Творения. Том 4 - Ефрем Сирин

«Когда Иуда увидел, что Господь осужден, то, охваченный скорбью, пошел и возвратил тридцать сребренников священникам и говорит: согрешил я, предав кровь праведную. Говорят ему: что нам до того? смотри сам. И бросил серебро в храм и пошел, и повесился, и умер» (ср.: Мф. 27:3–5). Ушел Иуда, дабы стать вестником тех заблуждений, каким последовал. Он так размышлял в себе: «Освобожусь от множества порицаний и скроюсь от бесславия», — и таким образом отбросив удила, как будто бы ему ничего не оставалось по переходе из этого мира, он накинул на себя петлю и умер. И дабы милосердие не посрамилось в наказании его, не нашлось никого из сынов мира и истины, кто убил бы его, но сам повесил себя на веревке, чтобы показать, что и в последний день злоба человеческая таким же образом погубит и истребит сама себя. Итак, кто отмстит за кровь Того, Который пришел в подобии человека, если не тот, кто, облекшись подобием человека (то есть диавол, вошедший в Иуду), предал Его не потому, что мог победить Его и предать, но потому, что Он Сам восхотел предать Себя? И Господь отнюдь не умерщвлял злобы, но хотел, чтобы она сама погубила себя своими делами. Итак, диавол умертвил бессмертного, облекшегося человеческим видом, и заслужил возмездие Божие, дабы чрез возмездие Божие погиб и умерщвлен был тот, кто назывался богом [т. е. диавол, почитаемый за бога в идолах]. Пускающий стрелу в неприятеля ломает стрелу и лук бросает в огонь, когда она (стрела), будучи отражена, побивает того, кто пустил ее. Так и сатана, видя, что смерть Сына стала победой мира, и Его Крест — освободителем твари, вошел в Иуду, сосуд свой, и он пошел и повесился на веревке. А что «расселось чрево его» (Деян. 1:18), то это указывает на того, кто поддерживал Иуду, когда он надевал на себя веревку. И как разорвалась веревка, так и он упал и переломился пополам. Иные говорят, что Иуда закрыл двери (дома) и запер (их) изнутри, и пока он подвергался гниению, и чрево его расселось, никто не мог открыть двери дома, чтобы видеть находящееся внутри (его).

«Непозволительно принять серебро это в сокровищницу» (ср.: Мф. 27: 6). Убоялись изречения Писания и хотели воспрепятствовать его исполнению. Однако серебро, коль скоро оно принесено в храм, уже через это делалось священным. «И что купили на него место погребения» (ср.: Мф. 27:7), то это хорошо случилось, так как делали это ради Бога [чтобы исполнилось пророчество Писания], ибо в этом было великое таинство. Если это серебро они дали из святилища, то почему нельзя было принять его назад в ту же сокровищницу? Почему не дозволительно было присоединять эти деньги к тем деньгам, откуда дали? Если же не отсюда их дали, то могли бы сказать это ясно. И неужели же это серебро было более нечисто, чем другое серебро? Разве оно было более нечисто, чем меч Голиафа, который, обвернутый полотном, был положен сбоку алтаря, чем золото Египтян (Исх. 11:2), чем золото, которое Давид отнял у всех царств и посвятил Богу, чем тот венец с жемчужинами, какой он возложил на голову свою и в духе воспел (Пс. 20:4), чем те клятвенные дары, принесенные Филистимлянами, которые там же были (положены) навеки? Разве и Навуходоносор не отнял все богослужебные сосуды и не положил их в храме богов своих? Даже и ковчег завета (Филистимляне) внесли в дом Дагона. Кто может нечистое сделать святым и освященным? А если по той причине купили поле на это серебро, что Он Сам Себя сделал Богом, то надлежало покрыть им алтарь. Однако не это было у них на сердце, но хотели воспрепятствовать исполнению пророчества.

«И когда Он поднял на Себя древо креста и пошел, то они встретили и взяли некоего мужа Киринеянина», то есть из язычников, «и возложили на него древо креста» (ср.: Лк. 23:26). Хорошо, что сами по своей воле отдали древо Креста язычникам, потому что бунтовщически отвергли пришествие, приносящее все блага. Это отвергнутое из зависти пришествие они передали язычникам. Из зависти отвергли Его, и к зависти их Он принят был язычниками, и Сам воспринял их, чтобы посредством принявших Его (язычников) вложить зависть в души тех, кои отвергли Его. А что Сам нес древо Креста Своего, то это ясно обозначает победу Его. И что не по принуждению других веден был на смерть, о том засвидетельствовал следующими словами: «власть имею над душой Своей отдать и снова принять» (ср.: Ин. 10:18). А что некто иной понес Крест Его, то это произошло для того, чтобы ясно было, что Тот, в Ком не оказалось греха, взошел на Крест ради людей, которые извергли Его из среды своей.

