отчего карманник сразу пожалел, что не так проворен с длинным мечом.

— Тролль, — опередил его мысли Арэн, оказавшийся рядом точно по мановению магии. Дасириец наспех застегивал кованные перчатки. Покончив с этим, взялся за меч алхимического серебра.

— Может даже несколько, — пробормотала Миэ как только отдышалась настолько, чтоб внятно говорить. — Мы нашли ошметки трольей шкуры, если хоть бы один линяет, можно смело считать его за пятерых.

— Умеешь ты принести добрую весть, — озлобился Раш.

Таремка оставила слова без внимания, грубо отшвырнула руку Арэна, который попытался поддержать ее. Миэ распрямилась — ее прекрасное лицо попортила усталость и множество мелких царапин, и кровоподтеков. Впрочем, в одном волшебница не изменила себе — она царственным жестом поправила кудри и растерла ладони.

— Я говорила, что рада вас видеть живыми? — Сказала Миэ с улыбкой, и Банру, который все это время стоял позади нее безмолвной тенью, улыбнулся вслед.

И только после жрец Лассии увидал в руке карманника кинжал со змеей в рукояти. Он мигом отшарахнулся в сторону, что-то громко выкрикнул, но слова потонули в громогласном воинственном кличе северян.

Все пятеро обернулись, глядя, как воины Артума расступаются, пропуская вперед ощетинившегося волка-шамаи. Теперь Эрик в зверином обличии ступал на задних ногах, вдвое превосходя мужчин ростом. Он зарычал, показав всем, чем собирается сражаться — когти вышли из седого меха лап, рот оскалился клыками.

Его крику отвечал сверху орль. Птица распарвила крылья и висела над самим войском, точно главное знамя. А после воины расступились еще раз, пуская вперед Хани в сопровождении волшебников и жрецов Скальда. Девчонка сидела на своей рогатой лошади и косы ее шевелились, точно живые. Воители Северных земель встретили молодую фергайру громогласными криками.

— Скальд и все светлые боги Эрбоса нынче на нашей стороне! — Лошадь под Хани громко заржала, воинственно закусила удила, показывая зубы. — Да будет с вами, славные защитники, их благословение!

* * *

Хани боялась.

Не успела отшуметь в голове ревущая морская стихия, что взяла за собою пять кораблей и шесть десятков воинов, а надвигалась новая напасть.

Весь остаток пути до берега Хани присматривала за ранеными, которых на корабле вождя Берна оказалось чуть больше десятка. Одному из воинов упавшей мачтой проломило голову, и Хани пришлось руками вытягивать щепки прямо из-под кожи, другому посчастливилось выжить после того, как ноги его побывали в пасти герга. Девушка знала, что ходить он не сможет, но утешала молодого воина как могла. У еще нескольких началась лихорадка: их кровь, схватив из воды всякой дряни, закипала, а раны стремительно загнивали. Всех спустили на берег, но никто из десяти так и не смог встать в ряды с другими воинами.

Птенец издох. Хани готовила себя к тому, что так станется, но боль потерь многих жизней слишком сильно тяготила ее. Забившись в уголок палубы, она прижимала к груди меховую суму с мертвой птицей и беззвучно рыдала. Оплакивала свою судьбу, оплакивала погибших, снова и снова спрашивала молчаливых богов, за что те послали ей участь стать колдуньей Севера. Фергайра Ханийрэя — позорная девчонка, которая никогда не станет хоть бы и в половину такой же почтенной и могущественной как колдуньи Белого шпиля. Что изменилось с ее нового статуса? Только больше несчастий свалилось, умножились недоверчивые взгляды. Даже Конунг глядел так, будто за спиною ее шли полчища тварей Шараяны.

Только ступив на берег, Хани почувствовала легкое облегчение. Деревенские из Яркии, на лицах которых читались многие горести, небольшой горсткой ютились в пещере. Увидав корабли и самого владыку Севера во главе воинства, люди повеселели: малышня распевала веселые песни, незамужние женщины прихорашивались, а мужчины приосанились. И, хоть вода еще не омыла испачканные кровью палубы драккаров, на душе Хани сделалось чуточку светлее. Навсегда затихший птенец остался лежать в меховой суме — Хани хотела предать несчастное уродливое создание огню. Может, найденыш ничем не заслужил чести пойти в последний путь стезею воина, но девушка не желала ему иной участи. После, если Леди удача подарит им свою улыбку и даст выйти из сечи живыми, Хани сбиралась исполнить задуманное.

С Талахом они обменялись лишь парой слов. Близнецы-шамаи взошли на корабль Конунга, который шел вторым в армаде, и до самого конца путешествия девушка не видела ни одного из братьев. Она смутно помнила, как орль разгонял широкими крылами хмурые тучи и яростно кидался на громадных рыбин, которые грозили потопить один за другим все корабли.

И все же, даже после того как своими глазами видела превращение, Хани не могла себя заставить верить, что громадная птица и рослый воин, который прижимал ее к своей груди и просил принять вместе с ним благословение служителя Скальда — это один и тот же человек. Будет ли так всегда?

Сейчас, глядя на птицеоборотня в небе, Хани горько улыбнулась. Станет ли им удачи, чтоб пережить черную пошесть шарашей? Людоедов еще не было видно, лишь густой черный туман стремительно несся на северян, будто лавина.

Конница Торхейма стояла позади лучников, готова вступить в бой, как только смертоносный дождь проредит толпу шарашей. Кони беспокойно пряли ушами, когда донесся первый рык. То были тролли, которые драли глотки, раз за разом разрывая полуденное умиротворение хриплым стоном.

"Помнишь, как я убил тролля?" — раздался рядом голос, такой знакомый и такой близкий, точно говоривший стоял позади нее, а не стал пеплом.

Рок.

Хани погладила лошадь меж рогами, старясь ничем не выдавать свой страх вперемешку с печалью. И зачем пришел именно сейчас? Сколько дней молчал, сколько часов она провела наедине с паникой, и никто не пришел, никто не подал голоса. А теперь…

"Я встану позади тебя, моя верная подруга файари, — говорил Рок, и Хани могла поклясться, что слышит, как призрачный приятель сотрясает топором. — Вместе погоним черных тварей туда, где им самое место!"

"Простишь ты меня?" — спросила мысленно.

"Я никогда и не гневался", — отвечал призрак за плечами. — "Не зазря помер, на том и весь сказ".

С ней поравнялся Арэн. Чужестранец теперь снова был верхом на своем гнедом мерине и весь закован в доспех.

— Сразимся еще раз плечом к плечу, Хани Говорящая с призраками? — Спросил он с улыбкой, но глаза его остались серьезны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});