СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ - Б. Дедюхин

А сам снова опустился на колени перед образом и долго ещё и горячо возносил к Богу свои пламенные молитвы…

Сторожа у Радонежа действительно не спали и зорко караулили… Но по дороге решительно ничего не было видно. С той поры, как проехало из обители четверо богомольцев, никто оттуда больше и не показывался…

И сторожа решили, что Бунко всё наплёл только.

— И чего бы было ему смуту, ребята, поднимать?! — недоумевая, произнёс один. — Прискакал словно без ума!..

Сам без шапки, кафтан разодран, лошадь вся в мыле!..

Словно белены объелся!..

Но сторожа всё-таки караулили. Между тем Волк проехал со своим отрядом назад вёрст пять по лесной дороге и остановил лошадь.

— Ты, Пётр, да ты, Иван, — обратился он к двум боярским сыновьям, — возьмите десять человек и поезжайте дальше по дороге… Как встретите мужиков, которых мы давеча с дороги свели, берите у них все сани… Что везут они, сбросьте, а сани с лошадьми ведите к государю великому!..

Пётр и Иван, не зная ещё, в чём дело, отправились со своим отрядом исполнять приказание старшого.

— Я в сторону поеду… Тут верстах в двух село есть большое… Мы там позаберем у мужиков сани, какие найдём…

Волк с двадцатью людьми свернул в сторону. Дорога в этом месте разветвлялась. Поворот давеча ещё он заметил. Князь Дмитрий, хорошо знавший всю окрестность, подробно рассказал ему, как найти село…

Проехав версты две, отряд Волка выбрался снова на опушку.

Выглянувшая в эту минуту из-за туч луна дала возможность осмотреться.

Село раскинулось на большом пространстве по двум берегам небольшой речки. Волк даже не знал её названия.

Околица была заперта.

Волк слез с лошади и с помощью двух товарищей отворил ворота плетня.

Ведя в поводу лошадей, челядинцы стали стучаться в оконца ближайших изб.

Послышался стук рам. В окнах, затянутых пузырём, блеснула лучина.

— Господи Иисусе, что за люди такие?! Петухи поют, а они, шалые, по домам стучатся, — раздался недовольный старческий голос из окна той избы, где стучался сам Волк.

— Вставайте же скорее все, кто есть- повелительно крикнул боярский сын. — Государю и великому князю московскому на путь лошади и сани понадобились…

Деревня была ямская: крестьяне по первому требованию служилых людей должны были беспрекословно отпустить лошадей и повозки.

И теперь, услыхав грозное имя великого князя московского, крестьяне переполошились.

Во всех избах зажгли лучины.

— Где же он-от, государь-то великий? — спрашивал у Волка седой старик, хозяин богатой и просторной избы.

Старик уже приказал сыновьям закладывать, а сам стоял теперь без шапки перед боярским сыном и расспрашивал его. — Зачем же больно много лошадей потребовалось его государевой милости? — недоумевал старый ямщик.

— Про то ему, государю великому, и знать… А вы слушать да исполнять должны! — с усмешкой ответил Волк.

Он не рассчитывал всё-таки на такое беспрекословное повиновение.

Волк думал, что крестьяне будут протестовать: очень уж много лошадей он потребовал сразу…

Да и странным могло показаться его требование лошадей для самого великого князя…

Вид вооружённых всадников, вероятно, сильнее всего подействовал на решение крестьян…

«Кабы разбойники были, — размышлял про себя старик, разговаривавший с Волком, — все бы избы обшарили!.. Без этого не ушли бы!..» Он сообщил свои предположения сыновьям, и те согласились с ним.

— Видно, так оно и есть: государю великому! — произнёс один из них, выводя лошадей за ворота.

Со всего села набралось около шестидесяти саней. Волк распорядился, чтобы несколько человек из его отряда спешились и ехали в санях.

— Где же нам лошадок-то назад получить будет, господин боярин? — смущённо проговорил старик, видя, что лошадей берут без ямщиков.

— Завтра в Радонеже возьмёте… Присылай ямщиков за своими лошадьми! — тоном, не допускающим возражений, распорядился Волк.

Через несколько минут отряд уже ехал обратно по лесу.

За ним на далёкое пространство растянулся обоз.

Крестьянские лошадёнки еле поспевали за лошадьми служилых людей. Лошади последних шли крупной рысью…

Когда Волк присоединился снова к отряду князя Дмитрия, оказалось, что посланные им отнимать сани у обоза ещё не возвращались.

