Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения - Кейт Фокс

Очень важная норма, усвоенная нами фактически на подсознательном уровне, так что порой проявляется в форме непроизвольной реакции. В частности, мы не задумываясь говорим «извините», когда наталкиваемся на кого-то. Однако зачастую вежливость требует от нас осознанного усилия, по сути, заставляет смущаться. Все с восхищением отзываются об «английской вежливости» и ругают нас за «сдержанность», то есть за высокомерие, холодность и неприветливость. Вне сомнения, наша сдержанность — это симптом социальной неловкости, но — по крайней мере, в какой-то степени — еще и форма вежливости — так называемая отрицательная вежливость, как сказали бы социолингвисты, вежливость в угоду потребностям других людей, не желающих, чтобы им навязывались или вмешивались в их частную жизнь (в противовес «положительной вежливости», связанной с потребностью людей в общении и общественном одобрении). Мы судим о других по себе и считаем, что все, как и мы, верны принципу неприкосновенности частной жизни, поэтому мы занимаемся своим делом и вежливо игнорируем всех остальных. Но наши вежливые «простите», «пожалуйста» и «спасибо» неискренни и несердечны; мы говорим эти слова не от души. Вежливость по определению подразумевает некую искусственность и лицемерие, но английская вежливость — это почти всегда чистая формальность, соблюдение правил, а не выражение подлинного участия. Поэтому, когда мы нарушаем свои собственные правила, мы становимся несноснее и неприятнее, чем другие, менее «вежливые» народы. Мы не обладаем природным даром коммуникабельности; нам нужны все эти правила для того, чтобы они защищали нас от самих себя. Ключевые фразы: «Извините; «Пожалуйста»; «Спасибо» (эти слова есть в любой культуре, но мы употребляем их чаще); «Боюсь, что…»; «Мне очень жаль, но…»; «Вы не против?..»; «Не могли бы вы?..»; «Не думаю, что…»; «Как ваши дела?»; «Чудесный день, вы не находите?»; «Да, в самом деле»; «Простите, будьте так добры, передайте, пожалуйста, джем»; «Простите, мне, право, неловко, но вы, кажется, стоите на моей ноге»; «При всем уважении я вынужден заметить, что тот благородный господин несколько погрешил против правды».

Скромность

Англичане от природы не более скромны, чем представители других народов, но (как и в случае с вежливостью) у нас существуют строгие правила, предписывающие нам создавать видимость скромности, в том числе запрещающие хвастовство и важничанье в любой форме, и есть правила, обязывающие нас принижать свои достоинства и шутить над самими собой. Мы высоко ценим скромность, мы стремимся быть скромными. Но зачастую мы демонстрируем ложную или — выражаясь более мягко — ироничную скромность. Наше знаменитое самоуничижение — это форма иронии. Мы говорим обратное тому, что хотим дать понять людям, или используем умышленное преуменьшение. Это своеобразный код: всем известно, что самоуничижительное заявление наверняка означает противоположное сказанному или содержит значительную долю преуменьшения, и мы, как и полагается, восхищены и успехами или способностями говорящего или говорящей, и его (ее) нежеланием «трубить» о них. Проблемы возникают, когда англичане пытаются играть в эту довольно глупую игру с иностранцами, которые не понимают ироничного кода и склонны принимать наши самоуничижительные реплики за чистую монету. Правила скромности также предписывают нам умалять или отрицать разницу в уровне социального положения/общественного статуса/богатства. Вежливый эгалитаризм — это совокупность всех трех «ключевых ценностей» (вежливость, скромность, справедливость) + лицемерие. Скромность англичан зачастую содержит элемент соревновательности — «а у меня хуже», — хотя эта игра, по сути, скрытое хвастовство. Скромность англичан, какой бы характер ни носили ее проявления (соревновательный, лицемерный или неподдельный), всегда приправлена солидной порцией юмора — это ее характерная особенность. Наши правила скромности служат противовесом нашей врожденной заносчивости, равно как наши правила вежливости защищают нас от нашей же агрессивности. Ключевые фразы: «Не хвались»; «Не рисуйся»; «Не занимайся саморекламой»; «Не умничай»; «Не будь назойливым»; «Я немного занимаюсь спортом» (то есть «Я только что завоевал олимпийскую золотую медаль»); «Ну, пожалуй, я кое-что об этом знаю» (то есть «Я — признанный специалист мирового класса в этой области»); «Ой, боюсь, я не очень в этом разбираюсь» (смысл тот ж, что и в предыдущей фразе); «Это только кажется, что трудно; на самом деле ерунда»; «Просто повезло» (две последние фразы — стандартные ответы на выражение восхищения успехами собеседника).

