Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Он не первый и не последний, – усмехнулся Кэррион. – Впрочем, мне не привыкать. С тех пор как ты вызвал меня с Ансили, меня уже несколько раз пытались убить.

– Что? – Сайленс бросил на него пронзительный взгляд. – Почему, черт побери, я ничего не знаю об этом? Почему ты не сказал мне раньше?

– Потому что я и сам могу справиться.

– Ты на борту моего корабля, расследователь и член моего экипажа. Впредь я желаю знать все, что с тобой происходит. Понятно?

– Так точно, капитан.

В течение секунды Сайленс сверлил собеседника глазами, потом отвернулся и продолжил свой путь. Коридор, который совсем недавно был полон людей, опустел. Кэррион, по-прежнему бесстрастный и невозмутимый, бесшумно шагал вслед за капитаном. Широкий черный плащ развевался у него за спиной, точно крылья огромной птицы. Он и сам казался себе черной мрачной птицей, предвещающей зло и несчастья. Сайленс мысленно проклинал себя последними словами. Ему следовало быть прозорливее, следовало догадаться, как отреагирует команда на возвращение Кэрриона. В том, что оно вызвало такую бурю страстей, нет ничего удивительного. Спору нет, двенадцать лет – немалый срок, но для того чтобы забыть случившееся на Ансили, двенадцати лет недостаточно. Совсем недостаточно.

Но сейчас первостепенное значение для капитана имело другое. Человек, некогда считавшийся его другом, должен вернуться на борт корабля – корабля, который был своим не только для Сайленса, но, как полагал капитан, и для этого человека. Однако его старый друг Шон носил теперь имя Кэррион. Предатель и убийца, он добровольно избрал участь врага человечества. Для того чтобы свести на нет все, что натворил Шон, требовалось нечто большее, чем официальное помилование и восстановление в звании расследователя. Сайленс подавил тяжкий вздох.

– Я ценю все, что ты для меня сделал, капитан, – прервал молчание Кэррион. Голос его, как всегда, не выдавал никаких чувств. – Но мой долг указать тебе, что, допуская в ряды своего экипажа стяжавшего позорную славу предателя, ты совершаешь серьезную ошибку. Подобный шаг может плохо отразиться на карьере и подорвать твой авторитет.

– Плевать я хотел на карьеру, – процедил Сайленс. – Я тот, кто я есть, и большего мне не надо. А насчет авторитета – зря волнуешься. Команда всецело доверяет мне и моим решениям. Они примут тебя, не сомневайся.

– Я не могу заменить тебе расследователя Фрост, капитан.

– Заменить ее не может никто. Когда я взялся за выполнение этой миссии, мне предложили выбрать любого расследователя по своему усмотрению, но я предпочел тебя.. Мне нужен человек, способный понять точку зрения врага и не отметать ничего с ходу. Если рассказы о Возрожденных хоть в какой-то степени соответствуют истине, нам недостаточно просто идти с ними вровень. Мой помощник должен обладать... гибкостью.

– В жизни от меня требовалось многое, но вот про гибкость я слышу впервые. Скажи, разве после того, что я совершил, ты можешь быть уверен в моей верности человечеству?

– Шаб уничтожил металлические леса. Отнял все, что у тебя было. Сражаться на стороне человечества – твой единственный шанс отомстить.

– Ты видишь меня насквозь, капитан. Месть – сомнительное удовольствие, но иногда в жизни нам не остается ничего иного.

– Выполняй свой долг, Кэррион.

– Долг. Честь. Месть. Они неизменно предъявляют на нас свои права. Я всегда делал то, что считал должным, потому что не в моей природе оставаться в стороне. Я буду твоим расследователем, капитан. Обещай только, что потом ты позволишь мне уйти.

– Разумеется, Шон. Я все понимаю.

– Вряд ли, капитан. Ты никогда не понимал меня до конца.

Некоторое время они шагали молча, глядя прямо перед собой. Как всегда, разговор о вещах, которые слишком много значили для обоих, вышел нелегким.

– Тебе удалось встретиться с Дианой перед отправлением? – спросил Кэррион.

– Нет. Она сейчас работает в Доме Союза эсперов. Я направил несколько сообщений для нее, но она не ответила. Вероятно, это к лучшему. Ты знаешь, что Диана выкинула в Парламенте – во всеуслышание заявила, что ненавидит меня. Говоря откровенно, у нее есть на то причины. Когда она нуждалась во мне, меня не было рядом. Я, отец, не пришел, чтобы спасти свою дочь.

Знаешь, после этого вряд ли имеет смысл встречаться второпях, чтобы переброситься парой ничего не значащих слов. Возможно, после завершения нашей миссии...

– Диана была такой хрупкой и юной, когда я впервые увидел ее на Ансили, – задумчиво произнес Кэррион. – Вся лучилась счастьем и жаждой жизни. Многих сломило бы то, что ей довелось перенести. Но она нашла в себе силы присоединиться к песне, которую пели ашраи, летать так же свободно, как и они. Потом, в Парламенте, я встретил совсем другую женщину, в которой не осталось и следа от прежней Дианы. Я слыхал, она много натворила, став Безумной Дженни. Скажи, как с ней могла произойти такая перемена? Откуда такое разительное несоответствие между прежней и нынешней Дианой?

– А как с нами могла случиться такая перемена? – проронил Сайленс.

– Хороший ответ, капитан. Прямо в десятку.

Наконец они подошли к каюте, которую прежде занимала Фрост. Прежде чем открыть дверь, Сайленс пару секунд помедлил. После смерти Фрост он был здесь всего один раз – хотел сам разобрать ее вещи прежде, чем стюарды приведут каюту в порядок. Впрочем, вещей у Фрост оказалось совсем немного. Подобно всем расследователям, она не нуждалась в уюте и не питала ни малейшего пристрастия к милым пустякам. Все ее личные вещи составляли несколько книг военного содержания. Ни фотографий, ни писем, ни безделушек. Лишь небольшое собрание дисков с записями любимой музыки. Сайленс и не догадывался, что она так любит музыку. Ему казалось, что слушать музыку – слишком спокойное, слишком мирное занятие для нее. Диски он захватил с собой, решив позднее, когда выдастся свободное время, обязательно их прослушать.

С тех пор он ни разу не заходил в эту каюту. И никто не заходил. Каюту подготовили для нового расследователя и запечатали дверь. Сайленс уже собирался набрать секретный код, как вдруг Кэррион предостерегающе положил руку ему на плечо. Капитан повернулся к нему, недоуменно вскинув бровь. Кэррион, слегка нахмурившись, пристально разглядывал запертую дверь.

– Погоди, капитан, – полушепотом произнес он. – Там кто-то есть. Кто-то или что-то. Нечто весьма необычное. И очень могущественное.

– Что за чушь, – возразил Сайленс. – Ты же видишь, дверь заперта. И никто, кроме меня, не знает секретного кода.

– Тем не менее там кто-то есть, – настаивал Кэррион.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});