Прикосновение - Колин Маккалоу

Будто по сигналу явилась Нелл.

Взглянув на дочь, Александр увидел копию самого себя – женский вариант. Новое, еще не изведанное ощущение. За шесть месяцев его отсутствия Нелл повзрослела, стала женщиной. Темные волосы она закалывала на макушке, ее широкий, но тонкогубый рот был чувственным и решительным – она слегка подкрашивала его розовым, в тон румянам на скулах. Удлиненное лицо Александра со впалыми щеками досталось по наследству Нелл, но у нее выглядело пикантно и ясно свидетельствовало, что эта девушка отнюдь не простушка. В глазах читалась сила воли. Чистую кожу покрывал здоровый загар, а в расстегнутом вороте виднелся краешек незагорелого плеча. Подобно матери, Нелл не терпела турнюры и носила юбки, которые сзади были пышнее собраны в складки, чем спереди; сегодня она оделась в шелковое платье оттенка грозовых туч. Она не была ни полногрудой и яркой, как Руби, ни пропорционально сложенной, как мать, но при этом не казалась тощей и угловатой. А еще ей досталась изящная лебединая шея Элизабет.

Александр отставил бокал, торопливо двинулся навстречу дочери, остановил ее на расстоянии вытянутой руки, улыбнулся и притянул к себе. Поверх его плеча Элизабет видела лицо Нелл: уткнувшись в отцовскую грудь, она прикрыла глаза, длинные ресницы легли на щеки. Воплощенное блаженство.

– Чудесно выглядишь, Нелл, – произнес Александр, легонько поцеловал дочь в губы и подвел к креслу. – Надеюсь, моя взрослая дочь пьет херес?

– Да, папа, плесни немножко. Мне уже пятнадцать, даже мама разрешает мне понемногу пить вино. – Она блеснула глазами. – Главное – не увлекаться.

– Поэтому вот тебе херес в маленьком бокале. – Он поднял свой бокал, Элизабет последовала его примеру. – За нашу красавицу дочь Элеонору. Пусть ей всегда сопутствует удача!

– Да, пусть она будет удачливой, – поддержала Элизабет.

Тонко чувствующая атмосферу, Нелл не стала заговаривать о Яшме и других семейных бедах. Вместо этого она принялась рассказывать отцу, какую работу поручила ей Руби, подшучивала над собой, с удовольствием перечисляла собственные оплошности, объясняла, как приятно работать с мужчинами, которые наконец-то перестали относиться к ней как к барышне.

– Не было бы счастья, да несчастье помогло. И решение нашел не кто-нибудь, а Нелл Кинросс!

Затем Нелл перешла к воодушевленному обсуждению технических сложностей в цехе обработки цианистым калием и жарко заспорила с отцом по поводу сравнительных достоинств постоянного и переменного электрического тока. В пользу последнего высказывались молодые рабочие и инженеры, а Александр считал переменный ток никчемным новшеством.

– Папа, Ферранти доказал, что переменный ток гораздо мощнее! Он способен приводить в действие не только телефоны и электрические лампочки! Электродвигатели пока еще маломощные, но вот посмотришь, на переменном токе они смогут поднимать в гору даже наш вагон! – От азарта ее щеки раскраснелись, лицо оживилось.

– Зато переменный ток нельзя хранить в батареях, девочка моя, а в чем еще прикажешь его хранить? Значит, понадобится постоянная работа динамо-машин, а это накладно. Но без батарей или аккумуляторов выработка тока прекратится в тот же момент, когда сломается динамо-машина, а это с ними случается слишком часто.

– По одной простой причине: из-за последовательного соединения, когда дураку ясно, что оно должно быть параллельным! Подожди, папа, ты еще увидишь! Когда-нибудь промышленности понадобятся высокое напряжение и трансформаторы, способные работать только на переменном токе.

Пока разгорался этот беззлобный спор, Элизабет молча слушала свою юную дочь, познания которой в математике превосходили отцовские, а познания в механике были поистине феноменальными. По крайней мере в Нелл Александр нашел родственную душу, она сумела подобрать ключик к его сердцу. Гранит и гранит. Еще немного – и между этими двумя начнутся битвы титанов. Нелл недостает только времени.

Под предлогом усталости Александр перенес встречу с Анной на следующее утро.

– Анна волнуется, – объяснила Элизабет, сопровождая его в детскую. – Она зовет Яшму, а мы, конечно, не можем ей объяснить, почему Яшмы нет дома.

Вид младшей дочери потряс Александра: забытая им красота совершенно осмысленного лица, искаженная его воображением, – и выпирающий под широким платьем живот.

Зато Анна узнала его, несколько раз повторила «папа!», а потом снова принялась звать Яшму. Крылышко Бабочки, которая попыталась успокоить ее, девочка просто оттолкнула. Под усиливающийся плач Александр покинул детскую: было невыносимо ощущать запах беременной женщины, не способной содержать себя в чистоте и не позволяющей делать это никому из близких.

– Скверное дело, – сказал он уже в коридоре.

– Да.

– Когда приезжает младший Уайлер?

– Через три недели. Сэр Эдвард заменит его в Сиднее.

– Акушерку он привезет с собой?

– Нет, он говорит, что и Минни Коллинз справится.

– Насколько я понимаю, даже Нелл Анна к себе не подпускает?

Элизабет тяжело вздохнула:

– Верно.

Роды у Анны начались в конце апреля, через два дня после приезда доктора Саймона Уайлера. Роженица вопила и металась так, что акушерке пришлось привязать ее к кровати. Ни врачу, ни Минни Коллинз никак не удавалось вдолбить в голову бедняжке Анне, что она должна помогать врачам, вести себя осторожно, выполнять просьбы. Анна знала только, что с ней происходит что-то страшное, и выражала протесты пронзительным, неистовым, непрекращающимся визгом.

На завершающей стадии родов доктор Уайлер прибег к хлороформу, и через двадцать минут уже держал на руках крупную, здоровенькую новорожденную девочку – розовую, с прекрасно развитыми легкими. Элизабет не могла не улыбнуться этому человеческому существу, до сих пор нежеланному и нелюбимому. Но этот комочек плоти не отвечал за грехи родителей и был не обязан расплачиваться за них.

Узнав о благополучном разрешении Анны от бремени, ее отец только хмыкнул.

– А имя? – напомнила Элизабет.

– Назови ее как хочешь, – отмахнулся Александр.

Элизабет решила назвать внучку Мэри Изабеллой, но это имя просуществовало лишь до тех пор, пока в себя не пришла измученная Анна. После родов прошло всего шесть часов; несмотря на умственную отсталость, физически Анна была на удивление крепка и вынослива. И самое худшее – у нее быстро появилось молоко.

– Дайте ей покормить ребенка, – велел доктор Уайлер Минни.

– Она же не знает, что с ним делать! – ужаснулась акушерка.

– Хотя бы попробуем. Несите его сюда.

Запеленав ребенка, Минни протянула сверток Анне, которая уже привстала на постели. Анна изумленно уставилась на крошечное сморщенное личико и вдруг расплылась в широчайшей улыбке.