«Если с зеленеющим деревом это делают» (Лк. 23:31). Посредством (этого) сравнения Господь назвал Божество Свое зеленеющим деревом, а тех, кои приняли дары Его, сухим деревом. Кроме того, сказал «зеленеющее дерево», потому, что приносит плоды, как говорит в другом месте: «за какое из Моих благих дел вы побиваете Меня камнями?» (ср.: Ин. 10:32). И если таковое терплю Я, в Коем вы не нашли греха, в котором вы имели бы предлог погубить Меня, ибо «кто из вас обличит Меня в грехе?» (ср.: Ин. 8:46), — то насколько большее потерпите вы? Или сказал: «зеленеющее дерево», потому что сотворил чудеса, а сухим деревом называет праведников, кои не сотворили чудесных дел. Еще, если они настолько возненавидели и погубили зеленеющее дерево, плоды коего ели и листьями коего услаждались, то что сделают с сухим деревом, которое не (дало) ростков и не раскрыло почек своих, то есть с простыми праведниками, не сделавшими знамений?

Когда возвели Его на Крест, то распяли с Ним еще двух разбойников, «чтобы исполнилось сказанное: к беззаконным был причтен» (ср.: Мк. 15:28). Один (из них), хотя мы и не знаем, был он обрезан или нет, словами своими оказался подобен обрезанному; другой же, хотя мы (тоже) не знаем, был он необрезанный или нет, словами своими уподобился необрезанным. Один сказал: «если Ты Христос» (Лк. 23:39), то есть Царь, согласно словам обрезанных распинателей; другой же сказал: «помяни меня в Царствии Твоем» (ср.: Лк. 23:42); подобно тому, как написали необрезанные: «это Христос, Царь Иудейский» (ср.: Мк. 15:26). Необрезанные исповедали, что Христос есть Царь Иудейский, а не их царь, Иудеи же признали царем своим кесаря, князя других народов. Народ, который признал царство преходящее, исчез вместе с ним; кои же исповедали Истинного Царя, те, согласно обетованию этого Царства, вступили в рай утехи. Кесарем, которого признали царем своим, город их был разрушен, язычники же, исповедающие Царство Господа, унаследовали воскресение и жизнь тела своего.

«Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лк. 23:39). Господь не изволил сойти со Креста, как просил сей, потому что хотел возвеличить того, который был по правую сторону Креста и верил в Распятого; ведь посредством чудес легко можно сделать кого угодно своим учеником. Но произошло более могущественное: именно истина Господа принудила презрителя поклониться Ему. Посему апостол сказал: «немощное Божие сильнее человеков» (ср.: 1 Кор. 1:25). Немощью Креста Господь покорил Себе все народы. Простри мышцы твои ко Кресту, дабы и мышцы Господа Распятого простерлись к тебе. Ибо кто не простирает руки ко Кресту Его, тот не приблизит рук и к трапезе Его. Ведь от трапезы Его будут устранены те, кои, быв приглашены алчущими, пришли к Нему насытившимися. Не позволяй себе насыщаться и не приступай так к трапезе Сына, чтобы Он не повелел тебе алчущим встать из-за стола.

Так как сатана удалил от правды одного из учеников Христа (Иуду Искариота), то и Христос, ревнуя сатане, похитил одного из учеников его (разбойника), и тому, кого за преступления прибили ко кресту силой, даровал за веру свободу, хотя он и остался прибитым ко кресту. Как сатана достиг того, что избранный по благодати стал по воле (своей) отвергнутым и презренным и вместо престола приготовил ему веревку, так и Христос дал разбойнику вместо креста рай желания. Поскольку неприличествовало, чтобы те руки, кои человек в преступлении заповеди простирал к древу познания, тотчас же простерлись для получения даров Того Бога, Которого он презрел в древе жизни, посему Господь взял человека и связал на кресте, дабы умертвить смерть, умертвившую его, и (чтобы) таким образом он достиг вожделенной жизни своей. Посему говорит: «со Мною будешь в раю сладости» (ср.: Лк. 23:43).

«Помяни меня, Господи, в Царстве Твоем». Так как очами веры своей (узрел) честь Господа на месте позора и вместо унижения увидел славу, то сказал: «помяни меня», ибо при том, что открывается теперь на гвоздях и кресте, я не забыл Царства и славы Твоей, кои явятся в конце (мира) и ныне еще не открыты.

Когда Господь увидел, что вера его больше веры многих, и что он помышляет не о муках своих, а о прощении грехов, то возвеличил его выше многих. И поскольку в молитвах своих он просил не о скором воздаянии за веру свою, так как казался себе малым и ничтожным, ибо разбойником был, посему Господь ускорил отдаленные дары Свои и дал близкое обетование, говоря: «сегодня», а не в конце мира. Итак, показал обильное милосердие Свое, по которому в тот же час, когда принял от разбойника веру, взамен ее даром дал ему неизмеримые дары, даром излил пред ним сокровища Свои, тотчас же перенес его в рай Свой и там поставил введенного (в рай) над сокровищами Своими. «Со Мною будешь в раю желания».