Враг империи - Диана Удовиченко

Возвратившись в подвал, я еще немного поработал в лаборатории. Спать не хотелось. Утро застало меня над флаконом, в который я все же умудрился поместить Стальную паутину. Усталости не было, и я решил, что этим тоже обязан упавшему первому покрову.

– Раненько встаете, юноша, – одобрительно хмыкнул фантом Копыла, зависнув над столом. – А я с хорошими новостями. Удалась операция. Уничтожены три отряда храмовников, в их числе трое магов. С нашей стороны потери невелики – всего пятеро повстанцев.

Всего пятеро… как легко он об этом говорит.

– Наших мы забрали, – продолжал Вадиус, – а храмовников так и оставили лежать. На тело каждого мага записку пришпилили. Мол, так будет с каждым, кто поступит на службу к жрецам. Их уже нашли. Виндор гудит! А вы, Рик, ждите. Скоро планируется новая операция, и лорд Глейнор собирается задействовать в ней вас с товарищами. Впрочем, сегодня он сам об этом расскажет.

Эту самую новую операцию мы разрабатывали целых двое суток. План вышел довольно дерзким, я бы даже сказал, авантюрным. Мастер Триммлер был в восторге. Его непоседливый нрав протестовал против вынужденного бездействия, и теперь жизнерадостный гном был уверен в успехе нашей эскапады. Герцог Марслейн решил ни много ни мало расправиться со жрецом Ермией, тем самым прыщавым юнцом, который выступал против меня обвинителем на суде. Как сказали лорд Глейнор и Вадиус, на совести этого тощего фанатика были многие десятки, а может, и сотни загубленных людей. А поскольку Падерик считал Ермию ценным работником и дорожил им, то и охранялся дом жреца соответственно. Не знаю, где обитал этот червяк раньше, до вседозволенного разгула лужьих слуг, может быть, в каком—нибудь клоповнике улицы Терпимости. Но сейчас местом его жительства была улица Радуги, на которой стояли дома всех именитых жрецов. У матери Лауриты тоже имелся там небольшой особнячок. Надо ли упоминать, что от храма к нему вел короткий, сухой и удобный подземный ход? Им—то и решено было воспользоваться. Грациус с Дживайном явились в мою лабораторию, и мы втроем неплохо поработали. Начали с нового изобретения Дживайна – зелья, сбивающего со следа вопрошающих. Состав и способ его приготовления были настолько сложны, что я боялся не успеть. Сами же ингредиенты тоже были весьма необычны. Не стану приводить их список, по причине крайней неаппетитности. Смешав основные компоненты и поставив их на медленный огонь в водяной бане, приступили к закупорке заклятий. Каждый час Дживайн добавлял в тихо попыхивающую на печи мешанину новые вещества, то убавляя огонь, то произнося над тиглем заклятия на древнегалатском. К назначенному времени у нас имелось полсотни флаконов со Стальной паутиной, столько же бутылочек с различными защитными чарами и огромное количество огненных шаров, которые легче всего поддавались помещению в стеклянные емкости. Оставалось только дождаться, когда остынет приготовленное Дживайном зелье, и разбавить его водой в пропорции один к десяти. Вонь стояла неимоверная!

– Ничего, сейчас оно должно потерять запах и стать бесцветным, – утешал Дживайн. – Потом глотнем…

– Глотнем?!

Ат—тана добрейшая, попроси у своего супруга милости для нас! Я—то думал, что этой вонючей субстанцией мы будем смазывать подошвы сапог или что—то вроде этого!

– Да не бойся ты! – ухмыльнулся маг. – Проверено на себе! Я его выпил, а потом разрезал палец и изучил свою кровь. Ее состав изменился и стал близок к эльфийскому. Так что ни один вопрошающий не сумеет тебя выследить, даже если ты и будешь ранен. Еще зелье подавляет эманации волшбы. Ты применяешь магию, а отголосков не остается. Действует в теле не больше часа, но пролитая кровь так и остается измененной. Так что искать будут не тебя, а эльфов.

– Грандиозно, – пробормотал я, пытаясь изобразить восторг, а мысленно содрогаясь от необходимости глотать омерзительное варево.

– А то! – довольно отозвался Грациус. – Мы с Джи в бакалавриате, а потом и в университете времени зря не теряли. В отличие от твоего дорогого друга Падерика. – маги расхохотались, довольные шуткой.

– Погодите. Он что, учился в магическом университете?

– Нет, для этого у него кишка тонка, – махнул рукой Дживайн. – А вот в бакалавриате – да, пытался. Но не вышло.

– А помнишь, Джи, как мы его шарахнули адаптированными анимочарами?

– Да уж, потом три дня хрюкал и пытался в лужу улечься! А как мы его штаны заколдовывали так, что они рвались на заднице каждый раз, когда его вызывали к доске?

Похоже, маги собрались основательно предаться воспоминаниям о своем дерзновенном отрочестве. Просветлев лицами, они перебивали друг друга и вытягивали из памяти все новые истории о проделках в бытность безалаберными школярами. А я пытался осознать услышанное.

– За что вы его так ненавидели? – прервал я поток их словоизлияний.

– Да мерзкий он был еще тогда, – пожал плечами Грациус. – Жадный, покупал сладости и жрал их по ночам под одеялом.

– Мы когда это поняли, напустили в его постель бонниари, – засмеялся Дживайн, – в итоге сгорела вся кровать, а он отделался подпаленными ресницами. Еще больше на свинью стал похож!

– Доносил на всех наставникам, – продолжал Грациус, – хотя профессоры и сами его недолюбливали.

– А больше всего страдали от него девчонки, – посерьезнел Дживайн. – Он ловил их вечерами в коридорах, затаскивал под лестницу или в пустые лаборатории и нашептывал всякую мерзость. Угрожал, щупать пытался.

– Когда об этом узнали, его выперли из бакалавриата, – закончил Грациус. – Невелика потеря. Чародей из него был так себе.

– Ты слишком снисходителен, – заметил его товарищ, – чародей из него был никакой, прямо скажем. Амбиций много, да и способности вроде неплохие, а вот самого главного, что движет настоящим магом, не было.

– И что движет настоящим магом? – поинтересовался я.

– Святая жажда познания, – ответил мысленно Артфаал, появляясь у меня на плече, – стремление осваивать новые рубежи науки не ради выгоды, а ради служения магии.

– Немного излишне пафосно, но верно, – вслух проговорил Дживайн, который, как любой сильный волшебник, владел мыслеречью. – Так вот, этого—то как раз у Падерика не было. Он хотел стать чародеем лишь для того, чтобы получить власть, деньги, уважение. А интереса к науке в нем не водилось.

– Да, потому новых идей у него не возникало, да и основы он усваивал как—то своеобразно, – подтвердил Грациус. – Запоминал лишь то, что, как считал, может пригодиться в будущем.

– Кстати, он все на темную магию упирал! – воскликнул Дживайн. – Демонологом готовился стать. В наше время демонологию еще преподавали, правда, поверхностно, и только раздел защиты от сущностей мрака. Ну, а когда его отчислили без права восстановления, он в жрецы подался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});