Дмитрий похвалил Волка за его распорядительность и умелость…

— Как кончится всё — не оставлю тебя своею милостью! — сказал он мимоходом обрадованному боярскому сыну.

Волк поцеловал кафтан князя. Через час вернулись и посланные им. С обозными дело обошлось не так просто. Мужики и слышать сначала ничего не хотели.

— Куда ж мы без саней да без лошадей годны?… — говорили они, чуть не плача и размахивая руками.

Челядинцы принялись за нагайки.

Крестьян было вдвое больше. Но они не были вооружены, и скоро княжеские люди двоих-троих убили, половину переранили, а остальные сами запросили пощады.

Не смея больше протестовать, мужики собственными руками стали сбрасывать с возов рыбу, которую они везли.

Через час все сани были освобождены от своей поклажи.

Сброшенная наземь рыба заняла всю дорогу.

Избитые и израненные возчики, понурив головы, смотрели, как уводили их лошадей…

Крестьянам даже и не сказали, отдадут ли обратно им их добро…

Княжеские люди рысью погнали лошадей. Надо было торопиться…

Когда все люди были в сборе, князь Дмитрий приказал сосчитать число розвальней.

Оказалось больше восьмидесяти.

Дмитрий разделил весь свой отряд на две части. Человек пятьдесят боярских детей должны были пока оставаться в лесу и охранять каптану княгинь…

Остальных князь Дмитрий брал с собой…

— Государь великий, прикажи торопиться!.. — обратился к нему Волк. — Пока ночь, всё же вернее бы было по дороге пробраться…

— Готовы все? — спросил Дмитрий. — Переоделись и переобулись, как я сказывал?…

— Всё сделано по твоему приказу, государь великий! — отвечало несколько голосов.

Дмитрию подвели коня.

Скоро из-за опушки леса выполз на дорогу длиннющий обоз.

Лошадь за лошадью тянулись без конца.

Рядом с каждой лошадью шёл, в сермяге и лаптях, возчик. Это были переодетые люди князя Дмитрия и Можайского.

В каждых санях лежало ещё по двое челядинцев. Прикрытые сверху рогожами, в тёмную ночь, они были совершенно незаметны…

Князь Дмитрий с братом остались пока в чаше. Ночь близилась к концу.

Луна ещё ясно освещала снежные поля и дорогу. Волк, шедший у передней лошади первый, заметил вдали фигуры двух конных стражников.

— Спрашивать, будут — я один говорить буду! — произнёс он, обращаясь к шедшему позади товарищу. — Как проедем последних — вскакивай и вяжи… Да не дай убечь смотри…

Караульщики между тем тоже заметили обоз.

— Кажись, обоз по дороге тянется, — проговорил один из них, всматриваясь в даль.

— Обоз и есть! — подтвердил его товарищ. — Да ещё какой: всю дорогу, кажись, занял…

Ничего не подозревая, караульщики наблюдали приближающийся обоз.

Крестьянские лошади шли тихим шагом, и только через несколько минут передние сани поравнялись с великокняжескими челядинцами…

— Откуда Бог несёт?… — спросили у Волка караульщики, когда он проходил мимо них.

— На Москву рыбу возили… Обратные мы!.. — совершенно спокойным, но сильно изменённым голосом ответил Волк.

Караульных удивила численность обоза, но они без всякого подозрения пропускали крестьян, возивших рыбу в Москву…

Когда Волк миновал последних двух челядинцев и прошёл еше несколько саженей, то вдруг остановил переднюю лошадь.

Приставив пальцы ко рту, Волк резко и пронзительно свистнул.

В тот же миг из-под рогож выскочили спрятанные люди.

Караульные не успели опомниться, как были уже окружены и сбиты с лошадей…

— Спасайся, братцы! — крикнул было один из них и заставил лошадь сделать скачок в сторону от дороги…

Но и ему не удалось уйти. Лошадь завязла всеми четырьмя ногами по брюхо в снегу. Барахтавшегося боярского сына в один миг оглушили кистенём…

Все десять человек караульщиков были перехвачены.

План князя Дмитрия удался как нельзя лучше. Дорога была свободна. Через несколько минут обоз уже проходил по улицам Радонежа.

Люди опять были спрятаны в санях. Это, пожалуй, было излишней предосторожностью. На улице, из конца в конец, обоз не встретил ни души.

XI ГОСУДАРЬ И ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ЮРЬЕВИЧ

Государь проспал спокойно всю ночь и встал в мирном и молитвенном настроении духа. Он не сразу даже и вспомнил о вчерашней тревоге.

Только уже по дороге в церковь, идя рядом с престарелым игуменом, Василий вдруг вспомнил.