Сочинения в двух томах. Том 1 - Макс Пембертон

в Лондон?

Она совершенно не могла разобраться во всем этом и начала уже спрашивать себя, разумно ли она поступила, отправившись на зов. Теперь ее начинала мучить мысль, не станет ли этот необдуманный шаг ее последним «прости» по отношению к Мюрри, не увидит ли он в нем ее безмолвного ответа и решения, ее окончательного выбора. В этих мыслях она совершенно забыла и про словоохотливого возницу, и про надвигавшуюся грозу, пока, наконец, Холли-Лодж не очутился перед ними, и краснощекий толстяк не привлек ее внимания громким, торжествующим восклицанием:

— Молодец, старуха! Постаралась!.. Видите, мисс, мы еще доедем до грозы! Я вас доставлю сухой, что былинку, и вы будете сидеть за чаем, когда грянет дождь, да-с!.. Обо мне не извольте беспокоиться, меня не скоро промочит. А домой я еще поспею к горячему ужину, да если бы и промок, так скоро обсушусь. Право, не могу вам сказать, мисс, какое удовольствие мне было везти вас! Уж если вы когда в другой раз сюда приедете, то пришлите письмецо старику Бельчеру, чтобы выехал вас встретить на станцию. Я с утра вас в тот день ждать буду, разве только что его сиятельство лорд сам пожелает отвезти вас на своих лошадях!

Джесси поблагодарила его, после чего Бельчер, так звали владельца гостиницы «Старый лев», продолжал обращаться к ней:

— Вы не будете ли родственницей его сиятельству лорду? Сходства-то, можно сказать, никакого между вами нет, что и говорить! А только, простите мне эту вольность, я всю дорогу спрашивал себя, уж не будет ли это одна из сестер его сиятельства? Нет, думаю себе, быть того не может… Ну, как вы скажете, мисс, ошибся я?

— Нет, вы не ошиблись, я не сестра лорда Истрея, а его невеста!

— Что вы изволите сказать, мисс? Простите, я не совсем расслышал!

— Я его невеста, — повторила девушка, — и думаю выйти за него замуж!

Том Бельчер при этом так дернул вожжами, что его гнедая кобыла разом присела на задние ноги.

— Повторите-ка еще раз, что вы думаете сделать? — сказал толстяк как-то недоверчиво. — Мне думается, что я ослышался.

С минуту краснощекий Бельчер сидел неподвижно, точно окаменелый, затем тихо, беззвучно рассмеялся и, хлестнув кобылу, почти карьером подкатил к подъезду.

— Ну, — сказал он, помогая Джесси выйти из экипажа, — будет у вас тут потеха. Да это уж дело такое женское, а мужчинам это забава… Покойной ночи, мисс! Право, для меня было удовольствием глядеть на вас… поверьте!

— Не выпьете ли вы стакан вина или чего-нибудь? — предложила Джесси несколько неуверенно, стоя на лужайке у входа в коттедж. — Я уверена, что лорд Истрей пожелает угостить вас чем-нибудь!

— Не беспокойтесь обо мне, мисс, но я, право, охотнее выпью что-нибудь дома! Мне всегда вольготнее у себя в гостинице, чем в частном доме. Там я во всякое время дома, а здесь — не у места. А вот сейчас и дождь пойдет, так уж я лучше погоню свою тележку домой! Передайте мое почтение его сиятельству лорду и скажите, что на этот раз я его опередил. Доброго вам успеха, мисс!

Он на прощание помахал еще своей широкополой шляпой и быстро поехал по направлению Пангбурна. Нерешительно и с усиленно бьющимся сердцем толкнула Джесси зеленую калиточку палисадника и направилась к маленькому крыльцу.

Все здесь было живописно и уютно, все заново отделано и покрашено, цветы и куртины в полном порядке, свежие занавески на окнах, но из дома не доносилось ни звука. На стук Джесси отозвалась дворовая собака на соседнем дворе и пара голубей, спугнутая шумом, спорхнула и улетела, но изнутри дома никто не отозвался.

Джесси становилось жутко и неловко. Прошло не менее пяти минут; тяжелые капли дождя начали падать одна за другой; бурный порыв ветра, близкий предвестник грозы, зашумел по листьям деревьев.

Наконец, после вторичного стука Джесси на пороге появилась кокетливая, нарядная горничная, подвязывавшая одной рукой белый передник, в то время как другой осторожно приотворяла дверь, словно боялась нищих или бродяг, и вежливо, но нерешительно осведомилась у Джесси, что ей угодно.

— Я желаю видеть лорда Истрея! Насколько мне известно, он живет здесь!

Девушка еще немного приотворила дверь и с нескрываемым любопытством стала разглядывать Джесси.

— Вы изволили приехать из Лондона, мисс, не так ли? — спросила она несколько подозрительно.

— Да, да! Я — мисс Голдинг! Лорд Истрей вызвал меня сюда телеграммой! — сказала Джесси.

Прислуга по-прежнему несколько нерешительно впустила Джесси в узкие сени, ведущие в маленькую оранжерею, уставленную ценными растениями, но нигде не было видно обитателей дома. Немного погодя прислуга, заминаясь и как бы не зная, что ей делать, решилась, наконец, отворить дверь в небольшую гостиную, изящно обставленную, и попросила Джесси обождать здесь немного, пока она пойдет и доложит.

Уютные уголки нежных тонов, мебель и акварели на стенах, драгоценные фарфоровые безделушки на столиках и этажерках — все выказывало изящный и изысканный вкус Джеральда. Но наряду с этим во всем проскальзывал вульгарный порядок. Рояль был заперт на ключ, ноты чисто прибраны на этажерке, книги стояли на полках, щеголяя переплетами. Ни один предмет в комнате не говорил о том, что им пользуются. Возле ценных безделушек стояли грошовые вазочки и куколки, занавеси на окнах тоже были дешевенькие, как в небогатых мещанских домах, что странно контрастировало с дорогой мебелью.

Все это не укрылось от наблюдательного женского взгляда Джесси, которая теперь спрашивала себя, как могла она решиться поехать сюда. Более нелюбезного, даже, можно сказать, оскорбительного приема трудно было ожидать. Эта полутемная комната, долгое ожидание, мертвая тишина в доме и странное поведение прислуги — все это было мучительно и обидно для Джесси. Где же был Джеральд? Что он делал в это время? Что означала его телеграмма? Несомненно, его не было здесь! Вероятно, он был внезапно вызван в Лондон и кто-нибудь из его родственников примет ее и, наверное, объяснит ей все. Так утешала себя Джесси. Но этого утешенья хватило не надолго. Все же она чувствовала себя удрученной, униженной, обиженной! Как не похоже было все это на