Все прелести Технократии - Максим Волосатый

– Может быть…., – отозвалась звезда глубоким женским голосом.

– Не дай КосмоБог, – содрогнулся Степа, поднимаясь на ноги и прекращая этот нереальный во всех отношениях разговор.

Да уж полежишь тут. Валить надо, а то не ровен час, они додумаются, как его вернуть…. Ради новой подруги…. Альтруистки….

Селена с Элечкой услышали его ворчание, прервали свое взаимопонимание и посмотрели на него такими взглядами, что Донкат отчетливо понял: дело плохо.

– Шо-о-ойс!

Эпилог

– Ты знаешь, а это уже становится традицией, – с момента возвращения Степа все больше и больше ценил монументальную неподвижность мебели в их с Декстером кабинете. Неспешность вечеров, посиделки с пивом. «Цефей VV», что может быть лучше в конце рабочего дня? Тем более если завтра НИКУДА спешить не надо.

– Какую именно традицию ты имеешь в виду? – в мягкой рубашке и в своем кресле Шойс Декстер смотрелся гораздо лучше, чем в убээсе и в спасательной капсуле.

– «Харон», – пояснил Степа и сделал длинный, вкусный глоток, чтобы удостовериться, что упоминание названия штурмфлота никак не вернет его обратно, к «бабочкам». – Это уже второй раз, когда они вытаскивают нас в конце операции. Причем опять, заметь, если бы они не появились, как обычно, в последний момент, то следующей операции у нас бы не было. Бойджер, дубль два.

«Харон» действительно спас их. Опять.

После исхода Барока «искры потерянных душ» Селены и Элечки возвратились в свои тела тем же путем, что и ушли оттуда. То есть, через астрал, или где там они ходят. А вот Донкату пришлось несколько хуже. Он очнулся в темноте разгромленной комнаты, а над ним нависало лицо, никаким боком на Декстера не похожее. И разговаривающее на странном переливчатом языке, который Степа так и не понял.

Штурмгруппы азиатов, сломив чахлое сопротивление охраны здания, за малым не успели поучаствовать в финале. Но зато им было очень интересно, чем же все закончилось. И сгинуть бы Степе с Шойсом в азиатском подвале какой-нибудь из их спецслужб, но выручил как раз «Харон». К моменту включения «индиктов» (их, кстати, нашли, но так и не смогли больше включить без «убиенного» Рудольфа), «Харон», первым из поднятых по тревоге миротворческих сил, только входил в рукав Стрельца, поэтому его не парализовало, как прочих. И, соответственно, на момент, когда Декстер проломил бронированным кулаком голову и без того почти бездыханного тела Рудольфа Заншина, он («Харон») оказался единственной силой, которая могла сознательно передвигаться в границах азиатского слоя и миров Технократии. Первым делом они нашли дрейфующий «Павлин». И Соловья на нем. А уж как только «дали свет», Сергей Петрович Соловей, буквально вышвырнул спасательный крейсер на бустерах к Либрации с приказом немедленно сделать себе харакири, если кому-нибудь придет в голову идиотская мысль вернуться обратно без двух живых тел на борту. Причем одно тело в обязательном порядке должно было носить имя Степана Донката, а второе, соответственно, Шойса Декстера. Потом по «Харону» еще долго ходили истории о том, с каким лицом и в каких выражениях он отдавал этот приказ.

Они успели как раз вовремя. Дезориентированные и потрепанные штурмфлоты Азиатского Содружества еще только налаживали связь и понимали, кто жив, а кто не очень, а спасательный «научно-исследовательский» крейсер ФАФ уже сбрасывал на Либрацию батальоны космоштурмов, поддержанные тяжелыми ТШБ-26 «Анура», в просторечии штурм-ботами «Жаба».

Невнятные огневые группы азиатов были вбиты в площадь перед Домом Знаний Академического Совета в мгновение ока. И тут же космоштурмы начали «исследовать» само здание на предмет наличия в нем искомых организмов с заданными именами. Исследование заключалось в прохождении здания насквозь частым гребнем, не смущаясь наличием стен.

Сам момент их освобождения Степа не видел, будучи уложенным лицом вниз в ожидании транспортировки, но, судя по звукам, несчастных азиатских бойцов просто-напросто втоптали в землю, чтобы лишний раз не рисковать с плазмой.

В общем, все кончилось хорошо.

– Традиция, говоришь? – Декстер задумчиво отхлебнул из своего бокала. – Может и традиция. А может, Соловей просто нам дает возможность привыкнуть…. Ну, к новому месту службы….

Степа с шумом выплюнул все пиво, которое успел набрать в рот.

…

Этот сон повторялся и повторялся. Каждую лунную ночь. Она даже старалась ложиться спать пораньше, чтобы он оставался как можно дольше.

Они болтали все ночи напролет. Рассказывали друг другу всю свою жизнь, не пряча ничего. Да и как можно было спрятать что-либо, когда ты есть суть единое целое. И ни один из них ни на секунду не пожалел об этом единении.

А иногда он старался поцеловать ее. И кто скажет, что поцелуи во сне менее приятны? И ведь были не только поцелуи….

А еще он обещал, что когда-нибудь, скоро-скоро, он найдет способ вернуться по-настоящему. И Сильвия ему верила…..

Сегодня была как раз очередная лунная ночь.

…

Высокая трава гуляла волнами, перекатывающимися из края в край. Свежий степной ветер гнал эти волны вдаль, оставляя их на горизонте на волю желтого солнца, так не похожего на солнца двух других Лепестков, принадлежащих Старшим Расам. Мир походил на магический узор, как его видят лучшие из шаманов, уходящие в мир грез, чтобы создать очередную жемчужину магического узора. Неподвижность синеющего неба, торжественность уходящего солнца и неспешное волнение земли, показывающее каждое движение вольного ветра. Быть может в этом и крылось очарование: это небо может меняться, то скрывая солнце за облаками, то проглядывая бирюзовой высью, а земля вечна и неизменна. Сейчас было не так. Сейчас менялась земля, и одинокая фигура посреди бескрайней степи стояла и ощущала себя частью огромного мира, позволяющего им быть на нем. Мира, за которым стоят еще миры, и еще, и еще….

Баррокаин зуф Истадуч-он закрыл глаза, наслаждаясь каждым мгновением ветра. Каждым мгновением солнца. Каждым мгновением мира. Его мира….

Из глаз Баррокаина выкатились две слезы. Это не страшно, это хорошо. Воин может плакать, возвращаясь домой. Тем более тот, который заплатил за это возвращение высшую цену, позволенную датой-шаману. Цену долга. Третьего долга. Принятого от тех, кто по доброй воле, отринув причиненное зло, помог ему вернуться туда, куда путь был заказан. Домой….

Он раскинул руки, пытаясь объять все это великолепие родной степи….

– Слушай, а знаешь, на что это похоже? – раздался такой знакомый и такой чужой голос, разрывающий на части величественность окружающего мира. – На Землю. Правда, очень похоже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});