Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

Тео к Атли. – Если позволишь, я бы хотел пройтись с сестрой.

И Аян, и Атли кивнули.

Я взволнованно посмотрела на Ника, которому не требовалось ни кивать, ни что-либо говорить. Его губы растянулись в улыбке для меня одной, а ласковый взгляд светился пониманием и искренней радостью за меня.

Удаляясь от людной поляны, мы с Тео вцепились в ладони друг друга, чтобы убедиться, что все происходит на самом деле.

Мы шли молча до тех пор, пока звуки леса не поглотили шум деревни. Тогда я выпустила пальцы Тео и намертво обхватила руками его торс. Он плюхнулся на землю вместе со мной и долгое время не говорил ни слова, прильнув щекой к моей макушке.

– Мы возвращались домой после двух месяцев в горах, – услышала я тихий голос. – Обратный путь должен был занять около недели, но одним вечером, когда мы, уставшие, искали место для ночлега, где-то вдали над кронами деревьев поднялся густой черный дым. – Меня затрясло, и Тео подвинулся ближе. – Мы бы не успели. У нас не было сил. Но мы оба, не сговариваясь, подорвались и бросились вниз по скалам. Алакей опомнился первым и остановил меня. Ему пришлось хорошенько встряхнуть меня, чтобы заставить очнуться, перестать кричать и вырываться. Всю ночь мы не смыкали глаз, беспомощно наблюдая за постепенно затухающим огнем. Дым не рассеивался еще сутки. Мы добрались до деревни в два раза быстрее, чем планировали, почти не тратя времени на отдых.

Он затих, переводя дыхание и собираясь с силами. Я не могла смотреть ему в глаза.

– От нее ничего не осталось. Вокруг был один пепел. На земле, в воздухе, он холмами покрывал все вокруг. Там было очень, очень тихо. Весь день мы бездумно бродили среди развалин, искали хоть одного выжившего. Но находили только обезображенные и обугленные тела. Мы двое суток просто сидели там, с ног до головы покрытые пеплом, не в состоянии поверить в случившееся. Смириться. Уйти. Рядом мы выкопали четыре могилы: для родителей Алакея, для нашей матери и для… – он судорожно сглотнул, – тебя. Мы думали, вы все мертвы. – Теперь дрожь била нас обоих, и мы цеплялись друг за друга, нуждаясь в поддержке. – Потом я повел нас на юг, туда, где, по рассказам отца, были земли клана Этна, в котором текла наша кровь. Мы ушли. Мы просто ушли, Фрейя, даже не попытавшись найти тебя! Прости меня, сестренка, ради всех Богов, прости меня.

Тео сгорбился, его широкая спина крупно подрагивала.

– Тео. – Я положила его голову себе на плечо и успокаивающе провела по волосам. – Вы ни в чем не виноваты. Вы не могли знать. Любой бы на вашем месте так решил.

Он немного помолчал и закончил рассказ:

– Мы шли где-то неделю, прежде чем наткнулись на отряд воинов. Они представились как клан Шэлдо и сопроводили нас к вождю. Атли выслушал нашу историю, дал пищу и кров и предложил остаться в его клане, – сказал, что таким крепким мужчинам найдется достойное место в рядах его воинов. У нас не было причин отказываться. А потом появились и причины остаться. Я и не надеялся встретить кого-то из вас снова, – болезненно улыбнулся он, целуя меня в лоб. – Но, полагаю, твоя история не такая простая, как моя. Как тебе удалось выжить?

– О, Тео, – горько усмехнулась я и перевела взгляд, подернутый пеленой воспоминаний, на деревья. – Ты даже не представляешь.

Мне снова пришлось дергать за спутанные нити гобелена памяти, хотя, после того как выложила все подчистую Нику, повторять было уже не так мучительно больно. В этот раз мне даже удалось сдержать слезы.

Однако мой стойкий и спокойный брат совершенно не был готов к этой тяжелой истории. Он не перебивал меня, но где-то в середине рассказа вскочил на ноги и принялся мерить поляну шагами, то запуская руки в волосы, то опираясь руками о деревья и свешивая между ними голову. Услышав о матери, он стиснул мое плечо, зажмурился и украдкой смахнул слезы. Это горе было нашим личным.

Когда я рассказала все, что посчитала нужным, на небе уже сверкали звезды. А на моем милом брате совсем не было лица.

– Боги, – сдавленно сказал Тео и повторил то же самое еще с десяток раз, прежде чем подойти, упасть передо мной на колени и снова прижать меня к себе. Его трясло. Я же чувствовала себя иссушенной до дна. – Фру-Фру, мне так жаль. Ты не представляешь, как мне ужасно, невероятно жаль. Как бы я хотел поменяться с тобой местами и пережить все это вместо тебя. Освободить тебя от этого…

– Не говори так, – мягко одернула его. – Я рада, что ты цел и невредим, мне спокойно от мысли, что все это время ты был в безопасности.

– Зато мне неспокойно! – яростно воскликнул Тео, с силой потирая лицо ладонями. Я не обижалась, ведь знала, что эта злость была направлена не на меня. – У меня просто в голове не укладывается. Как ты, моя маленькая отважная сестренка, смогла все это перенести.

– Если бы не ты, у меня бы ничего не вышло. Только благодаря твоим урокам я до сих пор жива. Вот, – я дернула кистью и подняла лезвие на уровень глаз, – даже кинжал отца еще при мне. Нику удалось его вернуть, – с улыбкой добавила я, любовно проводя пальцем по гладкой стали.

Задумчиво нахмурившись, Тео долго всматривался в мое лицо, а потом скрестил руки на груди, прочистил горло и негромко попросил:

– Ты покажешь мне?

Я сразу поняла, о чем он говорил. Молча кивнула, вложила кинжал в ножны на предплечье и одним движением задрала рубашку, оголив спину, – мы никогда друг друга не стеснялись. Позади раздался отрывистый вздох. Тео изучил объемные рубцы, осторожно прощупал почти зажившие раны на плече и присел, чтобы вдобавок осмотреть и свежую на голени.

– Ногу зашила Делия, остальными ранами занимался Ник. Признаться, ему пришлось возиться с ними не раз, потому что из-за меня швы вечно расходились. – Я хмыкнула, неловко пожав плечами.

Снова этот пронзительный, внимательный взгляд. Ничего не говоря, он потянул меня за руку, и мы направились в обратную сторону.

– Ты любишь его? – спустя несколько долгих мгновений спросил он.

– Кого? – пискнула я, проявляя поразительные навыки сообразительности.

– Сына вождя. – Тео был как никогда серьезен.

– Николаса? Я…

Я начала бормотать что-то совершенно невразумительное и неразборчивое, и брат громко рассмеялся. Сердце дрогнуло. Я не слышала этот смех больше девяти месяцев.

– Удивительно, стоило разговору зайти о