Диаграмма

Итак, характерные черты английской самобытности. Похоже, они уже сами по себе выстроились в некий систематизированный перечень. У нас есть «ядро», и мы выделили три категории (рефлексы, мировоззрения и моральные ценности), каждая из которых содержит группу из трех особенностей. Диаграммы — не самая сильная моя сторона (неанглийский читатель сочтет, что я скромничаю), но, судя по всему, мне удастся сдержать свое несколько опрометчивое обещание представить все это в некоей наглядной форме[160].

Невозможно показать все взаимосвязи и взаимозависимости между отдельными чертами — я пыталась это сделать на протяжении нескольких дней, но у меня каждый раз получался запутанный клубок спагетти, только менее аппетитный. Как бы то ни было, я поняла, что эти связи имеют значение или даже очевидны только в отношении отдельных аспектов, особенностей или правил английского поведения. Например, табу на разговор о деньгах — это результат социальной неловкости в сочетании со скромностью, лицемерием и щепетильностью в отношении классовых отличий (то есть «ядро» + по одной черте из каждого «ответвления»); выражение недовольства по поводу Рождества — это пессимизм + вежливость + лицемерие (вновь по одной черте из каждого «ответвления», которые все косвенно соотносятся с «ядром»). Таким образом, чтобы показать все эти взаимосвязи, мне пришлось бы включить в диаграмму все элементы наших моделей поведения и правил, то есть фактически всю книгу.

Остановимся, пожалуй, на более простом варианте. Отставим свой микроскоп, сделаем несколько шагов назад и взглянем на всю картину целиком. Эта основополагающая диаграмма самобытности английской культуры не скажет нам ничего такого, что мы уже не выяснили из помещенного выше «повествовательного» перечня. На ней просто обозначены определяющие черты, показано, как их можно классифицировать и что все «ответвления» связаны одно с другим и с центральным «ядром». Но по крайней мере на диаграмме видно, что английская самобытность — это динамичная система, а не статичный перечень. И главное, эту систему мы сумели уместить на одной странице, что очень удобно. Во всяком случае, если нужно что-то быстро уточнить. Или получить представление об английской самобытности с одного взгляда. Да и на вид диаграмма очень аккуратная и симметричная неловкость.

Боюсь, моя диаграмма особенностей английской культуры не очень-то похожа на «грамматику» или «геном», и, вне сомнения, она разочарует тех, кто ожидал чего-то более сложного и научного. Но те геномы и прочее — это всего лишь метафоры, и сколь бы мне ни нравилось обыгрывать метафоры и в целом «издеваться» над ними, английскую самобытность нельзя «втиснуть» ни в одну из существующих научных структур, поэтому мне пришлось придумать свою довольно примитивную упрощенную модель. И она оказалась похожа на молекулу, — вы не находите? — что, на мой взгляд, выглядит вполне «научно». Как бы то ни было, я не ставила перед собой цель поразить читателя некой грандиозной диаграммой — просто хотела вывести схему, которая помогла бы нам понять и осмыслить особенности и нюансы обычного поведения англичан.

Причины

Исследуя особенности английской культуры, мы не рассмотрели один вопрос. Если наша пресловутая социальная неловкость и в самом деле «ядро» английской самобытности, то каковы же причины этой «болезни»?

На протяжении всей книги я выступала в качестве этнолога-психиатра, обследуя пациента (англичан), у которого был «обнаружен» целый комплекс сложных форм необычного и нелогичного поведения, странные убеждения и эксцентричные маниакальные привычки. В течение долгого времени внимательно наблюдая за «пациентом» и задавая «ему» множество нескромных вопросов, я в конце концов начала замечать повторяющиеся модели и характерные черты и в итоге поставила следующий диагноз: состояние, которое я называю «социальная неловкость англичан». Я не могу исцелить от этой «болезни», но поставленный мною диагноз сам по себе в какой-то степени является лечебным средством.

Но этиология этой «болезни» по-прежнему остается загадкой. Как и в случае со многими расстройствами психологического характера, никто точно не знает, чем вызван наш недуг. И хотя я считаю, что в данной книге впервые наша социальная неловкость была диагностирована должным образом, — в том смысле, что были обозначены все тревожные симптомы, характеризующие состояние социальной неловкости, — сами эти симптомы, конечно же, не я первая заметила и описала. Все, кто пытался дать определение нашему национальному характеру, непременно упоминали про «английскую сдержанность», и многие ломали головы над ее противоположностями: хамством, хулиганством и другими антиобщественными формами поведения англичан. Мой вклад заключается лишь в предположении, что эти на первый взгляд противоречивые тенденции, так сказать доктор Джекилл и мистер Хайд[161], — это элементы одного и того же синдрома (примерно как маниакальность и депрессивность являются составными того, что называют маниакально-депрессивным психозом). Возможно, этот диагноз и помогает понять самобытность английской культуры, но определение и название расстройства ничего не говорят о его причинах.