В КОРОЛЕВСТВЕ КИРПИРЛЯЙН. Сборник фантастических произведений - Наталья Новаш

Следующие сутки Андрей почти не спал, безучастно глядя, как суетятся роботы, сворачивая Лагерь. Они паковали, программировали усердно прилаживали на стены катера приборы. Укутанных тройной защитой детей, как кукол, переставляли с места на место В число этих кукол попали и Андрей, и Нино, и Най…

— Настоящий звездолет я вам не дам, вы не справитесь, — глухо говорил из-под гермошлема командор, — Все необходимое разместим на катере. Не бойся, настроим так, что ни в чем не потерпите нужды…

Андрей глотал непреходящий комок в горле и кивал.

— Программа, обкатана, проверена, участия человека не требует, — вторил из-под гермошлема отец Ная, Главный Навигатор. — Прокол пространства, выход, посадка — все автоматизировано и абсолютно надежно. Вам ничего не придется делать.

Андрей кивал.

— Вы с Нино тоже могли бы спать. Капитаны, вторые пилоты — это скорее традиция, чем необходимость, — прибавляла мама, глядя чуть в сторону. — Молчу-молчу, раз хотите по-настоящему…

И Андрей снова кивал.

Пожалуй, он испытал облегчение, когда катер наконец оторвался от Тембры. Ни о чем не хотелось думать, говорить. Хорошо, что Нино, сидя в соседнем кресле, ни словом не нарушила молчания. Перемигивались на пульте приборы. Шелестели двигатели. Светились неоновые полосы над пассажирскими ложами — экипаж спал здоровым наведенным сном А они с Нино, спеленатые в противоперегрузочные коконы, были на борту катера пленниками автоматов отлично знающих, как нырнуть в Прокол, вылупиться возле Геокара и приземлиться на космодроме Маяка. За весь полет экипажу не понадобится даже пальчиком шевельнуть.

Дробно зазвенел сигнал двухминутной готовности. Когда секунда за секундой погасили почти весь мерцающий, разбитый на сто двадцать секторов овал, Андрей и Нино заученно раскрыли рты, затаили дыхание. В то же мгновение навалились дурнота и мрак Невесть сколько времени их сознание плавало в пространстве среди немыслимых угольных мешков, цветных пятен, спиралей. А когда мир снова замкнулся внутри рубки, в лобовой экран било зеленое солнце Геокара. Андрей с Нино впервые преодолели прокол не погруженные в сон. Это что-нибудь да значило.

— Молодцы, — негромко сказала Нино, ни к кому не обращаясь. Неизвестно даже, кого она имела в виду — экипаж на борту или тех, кто так благополучно выстрелил ими в Космос. Только голос еще подчинялся в этом царстве автоматики. Но и голосу не находилось никакого применения.

Лобовой экран разделился пополам. Зеленое солнце уплыло в верхнюю половину. Нижнюю постепенно заполнила поверхность Геокара. По мере разворота, неощутимого внутри кокона, менялись рельеф и очертания видимой в экране суши. Визирный круг с увеличением выхватывал из моря джунглей то реку, то горный хребет, то ожерелье непонятных матовых жемчужин.

— Мамочки, до чего красиво! — воскликнула Нино.

И снова Андрей промолчал. Не к лицу капитану корабля прыгать от восторга, даже если капитан липовый, а восторг самый натуральный.

В зону визира вплыл цветок — три округлых лепестка нежно-салатного цвета, мохнатая желтая сердцевинка, опушенный тысячами щетинок пестик. Поодаль — аккуратная капелька космодрома с пятью длинными ангарами. Угловатой запятой — Здание. Цветок миновал перекрестье визира, но, описав небольшую дугу, вернулся.

— Маяк! — сказал Андрей. — Трехлепестковое зеркало и антенный штырь.

— Вот это наводочка! — восхитилась Нино. — В яблочко!

Точка пересечения визирных линий намертво приклеилась к вершине штыря. Андрей поерзал на месте, сколько позволял кокон. Ориентация катера не менялась.

— Лучше бы чуть-чуть промахнулись! — буркнул он себе под нос.

— Кто?

Андрей нетерпеливо дернул плечом, засек время. В течение первой минуты он щурил левый глаз, в течение следующей — правый. На ум никак не приходила цифра — площадь поверхности Геокара. Но, пожалуй, она была поболее той, которую занимало острие антенны. И все-таки катер шел кормой точнехонько на штырь. Разумеется, на самом деле он спускается с орбиты по какой-то кривой. Но автоматика посадки подчинена захвату визира, в конце пути непременно произойдет то, что изображает сейчас экран!

— Как бабочку на булавку! — Андрей скрипнул зубами.

Ну что стоило сесть на километр в сторону? Не обязательно даже на ровную площадку — пусть на скалу, в реку, прямо в джунгли. В конце концов — на Здание. Так нет же — из миллиона шансов судьба выбрала самый неприемлемый.

— Боишься, пропорет катер? — спросила Нино.

— Дура, с нами ничего не будет! Маяк испортим…

А для этого не имело смысла улетать с Тембры. Потому что без маяка не вызвать помощь с Земли. Те, кто на них надеется, так и будут погибать на Тембре от «костной чумы»…

Нино представила поломанный цветок с лепестками, искореженными посадочным пламенем, и всхлипнула.

— Не хлюпай, не поможет! — Андрей сбросил оцепенение, нащупал маховичок, крутнул на полоборота. По кокону от шеи до пояса пролегла щель. Андрей крутнул еще на оборот, протиснул руку и плечо между пористыми губами противоперегрузочной оболочки.

А дальше что делать?

Андрей нерешительно пошевелил пальцами. На пульте — все буквы алфавита и целая гирлянда шестизначных цифр, за год не разберешься. Посадочные ориентиры? Курс? Коррекция? Где-то ведь должна быть ручная наводка, только где? Выгнать с экрана цветок, ткнуть ось визира в джунгли, а там уже сработают автоматы. И траекторию пересчитают, и углы, и скорости… Постой, не этот ли штурвальчик? Вроде он самый. Тогда, как говорится, раз-два — взяли!

«Раз-два-взяли» не получилось — штурвальчик свободно вращался на оси в обе стороны приборы жили. Взрослые и вправду позаботились о том, чтобы ничего не пришлось делать! До Маяка каких-нибудь две сотни километров, а пульт отражает все попытки вмешаться в его работу.

Великий разум, на что же пульт обязан реагировать без промедления?

Перед взором Андрея всплыла страница учебника.

Чудак! Конечно же, на аварийную ситуацию! Теперь бы только сообразить, на какую. Исковеркать Маяк? Для пульта это не авария, он борется лишь за жизнеобеспечение катера, за безопасность пассажиров. Создать маленькую аварию на борту? Не успеть. Да и что тут с ходу поломаешь? А если ничего не ломать? Если дать ложный сигнал? Пульт ведь тоже не успеет прозвонить все цепи корабля. Осталась сотня километров дальности, тридцать высоты, пульт обязан решать, быстро. Или поверить человеку…

Андрей левой рукой, сколько мог, затянул шов кокона, оставив на свободе правую — пористые губы оболочки ощутимо сдавили плечо. Изловчился. И изо всей силы трахнул кулаком по выпуклой пластине с мелкой светящейся надписью: «Аварийный подскок». Какой-то момент Андрею казалось, ничего не вышло. Ни тревоги, ни вопроса не выразили равнодушные шкалы. Но вдруг взвыли сирены. Корабль затрясся. Локоть разодрала невыносимая боль. И прежде чем потерять сознание, пилот заметил, как цветок кувыркнулся и исчез из визирного круга…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});