Союз нерушимый - Влад Савин

Там — это в той истории, в 2012, когда они сюда провалились? За рулем Влад, у заднего борта, с пулеметом, Валька «Скунс» — ой, а что ты своей Лючии после скажешь, про Сирию? Или придумаешь что-нибудь — там тоже сейчас такое творится?

И была сцена к входа в Совет, когда я и Лючия быстро и незаметно проскользнули внутрь, в плотном сопровождении ребят, а Брекс, вывалившись из «оппеля», важно шествовала по ступенькам. И к ней подскочил американский корреспондент, ой, это же Хемингуэй, тот самый, что со мной на Севмаше разговаривал, как он тут оказался? Хорошо, я этой дуре велела для всех посторонних себя за меня выдавать — и плевать мне, что она там сейчас наговорит, а как я доклад делать буду?

— Доклад закрытый, значит прессу вон — ответил Юрка — впрочем, я уточню. И не бери в голову, Ань, корреспондентом я сам займусь!

И слово сдержал! Пресса в зале все ж была, для «своих» сделали исключение, вот только американца я не видела. А когда в перерыве я Смоленцева спросила, он лишь отмахнулся, «я ж тебе обещал».

— Надеюсь, ты его не прибил, труп спрятав?

— Ну что ты, он же историческая личность, и друг Советской страны! Просто Брекс ему наговорила такого, что он ну совсем не горел желанием слушать ту же тягомотину еще раз. А я тут как тут, увлек его в кулуары, и хорошо мы с ним потолковали, на профессиональную тему.

Да, хорошего мужа Лючия себе нашла! За ним, как за каменной стеной — все вопросы решит.

Доклад мой был недлинный, и по делу. Обстановка в городе, что сделано, что предстоит — по сути, как передача дел товарищу Федорову. Хотя процедура это гораздо более длинная и бюрократичная — если конечно, не в связи с арестом, как Кириченко. После даже труднее было, когда с трибуны сошла, и меня обступили заслуженные товарищи, стали вопросы задавать. Ну да, я перед ними девчонка совсем — вот только послужить успела и в партизанах (тут Федоров с Ковпаком оживились), и на флоте, и по партийной линии теперь. И здесь я в те самые дни была, от начала до конца, два покушения пережила, и сделать успела кое-что полезное. Так что и тут своей меня признали, безоговорочно.

С Ватутиным увиделась наконец — а то все по ВЧ, хотя и каждый день. Искренне поблагодарила его за помощь, не выстоять бы нам, «Кузнице» и Подолу, если бы не десантники. А он меня — что бы армия без поддержки населения делала, успели бандеровцы показать свое подлинное лицо, и пропаганда наша пришлась очень к месту, так что народ бандитов всячески сдавал. НУ а теперь, еще пару дней, и можно будет войска из Киева выводить, с оставшимися и ГБ с милицией справятся, оперативными методами.

Ну и конечно, спросили меня и про мой вид, я в том же платье была, отстиранном и отглаженном (спасибо Лючии). Спросили благожелательно, ну не привык никто важных партийных товарищей видеть, так одетыми. Ну я и ответила — много чести фашистам, что немецким, что бандеровским, если они нас заставят мундир не снимать, даже в мирное время. Мужчинам нашим, это конечно, идет — а женщины красивыми и нарядными должны быть, или вы против? Товарищи против явно не были.

— Ань, корреспондент сюда идет — Смоленцев возник, как черт из бутылки — или ты ему покажешься?

Я что, дура? Пусть он и друг СССР, но его доклад точно будут в их разведке читать! А если он меня узнает, то уж сложить два и два там сообразят. И коту под хвост вся моя работа на Севмаше!

— Товарищи, простите, тут дело особое — и уже Юрке — эта дура где, сюда ее давай!

Так что когда Хемингуэй подошел, то увидел снова «товарища Брекс». А я издали наблюдала, и спасибо товарищам партизанам, мое отступление спинами прикрыли.

После было возвращение, тоже непростое. Отъезжали вместе с кортежем Ватутина, пристроившись к нему в хвост, у военных охрана была еще сильнее, только бронетранспортеров три, причем один с зениткой (как Юрка объяснил, в городе самое то — отлично верхние этажи бьет). И вместе с ним свернули на Крещатик, вместо того, чтобы ехать прямо — как Юрка объяснил, если уж засаду устраивать на обратном пути, то разумнее на нас одних, без армейцев, то есть уже за Владимирским спуском, ну а мы туда не поедем, а сделаем крюк. И проехали мы квартал до здания ЦК, а затем свернули на Софийскую, мимо фонтана, и дальше по Владимирской.

У Юрки лицо такое было… Много после, уже дома, он мне рассказал, что тоже «вещий сон» видел, какие теперь моему Адмиралу снятся, да и мне один раз… Что на этой площади, позавчера еще зеленой и уютной, с фонтаном, беснуется толпа, под уродливой черной колонной, и черный дым стелется, вид как будто война прошлась. И кричат «москаляку на гиляку», «бей русских», скачут отчего-то, и портрет Бандеры на фасаде дома ЦК висит. А там даже сейчас, после двух дней мятежа — ну, окна разбиты, мусор и грязь, следы пожара на дворце, но все же на пейзаж после битвы не похоже. И чтобы в Киеве русских били? Бред!

— Я видел! — ответил Юрка — и ты помнишь, что ученые говорят. Гипотеза, что наш мозг остался настроен на «волну» того мира. Мы оттуда в 2012 году пропали, значит там 2014 сейчас. И если там такое творится…

— Главное, чтобы здесь такого быть не могло — отвечаю я — даже в теории. Чтобы не было в СССР ничего, кроме СССР, как ты же и говорил. А любой, кто бы братство советских народов пытался подорвать, как эта мразь Кук, заранее писал бы завещание. И если мы этого добьемся — значит, жизнь прожили не зря. Пусть даже не детям — внукам нашим тогда жить придется.

28 июня вылетели в Москву. Почти в срок, предполагаемый в начале. На военно-транспортном самолете, из Борисполя, вместе с ребятами — лишь снайперы имели предписание свое. По прибытии меня встретил порученец Пономаренко, и прямо с дороги, с вещами, доставил к Пантелеймону Кондратьевичу. И сказал он, меня удивив:

— Спасибо, Аня. Выручила ты меня, даже сама не представляешь, как. И прости, вот не думал я, что так получится. Но сказал товарищ Сталин, что вы, молодые, должны доказать свое право наше место занять — считай, что первый экзамен ты сдала успешно. Представление на награду я подписал — а пока утвердят, езжай к своему адмиралу, я свое обещание помню. Товарищу Лазареву тоже десять дней отпуска, после его трудов в наркомате ВМФ. И всей команде «охотников на фюрера». Так что отдыхай, приводи себя в порядок — и денежное довольствие в кассе получи. А номера вам всем в «Метрополе» забронированы.

И отвез меня все тот же порученец в гостиницу. Номер 214, дверь не заперта. На столе в вазе букет роз. Очень плохое чувство в груди шевельнулось — неужели Михаил Петрович мой кого-то завел?! Нет, вот же, моя фотография к вазе прислонена! Слышу шаги за спиной, резко оборачиваюсь — он вошел, мой Адмирал!

Что было дальше, рассказывать не буду. Только дверь запереть. Ой, а можно, ванну приму, с дороги?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});